Ну, я привез ее домой, сделал самодельные струбцины. Сначала потихонечку просушил, потом аккуратно, кисточкой стряхнул пыль. Потом на доски ее, струбцинами стянул, проклеил, опять стянул. Она у меня устоялась, проклеилась… И начал расчищать потихоньку, размывать… Результат ты видишь.

– Чудеса какие-то ты рассказываешь…

– Ну, знаешь, я при советской власти родился, в эпоху атеизма… Сам когда-то комсомольцем был. Но поскольку иконами занимаюсь почти 35 лет, много бывало случаев, заставивших призадуматься.

Чешский гость помолчал, потом прямо взглянул в глаза собеседнику.

– Завтра я еду в Лысково, – сказал он. – Составишь мне компанию?

Антиквар еле заметно улыбнулся.

– Ты знаешь, обычно я стараюсь не связываться с поисками кладов. Был, знаешь ли, неприятный опыт.

– Неприятный?

– Ну да. Убить пытались.

– О!

– Да. Но на этот раз, если мой дед был одним из хранителей… Я, пожалуй, рискну.

– Отлично. Тогда завтра в восемь я подъеду.

Мужчины встали и скрепили договор крепким рукопожатием.

На следующий день ровно в восемь утра яростный собачий лай возвестил, что пунктуальный европеец уже стоит у ворот.

Хозяин не заставил себя ждать и вышел, одетый для путешествия. Дырявую футболку он заменил на рубашку с эмблемами Олимпиады-80, а на голову водрузил бейсболку, относящуюся (судя по общей потрепанности) к той же спортивной эпохе. Парусиновые штаны остались без изменений. Довершала ансамбль короткая куртка чем-то неуловимо напоминающая телогрейку.

– Надеюсь, у тебя есть машина? – вопросил чешский гость, обеспокоенный экипировкой напарника.

– Само собой.

Погремев ключами гаражного замка, антиквар широко распахнул ворота и явил на обозрение автомобиль марки «Жигули» седьмой модели со слегка помятым капотом, но, судя по настрою хозяина, вполне способный двигаться без помощи буксира.

– Какой пепелац, – оценил технику европеец.

– Ничего, – хозяин бодро завел двигатель и с некоторой даже лихостью вырулил из гаража. – Сейчас сиденья поправим, и можно ехать.

– Кхм, – гость переступил на месте, не решаясь нести свой весьма вместительный баул к транспортному средству. – Ты ее ремонтировал когда-нибудь?

– Разумеется! Я же ее купил сразу после капремонта. А в прошлом году еще и покрасил заново. Она раньше бордовая была…

– Это мощное улучшение.

– А ты думал, мы тут щи лаптем хлебаем?

– Помилуй бог, как такое в голову-то могло прийти.

– Тогда садись. – И хозяин, потянувшись вправо, бодро распахнул ржаво скрипнувшую дверцу переднего пассажирского сиденья.

Чех наклонился к баулу и заодно потащил из травы длинный плоский сверток, завернутый в черную ткань.

– Стоп, – встрепенулся антиквар. – Это что у тебя? Уж не сабля ли?

– Ну да. Я решил, что не стоит оставлять ее в гостиничном номере.

– Ну, ты точно Дункан Макклауд. А если нас досматривать будут? Отберут на первом же посту!

– У меня все документы в порядке. Я был членом сборной по фехтованию и…

– Короче, лучше оставить.

Юрий выбрался из машины и поманил европейского гостя вглубь гаража. Володзимеж вошел, озираясь.

Здесь, как и в доме, все было тесно заставлено разнообразными предметами. Помимо обычных для автолюбителя инструментов и наборов запасных частей, виднелись какие-то полуразобранные кресла, пустые рамки для картин и прочий некомплект. Среди этих завалов совершенно терялся чугунный, каслинского литья рыцарь с отбитой правой рукой и расколотым пополам щитом.

– Что этот ветеран тут делает?

– Что может делать рыцарь? – ответил хозяин, примеряясь приподнять чугунную громадину. – Сторожит.

Володзимеж приблизился, чтобы помочь, и вдвоем они сдвинули побитую статую в сторону.

– Это не простой рыцарь, – антиквар по пояс погрузился в открывшееся пространство и поднял доски, на которых прежде покоился полуметровый чугунный монстр. – Клади свой меч сюда.

– Тайник? – восхищенно осведомился европеец.

– Какое там. Просто, чтобы посторонним на глаза не попадалось. Кстати, этот рыцарь однажды здорово меня выручил.

– Да?

– Жулики в окно полезли… Лет десять назад это было. А рыцарь стоял на подоконнике и упал сверху. Тогда и пострадал.

– А жулики?

– Тоже.

Володзимеж представил впечатления бедных правонарушителей, которые хотели всего лишь приятно поживиться, но тут на их головы внезапно (!), со страшным скрежетом, из темноты (!) рухнула чугунная статуя с занесенным мечом… Представил и мысленно посочувствовал бедолагам.

* * *

Запрятав саблю, чешский гость решил, что заодно неплохо было бы избавиться и от громоздкого баула. Переложив в карманы самое необходимое, то есть деньги и документы, он запихал остальное в дыру под чугунным рыцарем, бодро вышел на солнечный свет и с удовлетворением понаблюдал, как антиквар тщательно запирает замки.

Теперь, ничто не мешало отправиться навстречу приключениям.

Несмотря на затрапезный вид, детище советского автопрома двигалось довольно бойко и вскоре уверенно влилось в общий транспортный поток. Впрочем, чешскому гостю сложно было оценить подробности, так как спинка сиденья, на которую он пытался опираться, запала назад и, кажется, приржавела в таком положении. Так что пассажир мог сидеть только в позе космонавта, стартующего с родной планеты. Кстати, и обзор был соответствующий – в поле зрения попадали в основном небо, облака и изредка верхушки деревьев, высаженных вдоль обочины дороги.

По федеральной трассе ехать было легко. Чтобы утреннее солнце не било в глаза, Юрий нацепил на нос очки с затемненными стеклами и приобрел отдаленное сходство со Шварценеггером в фильме «Терминатор».

– Расскажи что-нибудь о себе, – попросил Володзимеж, лишенный возможности любоваться мелькающим за окнами пейзажем. – Где учился, работал…

– Да все, как обычно, – ответил антиквар, управляя автомобилем с той небрежной легкостью, которая выдает подлинное мастерство. – До 14 лет жил в деревне у деда. Закончил восьмилетку. Потом ГРУ.

– Что? – от неожиданности европеец, наслышанный о таких знаменитых российских аббревиатурах, дернулся и довольно сильно ударился головой о боковую стойку.

– Не волнуйся, – утешил автовладелец, невозмутимо глядя на дорогу. – Не Главное разведывательное управление, а Городское ремесленное училище. Получил специальность фрезеровщика, потом токаря-расточника, потом – уже на зоне – оператора бензопилы. А ты на кого учился?

– Меня с самого начала ориентировали на исторический факультет Пражского университета. Дед говорил, что я обязан, дабы не посрамить.

– Угу.

– Разумеется, помимо учебы занимался спортом. Бокс, плавание…

– Я тоже пару месяцев в бокс ходил. Но потом, когда настучали по физиономии, бросил. Не понравилось.

– Так ты что, драться не умеешь? – поразился пражанин.

– Если б умел, не сидел бы за это.

– Как у вас сурово…

В этот момент дребезжаще зазвонил сотовый, лежащий на торпеде под лобовым стеклом. Не отвлекаясь от вождения, антиквар уверенной рукой цапнул телефон и поднес к уху.

– Да, я помню, вы мне звонили… Да, хорошо… Я приеду… Личная просьба: не могли бы вы пока закрыть икону каким-нибудь покрывалом? … Если не трудно… Благодарю.

– Важный звонок? – поинтересовался терпеливый Володзимеж.

– Да. Надеюсь, не возражаешь, если мы немного отклонимся от курса?

– Надолго?

– Часа два-три…

Чешский гость посмотрел в потолок машины (с его сиденья туда смотреть было проще всего) и кивнул. Спорить не имело смысла. Если тайна золотого эшелона благополучно хранилась где-то почти сто лет, то пара-тройка часов задержки ничего не изменят.

Современная русская деревня представляет собой такой симбиоз роскоши и нищеты, что пресловутые империалистические «города контрастов» нервно курят в сторонке. Буквально на соседних земельных участках могут располагаться помпезный трехэтажный особняк с ажурной решеткой а-ля «Летний сад» и похилившаяся на бок хибарка с крышей, провалившейся, как спина у старой клячи.