– Почему я связана? – голос оказался хриплым, и очень хотелось пить.
– Тебя зафиксировали, чтобы не навредила себе, и потом, я хотел бы поговорить с тобой.
– У вас принято говорить со связанными? Вы что, боитесь меня? – спросила я с издёвкой.
Мужчина положил голову на плечо, рассматривая моё лицо, его губ коснулась лёгкая усмешка. Постоял так ещё несколько секунд. Он глядел мне в глаза, было жутковато, но я не отводила своих. Наконец он подошёл ближе, что-то нажал, и мягкие фиксирующие ремни исчезли с моих рук и ног. Я сразу же села, мельком оглядев себя: была одета в мягкую одноразовую рубаху. Прикоснулась ладонью к боку, ничего, ни боли, ни даже шрама, который могла почувствовать сквозь тонкую ткань. Мужчина вернулся туда, где стоял изначально, и снова замер, заведя руки за спину. Было неуютно под его слепым взглядом. Наверное, надо было, что-то сказать. Я попыталась облизать пересохшие губы. Спустила ноги вниз и упёрлась руками в край капсулы, уставилась взглядом в пол.
– Спасибо, – выдавила с трудом, пересохшее горло засаднило, и я потёрла его. Слюны, способной смочить не было.
Видимо, мужчина понял, он повернулся к столу за своей спиной, а потом сделал ко мне шаг, протягивая стакан с водой. Я схватила его дрожащими руками и моментально осушила.
– Спасибо, – повторила уже нормальным голосом, возвращая стакан.
– С какой ты планеты? – голос действительно был приятным.
Я спустилась на пол, выпрямилась, прямо посмотрела в его белые глаза:
– Я с планеты Земля!
– Странное название для планеты. Скажи, а на твоей планете все женщины такие воинственные?
Вопрос застал меня врасплох, честно говоря, я не знала, как на него ответить, но пока думала, прозвучал ещё один:
– Как тебя зовут?
– Лада, – секунду помолчала, а потом решилась спросить, – а вас?
– Я Эльм Саилиан Ларух, моя родная планета – Арлеания. Ты находишься на моём корабле, – он секунду смотрел мне в глаза, прежде чем задать следующий вопрос, – чего ты испугалась, когда открыла глаза?
– Показалось, что это один из тех пауков… – я запнулась, поморщившись, горло перехватило от воспоминаний, – которые…
– Арахн, ранивший тебя, был не один? И как тебе удалось спастись?
– Арахн? – я вскинула глаза, перед внутренним взором калейдоскопом замелькали картинки, – а я не спаслась, меня друзья спасли, ценой своей жизни, – почувствовала, как по щекам потекли слёзы. Лица собеседника я уже не видела, всё расплывалось в радужных лучиках, – их было много, они разрывали станцию и убивали людей, а их так сложно было уничтожить… Один задел меня, я всё видела, видела, как умирали дорогие мне люди, потому что не могла закрыть глаза и пошевелиться не могла… я видела…
Ноги вдруг стали ватными, а стены вокруг принялись вращаться, я вцепилась в край капсулы, но пальцы тоже ослабли. И пол стремительно понёсся навстречу.
– Лада, – голос звучал, откуда-то сверху.
В плечо что-то кольнуло, я вздрогнула, открыла глаза. Снова встретила белые глаза.
– Ты не можешь быть воином, – задумчиво произнёс Эльм, стоявший сейчас передо мной на коленях.
– А с чего вы взяли, что я воин?
– Харки рассказывали, что ты, теряя сознание, пыталась стрелять в них, они были поражены.
– Харки, это те, э… коты?
– Да, это они подобрали твой бот.
– Я ничего не видела тогда, только красные пятна… больно было. Я думала, это пауки, то есть эти… арахны.
Губ коснулся стакан, и я с удовольствием обхватила его вместе с державшей рукой. Жадно пила, пока не почувствовала, что рука мужчины дрожит. Подняла взгляд на белые глаза.
– Лада, ты не должна прикасаться ко мне или к другому арлеанцу, – голос мужчины почему-то стал хриплым.
Я разжала руки и отстранилась.
– У тебя, наверное, много вопросов? – чуть улыбнулся он, поднимаясь.
– Миллион, – я заторможено кивнула, следя за его плавным движением.
– Я отвечу на все, но позже, а сейчас могу проводить тебя в твою каюту и ответить только на некоторые, есть особенно важные?
– Ваши глаза, – я поднялась и тут же наткнулась на его глаза, – вам что-нибудь видно через эту пелену?
– Мы прекрасно видим, слышим и осязаем гораздо лучше, чем другие гуманоиды. А плёнка эта от голода, – он нажал на панель, и дверь отъехала в сторону.
– Как от голода? – я ничего не понимала.
– Ты ведь ничего не знаешь о других расах, населяющих космос?
– Знаю о планетах Пакши и Коста, немного об их жителях. Мы только недавно заключили соглашение о сотрудничестве. Вот теперь ещё знаю о пауках-арахнах, – добавила грустно, глядя себе под ноги.
– Ваша цивилизация ещё очень молодая. Могу предположить, что и космос вы начали осваивать совсем недавно. А цивилизация Арлеан насчитывает много миллионов лет. Мы в совершенстве овладели своим телом и всеми процессами, происходящими в нём. Но от других гуманоидов мы очень отличаемся.
Он замолчал, а я решила его поторопить:
– Очень?
– У нас есть аумёбы.
– Что это? Постойте, я видела там, в коридоре, белое щупальце… это и есть…?
– Да, – он грустно улыбнулся, – я не хотел напугать тебя, прости. Наши аумёбы выполняют ещё и исследовательские функции. Я просто хотел проверить физическое состояние, потому, что твоя аура… – он мельком взглянул на меня, – наверное, мне надо объяснить, что это такое?
– Не надо, я предполагаю, что значения этого слова у нас схожи. Это же некий цвет энергии, выделяемый живым существом?
– Верно, так вот твоя аура была почти чёрной и разорванной в нескольких местах. Это следы боли и страха, – он снова посмотрел на меня.
Я отвернулась, действительно боли и страха в последние дни было предостаточно. Но сейчас я по крайней мере чувствовала некую безопасность. Странно, этого человека, арлеанца, я увидела несколько минут назад, если не считать той встречи в коридоре корабля харков, а уже чувствую к нему какое-то доверие.
– Я не вижу здесь представителей других рас, тех же харков, – действительно, навстречу нам попадались только арлеанцы с белыми глазами, при встрече с которыми каждый из них останавливался, уступая дорогу, и опускал голову в знак приветствия.
– Ты на моём корабле, здесь представители только моей расы. Кстати, почему ты пыталась сбежать от харков, будучи даже в таком ослабленном состоянии?
– Вы же поняли, что я была напугана, – ответила я со вздохом, – и потом, они не догадались меня связать, – добавила уже тише, усмехнувшись.
– Они не в состоянии причинить вред любой женщине-гуманоиду, даже той, которая не совместима с ними генетически. Особенности их культуры не позволяют, – ответил он, оставив без комментария последнее моё замечание, – только губы его чуть дрогнули в намёке на улыбку.
– Вы хотели рассказать о аумёбах, они ещё что-нибудь делают, ну, кроме того, что исследуют?
– С помощью аумёб мы ещё получаем дополнительное питание, – энергию, необходимую нам для жизни. Когда этого питания мало, глаза покрываются глизом – белой плёнкой. Мы пришли, – Эльм нажал на панель, дверь отъехала в сторону, – на моём корабле нет женщин, но мы что-нибудь решим с твоей одеждой, а пока отдыхай. Рич принесёт тебе еду и будет в соседней каюте, если тебе понадобится помощь, – он развернулся, чтобы уйти.
– А можно ещё один вопрос? – спросила я очень тихо. Но он услышал, развернулся и вопросительно поднял брови.
– Зачем я вам? То есть… халки могли оставить меня дальше болтаться в космосе, а вы не забирать на свой корабль, не беспокоиться о моём физическом и эмоциональном состоянии… – я не надеялась на откровенный ответ и упёрлась взглядом в пол, – полагаю, что вы не собираетесь убивать меня, раз позаботились о том, чтобы я понимала вас и предоставили каюту, но… – я замолчала, не решаясь поднять глаза.
– В межгалактическом союзе не принято бросать терпящих бедствие существ, поэтому, узнав, что на борту бота есть биологически активная особь, харки подобрали тебя. Я забрал на свой корабль потому, что они вряд ли смогли бы тебе помочь, ты умирала. Ты понимаешь наш язык, оттого что тебе вживили обучающий лимф-детектор. А здесь ты для того, чтобы у нас была возможность изучать новую расу.
