После того, как мы прошли мимо, Гадриэль пробормотал:

— Этот парень портит каждый секс втроём, который пытаешься начать. Он буквально не знает, куда деть свой член. Он ходит по вечеринкам, держа член в руке. Он стал бы жутким, если бы когда-нибудь сделал больше, чем просто смотрел с этим тупым выражением на лице.

— Я тебя слышу, — пронзительно крикнул Лирон, продолжая идти по коридору.

— Да и плевать, — отозвался Гадриэль и закатил глаза. — Очевидно, что со слухом у него всё в порядке. Если когда-нибудь окажешься в интимной ситуации с этим парнем, следи за задницей. Потому что этот парень займётся твоей задницей! Все дамы так говорят. Один раз я дал маху, а он подошёл и попытался засунуть член мне в задницу. Только он промахнулся и упал. Кто так вообще делает, ты знаешь?

У меня отвисла челюсть. Мне просто необходимо держаться ото всего этого подальше. Всё начинало понемногу сводить с ума. Должно быть, Гадриэль это заметил, потому что отмахнулся.

— Забей. В любом случае, ты не будешь выходить ночью. Если бы кто-то попытался тебя трахнуть, хозяин, вероятно, оторвал бы ему член и скормил.

— Вы все так разговариваете?

Он рассмеялся.

— О, любовь моя, разве ты не прелесть? — Он посмотрел в небо. — Помнишь, когда я думал, что такие разговоры отвратительны? Я тоже не помню. Дорогуша, ты попала в мир безумия. Это место застыло во времени с кучей одиноких взрослых. Беременности не существует — во всяком случае, в замке. Только хозяин может оплодотворить женщину, и то, только истинную пару. Вот. Проклятие отключило всё остальное. Добавь сюда демонов, их сексуальную магию, бесконечное количество алкоголя, и это, дорогая, приведёт к плохим решениям и катастрофе. Катастрофе! Демоны правят этим кораблём. Любой, кто пытается переломить ситуацию, попадает в аварию, от которой невозможно увернуться. Мы плывём по течению. Только хозяин смог избежать всех сексуальных штучек, и это потому, что у него железная воля. Абсолютного железная. Я не знаю, как он это делает. Остальные… Ну, такова наша жизнь. Добро пожаловать в неё.

— Ты становишься все мрачнее и мрачнее.

— Да? Я никогда не был солнышком, но были моменты просветления. В любом случае, у нас здесь до хрена хобби. После того, как хозяин закончит, я могу показать тебе и ты, возможно, захочешь чем-то заняться. Этот засранец Лирон преподаёт акварель, если хочешь попробовать. Всё не так скучно, если выпить.

— Я не художник.

— Я тоже. Я рисовал пенисы, и у меня не получилось. Лирон продолжал комментировать мой готовый рисунок, думая, что я нарисовал букет цветов или что-то в этом роде. Но на самом деле он хвалил меня за кучу членов. Я продолжал возвращаться только ради этого. В конце концов, кто-то донёс на меня и испортил всё веселье.

Я не смогла сдержать смех, когда Гадриэль открыл дверь, ведущую наружу, и подождал, пока я выйду.

— Одно замечание, — сказал он, указывая на широкую лестницу, которая была недавно покрашена. Мы спустились к природному возвышению, основание которого было покрыто разноцветной плиткой, где стоял круглый деревянный стол и стулья в тон. Коричневая и пожухлая трава уводила к участку деревьев, гораздо более окультуренным, чем в Запретном Лесу. — Я не должен был говорить это, но… скажу — если планируешь восстать против хозяина и выйти из комнаты ночью, следует отправиться в салон. Он открывается ранним вечером, перед тем как начинаются основные события. Это самое безопасное занятие для тебя.

Я поднесла руку к волосам. Их постригали только мама или Ханнон. Вероятно, мог бы пригодиться тот, кто знал, как правильно делать причёски.

— Нет, не такой салон, дорогая, — сказал он. — Для волос не на голове, а на теле. — Он указал на мою промежность. — Ты можешь сходить в него и побриться. Там всё восхитительно и эротично. В итоге, будешь мурчать. — Он подмигнул.

— Это первый шаг к траху с позором?

— Нет. Это способ побаловать себя. Приведи в порядок промежность, доставь себе удовольствие и расслабься. Можно поставить тканевую перегородку по центру тел или у шеи, чтобы они не видели, кого обслуживают. Тогда всё анонимно.

— Работают демоны?

— Да, но очень слабые. Они питаются удовольствием, но на самом деле они не дурманят тебе голову или что-то в этом роде. Это безопасно и выгодно.

— Я могу приготовить напиток, который заглушит магию демонической похоти.

Он положил руку мне на плечо.

— Замолчи! Серьёзно? Можешь?

— Да. Просто нужно найти верные травы. Ты можешь взять, если хочешь.

— Эм… да! Ты что, какая-то ведьма или нечто похожее? Это потрясающе.

— У тебя был секс, а у меня — растения. А ещё мне нужно приготовить утренний чай. Я придумала его, чтобы пробуждаться, как от кофе, и сейчас он бы пригодился…

Он остановился и развернул меня к себе, выглядя совершенно серьёзно.

— Не лги мне о замене кофе, или я дёрну тебя за волосы. Все эти годы я отчаянно нуждаюсь в чашке кофе по утрам.

— Это чай, но он, по-видимому, делает работу кофеина.

— Финли, ты талантливый, умный, сверкающий дар богини, вот кто ты. Я мог бы расцеловать тебя. — Он снова пошёл вперёд. — Мы достанем все травы, которые нужны, не волнуйся. Я буквально зарежу кого-нибудь, чтобы заполучить их, и мне всё равно.

Я рассмеялась, когда он указал налево, и мы поднялись на небольшой холм. На другой стороне, прямо за деревьями красивого леса, раскинулось поле бессмертницы. Оно было не таким большим, как в Запретном лесу, но так же хорошо ухожено, с большими, здоровыми растениями и яркими листьями. Найфейн склонился посреди них, его рубашка задралась на спине, открывая четыре серебряные параллельные линии, не полностью покрытые новыми чернилами. Совсем недавно он был и ранен, и татуирован. Теперь, когда я увидела его, желание прийти к нему и боль от сопротивления окончательно исчезли. Он выпрямился с парой увядающих листьев, которые срезал. Эта странная тяжесть внутри — мой зверь — усилилась при виде Найфейна, прежде чем снова успокоиться, пока я совсем не перестала её чувствовать. Только тогда Найфейн повернулся и посмотрел на меня, будто осознал моё приближение и воздерживался от признания моего присутствия, а я упорно ждала его. Другими словами, он играл в альфу мудака. Крысиный ублюдок.

— Финли, — сказал мудак, приближаясь, и этот проклятый богиней голос скользнул по мне, как интимный массаж. Я ненавидела это.

— Найфейн, — небрежно ответила я.

Он пронзил меня взглядом восхитительных золотистых глаз, и я впитала электрический ток, потрескивающий в воздухе между нами. При ярком солнечном свете я могла чётче рассмотреть его лицо. На вид лет двадцать пять. Прямой нос прорезал почти острые скулы, впалые щёки. Тёмно-рыжеватая щетина на чётко очерченной линии подбородка, в центре которого виднелась милая ямочка. Его непослушные тёмно-каштановые волосы завивались за ушами и падали на лоб. Он мог бы быть красивым, хотя и немного суровым, если бы не шрамы, рассекающие лицо. Один прочертил бровь, а другой перечёркивал полные губы.

Фигура Найфейна смущала внушительностью. Он был, по меньшей мере, два метра роста, с огромными, широкими плечами и крепкими пластами мышц по всему телу. Я всегда чувствовала себя высокой для женщины. Высокой и полной. Он заставил меня почувствовать себя крохотной. И изящно, хотя я не представляла, что такое возможно. Джедрек и рядом с ним не стоял. Ханнон тоже был бы карликом на его фоне. Найфейн выглядел кучей смертоносного дерьма.

Однако всё это не имело значения. Больше всего меня привлекала его аура — жёсткая, грубая интенсивность, которая врезалась в меня, как моя сила. От неё мои внутренности превращались в желе, а кости — в мармелад, плоть покалывало и разжигало огонь в сердцевине. Его очевидная безжалостность и мрак заставили сердце учащённо биться, и я не знала, хочу ли убежать от него или прильнуть к нему в безумном желании.

Одно было совершенно ясно: он не из тех, от кого можно отвернуться.

Его взгляд метнулся к Гадриэлю.