На самом деле, уговорить Грейнджер не составляло Малфою никакого труда. Ему даже не нужно было брать её на слабо, как он изначально предполагал. Нужно было просто сделать разумное предложение из категории тех, которые ей тоже пришлись бы по вкусу, или объяснить свои причины. А дальше Грейнджер соглашалась, если аргумент звучал разумно.

Следующей мелодией неожиданно стало танго. Гермиона заметно напряглась, потому что как раз с этим танцем у неё всегда в детстве были сложности. Не давалась ей так называемая страстность, которая была так присуща танцу экспрессивных испанцев, или причиной этому был всего лишь её возраст? В конце концов, уроки она брала в детстве, а по поступлению в Хогвартс её занятия, естественно, прекратились.

В любом случае, опасения Гермионы оказались совершенно напрасными. Дерек лишь ухмыльнулся, наводя девушку на мысль, что вполне мог и заплатить за подобный выбор музыки, а потом все логические мысли как-то быстро испарились из её сознания.

На этот раз даже движение, которым Дерек, умудрившись с места несколько раз прокрутить её под своей рукой, прижал Грейнджер к себе, однозначно дало ей понять, что холодный вальс закончился. А потом стало откровенно жарко.

Гермиона не успевала даже подумать, а она уже беспрекословно подчинялась безмолвным указаниям рук и тела Дерека. Каждый шаг был естественным, каждое страстное движение таким инстинктивным, словно она всю жизнь танцевала танго. Гермиона даже представить себе не могла, что не просто помнит «па», но даже способна на подобное.

Драко Малфой вновь мысленно присвистнул. Мало того, что Гермиона даже не спорила, когда он увлек её в танго – естественно, за которое он предварительно заплатил музыкантом ещё в самом начале вечера – но кто бы мог подумать, что в сдержанной Грейнджер может быть столько страсти?

Гермиона двигалась с запалом, которому позавидовала бы любая испанка или профессиональная исполнительница аргентинского танго. Более того, несмотря на явную позабытость движений, а от внимания Малфоя не ускользнуло, что даже если танец и был когда-то ею изучен, он никогда не принадлежал к категории её любимых, Гермиона подстраивалась мгновенно.

Грейнджер вообще довольно быстро улавливала любые движения, любые намёки его тела, так легко следуя за ним, словно они были созданы друг для друга…

========== Часть 22 ==========

В первый раз Дерек поцеловал Гермиону после их похода в балет. Проводив её до ступенек дома, парень галантно склонился к её руке, впрочем, не торопясь выпускать пальцы девушки из своих ладоней. Грейнджер тоже не спешила отнимать свою руку, и какое-то время, покоившаяся в одной ладони Малфоя и прикрытая другой, её рука не двигалась.

– Благодарю за прекрасный вечер, – по всем правилам этикета проговорил Дерек, а потом в порыве, нарушавшем все эти самые пресловутые правила, склонился к щеке Гермионы.

Его губы опалили кожу самым целомудренным поцелуем, который только можно было себе представить. Малфой едва коснулся её скулы, впрочем, мгновенно зафиксировав в сознании нежность кожи, сейчас напоминавшей ему спелый персик. Шелковистая, она манила не отстраняться, но Малфой заставил себя, впрочем, не делая даже шаг назад.

А потом его взгляд скрестился с шоколадными озёрами Гермионы. Девушка широко распахнутыми глазами смотрела в его зрачки, даже не пытаясь отстраниться, словно ждала большего. И мгновенно приняв решение, Малфой, словно в омут с разбегу прыгнул, позволил себе воспользоваться моментом.

Отпустив пальцы Грейнджер, Драко вновь склонил голову к её лицу и на этот раз прижался своими губами к послушно открывшимся ему навстречу устам. На этот раз Гермиона опустила ресницы, словно пыталась сама запечатлеть мгновение в памяти навечно, и какую-то ничтожную, но бесконечно долгую долю секунды её губы не двигались.

Малфой тоже не настаивал на более откровенных поцелуях, твёрдо решив исключительно следовать знакам Гермионы. Он целовал её нежно, едва касаясь лёгкими, словно крыло бабочки, поцелуями её губ, все время прислушиваясь к отклику девушки.

И Гермиона ответила. Её руки скользнули вверх по предплечьям парня, огладили плечи и сомкнулись на затылке, погрузившись в коротко остриженные, мягкие волосы. Казалось, Гермиона сама не понимала, что творила, судорожно перебирая его пряди и позволяя теперь углублять поцелуй. А его язык уже успел затеять изысканную игру с её собственным…

Когда-нибудь потом, когда Малфой вновь обретёт способность мыслить логически, а здравый смысл решит вернуться, он для себя обязательно признает: это был намного более приятный способ «сцепиться с Грейнджер языками», чем Драко практиковал все годы их знакомства в Хогвартсе.

А также вообще бесспорно намного лучший способ использования острого и быстрого на ответ язычка Грейнджер, чем их бесконечные перепалки. Быть может, когда-нибудь Гермиона покажет Дереку, на что ещё способен её такой скорый на изучение всего нового язычок… Малфой заставил себя подобную мысль даже не додумывать.

Гермиона удивила саму себя, когда без оглядки, словно в омут с головой бросилась, позволила себе окунуться в момент. Грейнджер никогда не разрешала парням большего, чем было предварительно намечено ею самой. Конечно, не то, чтобы она писала детальные планы на каждое свое свидание и чётко следовала намеченному сценарию.

Нет, подобного Грейнджер не делала, и отнюдь не потому, что она не пыталась: просто, парни обычно брали инициативу намного раньше, чем она бы сама избрала сделать следующий шаг в развитии их отношений. Но Крам был намного старше, и поэтому гляделки в библиотеке Хогвартса и прогулки вдоль чёрного озера за ручку быстро ему надоели.

Самой Гермионе было пятнадцать лет, когда Виктор впервые осторожно прикоснулся губами к её собственным, и подростковые гормоны не заставили себя долго ждать. Быстро затмив логику, расчёты разума и любые планы, они позволили парню, по которому страдали не только практически все девушки Хогвартса, но вслед которому вздыхали и воспитанницы Шармбатона, подарить её первый в жизни поцелуй.

Кормак тоже особенно не церемонился, и в его планы узнавать чёткое расписание следующих шагов Гермионы явно не входило. Впрочем, с её стороны шагов там не намечалось, но и слишком далеко МакЛагген не продвинулся. Наверное, единственный поцелуй, который она инициировала сама, был с Рональдом Уизли. Впрочем, ничто из её прошлого не шло ни в какие сомнения с тем, что она испытывала сейчас рядом с Дереком.

Как, каким образом за несчастные несколько недель знакомства Дерек смог доказать ей, что именно его она ждала всю жизнь? Когда их академические интересы и просто цели в жизни удивительным образом совпали настолько, что Гермиона и Дерек могли часами просиживать в кафе, разговаривая на любые темы?Гермиона списала это на явно впечатляющий интеллект парня.

В конце концов, когда она когда-то согласилась пойти на свидание с Энтони Голдстейном, им тоже было, о чем поговорить. Но сейчас, ощущая физическую близость Дерека, чувствуя, как сильные руки осторожно прижимают её к себе – Грейнджер совершенно упустила тот момент, когда одна из них переместилась ей на талию, а вторая запуталась в пышных волосах, мягко направляя их поцелуй, остатки здравого смысла Гермионы просто не могли не отметить, насколько этот поцелуй отличался от всех других. Насколько сам Дерек отличался от всех других парней, с которыми ей когда-либо приходилось иметь дело.

Малфой отстранился первым. Сделав решительный шаг назад, он какое-то время не отпускал предплечья Гермионы, которые все ещё сжимал, словно осознавал: сейчас ей нужна физическая опора. Девушка казалась неустойчивой на собственных ногах.

Постепенно, Грейнджер приходила в себя, подняв глаза и встретившись взглядом с Дереком. Парень смотрел на неё пристально, даже изучающе, и одним едва заметным движением плеч высвободившись из его рук, Гермиона кивнула. Мгновенно поняв её намерения и слегка склонив голову, Дерек одарил девушку то ли лёгким поклоном, то ли кивком.