«Субару» не давала съехать с полосы подзарядки. Марат ускорялся, как мог, и его противник делал то же самое, Марат тормозил – тормозила и «Субару».

– Су-у-у-ука! – заорал Марат, поняв, что сейчас произойдет. И еще он понял, что его противник тоже знает о разряде батареи, так как просто не дает ему съехать с полосы, но при этом не рвется в отрыв.

«Не видать мне четыреста пятьдесят штук.» – подумал Марат. Заряда оставалось два процента, когда его машина начала самостоятельно снижать скорость. Через минуту «Гелик» остановился совсем. Марат посмотрел удаляющейся «Субару» в след и увидел, как недалеко зажегся желтый дым. Он не доехал совсем немного.

Марат сидел за рулем, все еще глядя на желтый дым над дорогой, как вдруг слева резко зазвучал сигнал сирены. Марат вздрогнул и повернулся. Рядом с ним стоял автомобиль патруля Мосгвардии, и из него уже выходили двое гвардейцев. Марат запоздало включил аварийку и тоже вышел.

– Сломался. – зло сказал он и направился к багажнику, что бы вытащить и установить знак аварийной остановки. За его отсутствие гвардейцы штрафовали нещадно, а у Марата сейчас не было настроения с ними препираться, что бы потом звонить семейному адвокату. Нужно было еще вызывать эвакуатор, потом ехать с машиной в сервис.

– Оставайтесь на месте! – резко бросил ближний гвардеец.

– Ты глухой что ли? – раздраженно крикнул Марат. – Я сломался, пошел знак устана…

– Я сказал, оставаться на месте. Не отходите от водительской двери, иначе мы будем это расценивать как неповиновение законному требованию сотрудника Мосгвардии. – осёк его гвардеец.

Над головой прожужжал дрон. Велась ли съемка игры, или это уже был дрон Мосгвардии, было непонятно. Но если съемка будет, то адвокату придется труднее. Да и что там эта гадина про репутацию отца говорила? Он и так зол на Марата, а новый залёт, да еще под объективами камер, вообще сейчас был неуместен. Марат остановился и развернулся в сторону гвардейцев. Тот, который его окрикнул, сейчас как раз направлялся к Марату по прямой. При этом рука его лежала на кобуре.

Вдруг прямо за «Геликом» с визгом оттормозился черный минивэн. Марат увидел, как отъехала боковая дверь, из нее выпрыгнули несколько человек и бегом кинулись к Марату. Они были одеты в черную униформу без опознавательных знаков, лица скрывались под балаклавами. Марат не успел ничего сделать, как его схватили под руки с двух сторон, согнули в захвате и потащили к машине.

– Вы что творите?! – закричал Марат, но ему тут же врезали под солнечное сплетение, и он забыл как дышать.

Марата кинули в боковую дверь минивэна, но не на пол, а на широкое сидение. Участники захвата попрыгали вслед за ним, и двое из них уселись по бокам от пленника, зажав его между собой. Руки ему не связывали, но он даже не попытался сопротивляться, а хватал ртом воздух, как рыба на суше, и держался за грудь обеими руками. Минивэн тронулся, и, набирая скорость, понесся по МКАДу.

Когда к Марату вернулась способность дышать, он повернулся к одному из захватчиков и сипло сказал:

– Что происходит? Вы кто такие? Немедленно отпустите меня!

Никто даже не повернул к нему головы. Марат потянулся в карман за коммуникатором, но с ужасом понял, что так и оставил его на панели «Гелика». Вдруг перегородка между пассажирским салоном и отделением водителя опустилась. Водителя Марат не рассмотрел, а вот на переднем сидении рядом с ним сидел лысый крючконосый мужчина.

– Марат, правила есть правила. Ты проиграл. По условиям игры ты должен занять жизнь человека, бросившего тебе вызов.

– Да вы что несёте?! Какую еще жизнь?! Это вообще была не гонка! У меня машина сломалась, во-первых. А во-вторых, верну я вам ваши пятьдесят тысяч и катитесь вы на все четыре стороны.

– Нет. – он покачал головой. – Ты сам выбрал гонку, так что за состояние своей машины отвечаешь только ты. А деньги… Эти пятьдесят тысяч ты вложил в машину, которая тебя подвела. Поэтому теперь машина достанется победителю. Можешь не возвращать.

– Отпустите меня! – крикнул Марат.

– Знаешь, Марат, почему-то никто из проигравших богатеев добровольно не соблюдает правила после проигрыша. Я тебе говорил, мы серьезная организация. И правила придется соблюсти. – и он кивнул, взглянув куда-то за спину собеседника.

Марат почувствовал укол в шею, и вдруг всё вокруг расплылось, появилось чувство невесомости и бесконечного счастья. Марат поневоле начал улыбаться, глаза закрылись сами. Он уснул.

– Я же говорил, что он истерить начнет. – сказал один из бойцов.

– Ничего удивительного, они все истерят. – ответил другой. – Никто из них до конца не верит, что всё это всерьез. А вот почему за таким как он охрана не приглядывает, вот это удивительно. Я думал, охрана будет.

– Папа отозвал охрану и прислугу, лишил денег. На чем мы его и раскрутили. – покачал головой лысый. – Я его вообще не хотел в игру брать, но уж кому-то он там наверху приглянулся.

Когда Марат проснулся, то перед глазами всё так же расплывался окружающий мир. Невесомость и эйфория улетучились, а вот пелена перед глазами осталась. Марат потянулся ладонями, что бы протереть глаза и немного помассировать лицо, и к своему удивлению нащупал щетину. Еще сильно чесалось за левым ухом. Марат потянулся и туда, но вдруг услышал мужской голос:

– А вот это трогать пока не нужно.

Марат попытался найти взглядом собеседника. Но четкость зрения не приходила.

– Ты кто? Куда меня упрятали? Какого рожна происходит? – спросил Марат и попытался сесть. И вдруг понял, что голос был не его. Вернее его, но какой-то другой. Он таким голосом бывало с дикого похмелья говорил – грубым, с хрипотцой. И что за манера речи, он никогда раньше так не разговаривал.

Даже от попытки подняться как-то помутнело в глазах и закружилась голова.

– Не надо вставать. Нужно немного полежать, сейчас мы займемся реабилитацией. – сказал тот же голос.

– Че? Какой еще реабилитацией? – встревожился Марат. И опять манера говорить была не его. Он говорил резко, отрывисто, с напором.

– Реабилитацией после несложной пластики. Голос, зрение, имплант и так, кое-что по мелочи. – сказал мужчина.

Марат почувствовал укол в предплечье, и чувство тревоги ушло, наступил покой и расслабленность. Но вместе с этим, укол напомнил, что не так давно его кололи в шею в минивэне. А до минивэна он проиграл гонку, и лысый мужик сказал ему, что он займет чужую жизнь.

– Да че за дела? – вяло спросил Марат. Язык не хотел его слушаться.

– Вам подкорректировали некоторые черты, сделав вас идентичным человеку, которому вы проиграли. Это часть подготовки. Вы должны это понять, молодой человек, и принять себя как новую личность. – спокойно говорил мужчина. – У вас изменился голос, но незначительно. Словарный запас мы не корректировали. Мы убрали сленговые выражения из вашей памяти, характерные для вашей социальной среды, но добавили вам кое-какие знания и речевые обороты. Манера речи у вас теперь соответствует оригиналу, хотя ваша память наверняка это отторгает.

– Бредятина. – вяло сопротивлялся Марат. – Я домой хочу.

– У вас теперь новый дом. Но об этом чуть позже. Адаптация будет вторым этапом. – продолжил собеседник. – Так же мы установили вам имплант коммуникатора точно такой же, какой был у оригинального владельца вашей нынешней личности. Его пару дней нельзя тревожить для приживаемости, поэтому не чешите, не дергайте и не беспокойте его.

– Я заяву на вас напишу… – попытался угрожать Марат и провалился в сон.

– Да как будет угодно.

Потом человек в белом халате, беседовавший с парнем, повернулся ко второму мужчине, находившемуся в палате, но до сих пор молчавшему и не никак не выдававшему свое присутствие.

– У него высокая моральная сопротивляемость. Он даже понимая всё, что с ним происходит, всё равно будет нам ставить палки в колеса. Проблемный пациент. – сказал врач.