– У нас вода кончается, – заметил Егоров.

Действительно, день выдался жаркий. Несколько часов в ОЗК бойцы обливались потом, и потеря организмом жидкости заставляла то и дело прикладываться к фляге.

Когда взвод ехал в кунге ЗИЛа, лейтенант Зайцев, производя инструктаж, доставал карту и показывал предполагаемую дислокацию командирам отделений. Соболев не особо вникал в топографические обозначения на карте, но припоминал, что поблизости никаких водоемов и населенных пунктов не было. Только в десяти километрах далее по проселочной дороге, обозначенной на карте пунктиром, располагалась чабанская стоянка, а близлежащая деревня была километрах в пятидесяти. Они проезжали её, когда ехали в составе колонны. Нужно было решать вопрос с водой. Сколько человек может прожить без воды? Около трёх суток и десять суток без еды. Но страдать от обезвоживания в ожидании, когда их соизволят забрать, особо не хотелось. Кроме того, раненому Хусаинову стало намного хуже, парень старался не показывать виду, но его выдавало бледно покрытое испариной лицо и стиснутые зубы. Видно было, что рана причиняет ему сильную боль.

– Тогда действуем так, выдвигаемся в сторону трассы, выходим на блок-пост. У нас два двухсотых, один трёхсотый. Замостырим носилки и к вечеру должны дотопать. А сейчас, давайте перекусим. Клочко встань в охранение – осторожность лишней не бывает, – распорядился командир отделения.

– А чё сразу я? – вскинулся, назначенный на пост Клочко, – я, вообще-то, и так целый час литёху нашего искал.

Клочко, он же Клочок, призвался недавно, но Михаилу сразу не понравился. Принадлежал он к новомодному среди провинциальной молодежи движению АУЕ, ну или причислял себя к нему. Был человеком хитрым и злобным, жил по «понятиям», в разговоре у него постоянно проскальзывали блатные, жаргонные слова. Вечно наводил «движение», хотя что он подразумевал под этим понятно не было, и сам он объяснить не мог. «Зоновская», тюремная романтика глубоко проникла в сознание молодых людей, многим заменила спорт, увлечения, учебу. Да и заниматься в сельской местности и небольших городках особо было нечем. Клочок постоянно пререкался с сержантами, а иногда даже с офицерами. Люди с такими жизненными принципами были знакомы Михаилу, оставалось только надеяться, что армия перевоспитает этого бойца, но к сожалению это не всегда получалось. А пока у Клочко оставалась прежняя система морально-нравственных координат: «Клюй ближнего, сри на нижнего». В подобной ситуации, приближающейся к экстремальной, дисциплина была крайне важна, Соболев это прекрасно понимал, и поэтому резко пресёк возражения:

– Если в табло не хочешь получить – будешь стоять, понятно тебе?

Клочков молча взял автомат и отошел в сторону.

Всего у каждого в вещмешке был один сухой паек, так что в ближайшие сутки голодать не придется. Несмотря на то, что последний раз ели во время ужина ещё накануне, Мещеряков предложил экономить, чтобы оставить еду еще и на завтрашний день. Костер разжигать не стали, консервы подогрели на таблетках сухого спирта. Поздний обед получился из консервированной перловой каши с галетами, хотя кто-то предпочел солянку, запили все это остатками воды. Чувство насыщения не пришло, но сосущее чувство голода заглушить удалось.

Теперь необходимо было придумать из чего сделать носилки для погибших и распределить поровну патроны. В ближайшем лесу срезали четыре жердины, продели их в рукава застегнутого плаща ОЗК, и импровизированные носилки были готовы. Так как автоматов теперь оставалось только шесть штук, то патронов вышло по три магазина на ствол. Убитых положили на носилки, но смотреть в мертвые лица ребят, с которыми делили пищу и все тяготы армейки было невыносимо, и поэтому тела сверху накрыли плащами. Первое отделение 103-го взвода было готово к выходу.

Степь

– … Или вы можете сесть в свою машину и уехать.

– И почему это вдруг?

– Потому что есть пути, на которые лучше не вставать.

Раньше такие на картах отмечали «Здесь живут драконы».

Теперь не отмечают. Но это не значит, что драконов там нет.

Фарго

Первым вышел Егоров. Так как он был наиболее опытный в плане ориентирования на местности, было решено отправить его в авангарде в качестве разведчика. По расчетам Соболева отряд должен был выйти на шоссе к вечеру. По мере продвижения менялся окружающий ландшафт. Лес, изначально находившийся по левую руку, быстро редел и, наконец, его сменили редкие, одиноко стоящие корявые березки, а вскоре они уже шли по открытой степи. Передвижение затрудняла высокая растительность, и идти по ней, да еще и с носилками, было очень трудно. Периодически меняя друг друга, бойцы, тем не менее, скоро выбились из сил, и скорость движения и так не высокая совсем упала.

– Давайте передохнем чуток – предложил Мещеряков.

Возражать никто не стал, и все шумно повалились на землю. Воды оставалось совсем не много, и солдаты, озабоченно булькая флягами, прислушиваясь, сколько еще осталось драгоценной жидкости, делали аккуратные глотки.

Парни сидели, разминая уставшие суставы, кто-то стянул берцы и поправлял сбитые носки. Михаил присел возле носилок с телами друзей и закурил, он не курил с утра – сначала было некогда, потом испытывал жажду, а усиливать ее не хотелось. Сейчас он забил легкие горьким, крепким дымом дешевых сигарет, голова сразу закружилась – так часто бывает, когда курильщик делает долгую паузу.

Тут он обратил внимание на поднимающееся облако пыли на горизонте. «Наконец-то, это за нами» – облегченно подумал Михаил. Кто еще может поднять такую пыль? Только автотранспорт. Оставалась только немного подождать, а там уже пища, вода и помощь. Даже утрата оружия и предстоящие разбирательства не пугали. Рядовой Сидоров отбежал в сторону справить нужду пока еще есть время, а то потом может и не представиться такой возможности.

Между тем облако пыли стремительно приближалось, и с ним стал нарастать звук – мерный глухой гул. Сколько же машин едет? Или может танковая колонна, слишком много пыли и какой-то не характерный звук. Предчувствуя недоброе, Михаил взял автомат на изготовку и передернул затвор. Столб пыли стремительно приближался, и вскоре стало понятно, что это не автотранспорт, а стадо животных. Уже можно было различить горбатые силуэты каких-то копытных. Времени на раздумье не оставалось, и Соболев только успел крикнуть:

– Оружие к бою!!! Все держитесь рядом!!!

Услышал ли кто-либо его последние слова в нарастающем топоте, Соболев не понял. Уже были видны морды животных, скачущих в первых рядах. Выпученные, налитые кровью глаза, мохнатые горбатые силуэты, небольшие широко расставленные рога, коричневые завитки густой шерсти шапкой закрывали лоб животных. «Неужели бизоны» – промелькнуло в голове. Он присел на одно колено и открыл огонь по бизонам. Слева и справа раздались выстрелы, наиболее сообразительные последовали его примеру. Пара быков повалилось на землю в нескольких метрах от их группы, задние сходу налетали на упавших, началась свалка. Это замешательство в центре заставило стадо разделиться на два русла, и теперь животные могучей рекой огибали парней с двух сторон. Уши заложило от топота бесчисленных пробегающих мимо животных. Глаза и уши забились поднятой пылью. В нос ударил крепкий мускусный запах. Впереди стада неслись большие сильные быки, в середине уже бежали звери помельче – самки и молодняк. Сколько продолжалась безумная скачка, было не понятно. Наконец, поток животных стал истощаться и превратился уже в одиноких животных, скачущих в поднятых стадом пыльных облаках. Вероятно, в арьергарде этой «армии» находились старые и больные бизоны.

Ошалевшие от такой встречи солдаты протирали лица, отряхивали одежду. Прямо перед ними лежали две огромные туши – это были самцы, по которым в начале и открыл огонь Михаил. На самом деле он точно мог поручиться, что попал в нескольких животных, но убить дикого зверя не так-то просто. С большой вероятностью раненые животные погибнут, но сколько они еще успеют пройти за это время, не известно. Лежащим перед ними повезло меньше, сразу несколько остроконечных пуль калибром 5.45 миллиметров пробили массивные черепа и убили бизонов. Именно это и спасло их от смерти, убитые разделили своими телами бегущее стадо на два русла, и парни остались на островке в относительной безопасности.