Через водную стихию я имел возможность явно ощутить любое существо, которое с ней соприкасалось. Причём вода занимала большую часть поверхности мира. Но в ней Творца не было. Он находился где-то на тверди и тщательно скрывал своё местоположение. Скорее всего, искомый разум знал о моём присутствии и специально, не желая встречи, мешал себя обнаружить. Я верил: рано или поздно, он всё равно прикоснется к этой материи, и тогда ему не скрыться. А пока торопиться некуда, и потому я решил заняться исследованием своего дома и тех, кто в нём живёт.

Я медленно встал на ноги и оттолкнулся от тверди. Поднятое мной облако песка неспешно опустилось обратно на дно. Вода не хотела отпускать, и потому пришлось воспользоваться крыльями. Совершив несколько взмахов, и, словно взлетая, начал подниматься вверх. Пользоваться силами не хотелось, так как соприкосновение крыльев с водой при взмахах доставляли ни с чем несравнимое удовольствие. Окружающее пространство стало светлеть и, когда до поверхности оставалось уже не так далеко, я остановился и замер.

Вокруг происходила невообразимая игра света. Лучи Света пронзали водную стихию, переливаясь различными красками. А там, впереди, зияла жёлтая звезда, которая будто лежала на поверхности водной глади, плавно качаясь в такт её волнам. Захотелось нырнуть в этот манящий светом диск. Сделав крыльями несколько мощных взмахов, я стремительно вырвался из воды и, подхваченный воздушными потоками, воспарил над её гладью. От обдувающего прохладой ветра снова захватило дух. Согревающая своим теплом звезда бесцеремонно вселяла безудержное желание жить, и от переполняющей душу радости я зарычал.

Заложив вираж, лёг на потоки сил и полетел в сторону тверди над водной гладью, касаясь её кончиками пальцев. Мои когти разрезали податливую, но одновременно жёсткую поверхность, оставляя пенистый след. Воздушные потоки сталкивались и создавали вихри. Они раскачивали меня, будто пытались прервать мой полёт и опрокинуть навзничь. Создавалось впечатление: мир со мной играл. Уклоняясь от его воздушных ловушек, а иной раз специально прорываясь сквозь них, что доставляло невероятный восторг, я и не заметил, как оказался над твердью.

Предо мной лежали скалистые горы, раскинувшиеся довольно далеко в глубь материка и вдоль побережья. Крылатые твари, покрытые полностью перьями, как у ангелов, облепили практически всю поверхность скал, чем напоминали бесов своим несметным количеством и постоянной суетой, царившей в их рядах. Эти твари, что назывались «птицами», создавали невероятный гомон, от которого сотрясалось пространство. Но он не надоедал, сокрушая своей естественностью тишину, громко заявляя – здесь царит жизнь!

Я продолжил полёт вдоль горного хребта над поселениями птиц, от чего они взлетали, собираясь в огромную живую массу, а затем снова усаживались на твердь, возвращаясь на свои места по мере моего удаления. Так, будоража местных жителей и создавая в их рядах забавную панику, я и летел над границей между водной стихией и твердью мира. Сопровождавшая какофония птичьих криков, выражающая недовольство моим присутствием, полностью отвлекла от тревог и осмысленного созерцания местности.

Вдруг пространство пронзил жуткий крик, от которого мне стало не по себе. Я остановился и увидел застывшего человека, пристально меня рассматривающего. Его лицо казалось белым. Глаза выпучены, и кроме страха они ничего не выражали. Смертный полностью онемел и был не в состоянии даже пошевелиться от сковавшего его чувства. Но спустя некоторое время, человек смог побороть страх, восстановив контроль над телом, и медленно попятился назад. Затем резко развернулся и побежал прочь сломя голову. Видимо, моя внешность не вписывалась в окружающий пейзаж мира и приводила здешних обитателей в негодование, и даже, как в этом случае, в ужас. Поэтому пришлось стать невидимым и продолжить знакомство с миром в менее заметном облике, не нарушающем местное спокойствие и обыденность.

Человек скрылся из вида и находился от меня уже на достаточно большом расстоянии, но возникшее едкое чувство страха продолжало витать в пространстве. Я прислушался к нему и обнаружил, что оно не исчезает, а только растёт, причём принадлежит множеству людей. Помимо ужаса уловил принесённый из-за гор порывом ветра запах крови. Именно той, что имел возможность вкусить в замке Тьмы. Сладкий, дурманящий аромат, наполненный огромной жизненной силой, распространялся довольно быстро, словно кровь текла рекой, и манил, затмевая разум. Во мне проснулась неведомая до сих пор жажда, пробудившая основной инстинкт демона – убивать. Не предпринимая попытки сопротивляться ему, полетел на запах крови.

Огибая рельеф горной гряды, увеличил скорость. Жажда гнала вперёд, постепенно сводя с ума. Окружающий мир сменил краски и очертания, став красного, возбуждающего цвета. Я видел перед собой лишь тропинку в воздухе, образованную пьянящим благоуханием, исходящим от щедро растекающейся алой жидкости. Во мне будто всё умерло, словно душа уснула, и бодрствовал лишь инстинкт убийцы, требующий немедленного удовлетворения жажды. Когда оказался над равниной, запах крови усилился и стал настолько сильным, что из моего чрева стало вырываться рычание. «Убить! Убить! Убить!» – стучало в разуме, сотрясая тело и заставляя увеличивать скорость полёта.

С приближением к источнику крови, начал проваливаться в небытие, будто разум исчезал и вновь появлялся в этой реальности. Участилось сердцебиение, причём настолько сильно, что в голове призыв «Убить!» стал пропадать. Внезапно охватил жар от пробудившейся лавы. Внутри разгорелся настолько сильный огонь, что в аду Вельзевула, казалось, было намного прохладнее. Но помимо пламени дала о себе знать и искра Света. Она, ослепляя, вспыхнула – и я потерял ориентацию. Полёт прервался. Я грохнулся на твердь мира, покатившись кувырком, вспарывая его мягкую плоть внезапно обессилевшей ипостасью.

Я не мог даже пошевелиться. Распростертого на равнине и совершенно обездвиженного, меня терзала лава и искра. Они выжигали жажду и желание убивать, возвращая контроль над собой и своим телом. Свет гасил инстинкт убийцы, а огонь устранял его воздействие на разум. Почувствовал вновь своё тело. Пронзила жуткая боль, будто меня разрывали на части. Встав на колени, погрузил руки в твердь. Она была невероятно мягкой и податливой. Сжав кулаки и воткнув крылья в плоть мира, облегчился рыком, похожим на рёв раненого зверя. Схватился за голову и не в состоянии справиться с охватившей меня болью начал зачем-то разрывать твердь под собой, тем самым в неё погружаясь. И, что удивительно – боль стала отступать, словно мир впитывал её в себя. Свет искры и огонь лавы начали угасать. Через мгновение они так же, как и раньше, мерно горели, задушив полностью демонический инстинкт убивать.

Я лежал на дне вырытой мной ямы, уткнувшись лицом в прохладную плоть мира. Крылья неуклюже торчали в разные стороны, будто были поломаны и выкручены. Когти на пальцах воткнулись в ладони. Вытекающая из ран чёрная, с лёгким свечением от лавы кровь смешивалась с рыхлой тканью тверди в моих руках. Медленно поднялся на ноги и расправил крылья. Вновь потоки сил потекли по телу, возвращая к полноценной жизни. Тело слегка покалывало. Раны на ладонях быстро затянулись, а пролитая чёрная кровь мгновенно впиталась в твердь мира. Вылез из ямы, принюхался. Запах крови всё также отчётливо чувствовался, но теперь с ума не сводил.

Став вновь невидимым, вылез из ямы и, взлетев, продолжил полёт к источнику крови. Преодолев равнину, я оказался над кронами деревьев, высаженных настолько плотно, что своими ярко-зелёными верхушками они создавали сплошной ковёр, покрывающий достаточно большую часть мира.

Раскинувшиеся на огромной территории деревья оказались единым живым организмом, благодаря которому немыслимое многообразие различных тварей имело возможность жить. Невероятно, но эта кишащая всевозможными видами животных сущность была подобна столпам, так как создавалась миром для рождения жизни и дальнейшего её сохранения.