Тепло исчезло, и Моника услышала шарканье туфель. Человек ушел. Потом она почувствовала влагу на висках и поняла, что плачет. Жени. Они забрали Жени. Ей ведь только четырнадцать. О Боже, что же мне делать?

Атланта,

суббота, 3 февраля, 4 часа 50 минут

Пит Хайвуд уже ждал Люка у входа в больницу.

- Состояние? – спросил Люк.

- Бердслей не спит, он в ясном уме и спрашивает о «Папе». Сначала мы подумали, что он хочет видеть своего отца, но потом в какой-то момент поняли, что он имеет в виду тебя. Со мной он говорить не желает.

- А что насчет капельницы?

- Ее отправили в лабораторию два часа назад. Но ответа до сих пор не получили. Врачи сделали КТ и взяли пробы на наркотики. КТ ничего не показала, а ответов на токсины еще нет. Я допросил медсестру, которая меняла инфузионный мешок. Она в шоке. Все врачи и сотрудники отделения клянутся и божатся, что это не она, но я на всякий случай проверил ее счета. Тем не менее, я не думаю, что это она. Медсестры готовят капельницы за пару часов до использования, так что в принципе любой мог заменить раствор.

- Потрясающе.

- На самом деле, все не так уж и плохо. В больнице эффективная система видеонаблюдения. Видишь антенны там, наверху? – Пит указал на какую-то постройку на крыше павильона, похожую на два синих сталактита. – Такие антенны стоят повсюду. Сотрудники носят бейджики, которые регистрируют их перемещение двадцать четыре часа в сутки.

- Честь и хвала Старшему Брату, - пробормотал Люк, и Пит ухмыльнулся.

- Охрана уже составляет список людей, которые находились в том районе. Они скоро закончат. По-моему, доктор, который наблюдал за Бердслеем, заподозрил, что что-то там не так, и отправил его в реанимацию, так как там стоит полицейский. Но подтвердить мне это никто не желает. Вероятно, администрация боится возможных претензий за ухудшение состояния.

- Мы будем знать больше, когда будет готов анализ инфузионного мешка. Куда ты сейчас собираешься?

- Мне только что звонил пожарный следователь из дома Гренвилля. Он нашел детонатор. А раз ты здесь, я еду в Даттон. К восьмичасовому совещанию вернусь.

Пит покинул больницу, а Люк на лифте поднялся наверх. Когда он вышел на этаже реанимации, то обнаружил на посту нового полицейского.

- Я Пападопулос, - сказал Люк и предъявил свой жетон.

- Марлоу. Я только что звонил Хайвуду. Но он сказал, что вы уже идете.

- Что случилось?

- У девушки какой-то приступ или что-то похожее. Подскочило давление, и ее накачали успокоительным. Врач сказал, что не видит ничего необычного, после операций такое частенько происходит, но в свете того, что произошло с Бердслеем, я решил, что лучше об этом сообщить.

- Молодец, спасибо.

В этот момент в дверях появилась Алекс:

- Райан Бердслей спрашивал о тебе.

- Да, я слышал. Он тебе что-нибудь сказал?

- Нет. Ждет тебя.

- Что с девушкой?

- Когда очнулась, была не в себе, но такое порой случается, когда пациент после наркоза просыпается в незнакомом месте. Может, ей приснился кошмар, и в мыслях она все еще находится в бункере. Во всяком случае, сейчас она, вероятно, спит. Там находится ее медсестра. Она с седыми прядками в волосах. Зовут ее Элла. Она сможет рассказать тебе подробнее о Бердслее.

- Спасибо. Как Дэниел?

- Пока спит, но скоро будет вставать. Я скажу, когда он проснется.

Люк посмотрел на своего друга через стекло. Что мог знать Дэниел о судье Боренсоне? И знал ли вообще что-то? А он, Люк, найдет ли старого судью живым?

Но Бердслей, к счастью еще жив. Люк подошел к высокой медсестре по имени Элла. Он ее помнил. Она дежурила, когда он и Сюзанна разговаривали с безымянной девушкой.

- Извините. Я специальный агент Пападопулос. Я хочу поговорить с Райаном Бердслеем. Как он?

- Нормально. Его счастье, что в отделении быстро сориентировались. Кроме того, он физически здоров. Здесь, наверху, его держат только для наблюдения.

И для охраны.

- То есть его снова переведут в обычную палату?

Элла кивнула:

- Да. Но мы обязательно заранее вам сообщим.

- Спасибо. И еще, пожалуйста, сообщите мне, если состояние кого-то из пациентов изменится. – Люк подошел к кровати Бердслея. – Райан. Это я. Люк Пападопулос. Вы слышите меня? - Бердслей открыл глаза, и Люк с облегчением увидел, что Бердслей в сознании. – Агент Хайвуд сказал мне, что вы хотели со мной поговорить. Впрочем, вы могли поговорить и с ним. Я ему доверяю.

- Но я-то его не знаю, - чуть слышно произнес Бердслей. Люк с трудом разобрал слова. – Кто-то пытался меня убить, и в данных обстоятельствах я счел за лучшее дождаться вас.

Люк склонился к нему:

- Да, это я могу понять. Итак, что вы помните?

- Звонок, который получил Гренвилль на третий день. Звонил кто-то по имени Рокки.

- Рокки? – пробормотал Люк. – Как боксер в кино?

- Да. Вероятно, Рокки стоял над Гренвиллем и давал ему указания. Это ужасно его бесило.

У Люка участился пульс. Наконец-то!

- То есть Гренвиллю не нравилось получать инструкции от этого Рокки?

- Да. И я за это поплатился.

- Вы знаете, о каком приказе шла речь?

- К сожалению, нет. Но когда Гренвилль повесил трубку, то сказал, что не позволит, чтобы им командовал какой-то «кусок дерьма».

- Хорошо. Это нам поможет. Вы еще что-нибудь слышали?

Лицо Бердслея помрачнело.

- Да. В первый же день, как попал туда, я очнулся от шума. Он шел снаружи. Звуки были такие, будто копали.

Люка внезапно затошнило.

- Копали или хоронили?

- Хоронили. Какой-то мужчина назвал имя Бекки.

- Вот, черт. – Люк вздохнул. – Еще что-нибудь слышали?

- Нет. Больше ничего не помню.

- Вам что-нибудь принести? Или сделать что-то?

Сначала Бердслей ничего не отвечал, и Люк подумал, что капеллан уснул. Но потом Бердслей пробормотал:

- Сэндвич с бифштексом. Я так хочу есть, что готов проглотить целую свинью.

- Как только вас переведут в обычную палату, я принесу вам еды столько, сколько сможете съесть.

Люк поднялся, но Бердслей схватил его за руку.

- С Бейли все в порядке?

- Да. Я выставил охрану у ее дверей. Не беспокойтесь. – Он подал руку Бердслею и вернулся к сестринскому посту. – Он хочет сэндвич с бифштексом.

Элла кивнула:

- Раз у больного появился аппетит, это хороший признак.

- Вы не знаете, где мне найти начальника службы безопасности?

Люк уже направлялся к лифту, когда его телефон зазвонил.

- Это Чейз. У нас попадание в яблочко с одной из погибших. Кейси Найт. Шестнадцать лет, пять футов четыре дюйма, рыжие волосы… - Чейз заколебался. – Это та самая девушка, которая была ужасно исхудавшей.

Девушка, над которой проливал слезы Малкольм Цукерман. А Цукермана сложно чем-то удивить.

- Родителей известили?

- Да. Я только что разговаривал с ее отцом. – Люк услышал, как Чейз переводит дыхание. – Я попросил его привезти расческу дочери или какой-то другой предмет для образца ДНК. Но они, эээ, хотят ее видеть.

- О, Господи, Чейз, нет. Им не надо этого делать.

- Нет, они должны, - тихо ответил Чейз. – И вы это знаете так же хорошо, как и я. Они не поверят, что их дочь мертва, пока не увидят ее собственными глазами. Она отсутствовала два года, Люк.

Два года изнурительных ожиданий, два года страха. Все это время надеясь и, в то же время, подозревая, что случилось худшее.

- Я еду в морг. Попрошу Фелисити Берг, чтобы она постаралась привести ее в порядок. Кстати, у меня тоже есть новости. У нас, возможно, появился шестой труп.

- Вот, черт, - устало пробормотал Чейз. – Кто?

- У нас есть только имя. Бекки. Попросите Эда разрыть землю возле стены, за которой была камера Бердслея.

Чейз тяжело вздохнул:

- Вы уверены, что труп только один?

- Я уже задавался этим вопросом. Может, попросить Эда отсканировать место до начала раскопок?