Фелл нахмурился,

— Хорошо, но не только. Ещё «Грозовой перевал».

— Хитклифф — настоящая жопа.

— Допустим. Вижу, что вы знаете азы, — Фелл о чём-то размышляет и вдруг спохватывается. — О, недавно я наткнулся на новую вещь. Содержание захватывает, это прогресс в среде женских авторов.

— И что это?

— «Север и юг», но я сомневаюсь, что вы … .

— Мистер Торнтон невыразимо горяч.

Фелл непонимающе смотрит на него,

— Горяч? Но дело происходит зимой, в Манчестере, дорогой.

— Нет, я имею в виду … . Ладно, просто не обращайте внимания, — он опять указывает на Холмса. — Лучше почитайте вот это, а я приму душ, а потом мы сходим и купим вам нормальную одежду, если вы собираетесь пробыть здесь какое-то время.

========== Глава 2 Часть вторая ==========

— Я собирался спросить про эту лестницу. Почему она такая … ?

— Паршивая? Исцарапал об неё не одну пару кожаных туфель. Такая заноза в заднице!

— А когда я владел зданием, не было никаких наружных лестниц.

— Её не так давно построили, сделали при ремонте второго этажа, чтобы отделить квартиры от территории магазина.

— Понимаю. Но им что, места не хватило, чтобы построить приличное сооружение?

— Точно. Посмотрите, как они её перекосили: старайтесь всегда держаться левой стороны, здесь ступеньки намного шире.

— Ужас. Кто только спроектировал такое убожество.

— Вероятно, демон.

________________________________________________

— Кроули, я не собираюсь читать вам проповеди о манере поведения в современном вам мире, но не думаете ли вы, что экипаж не должен двигаться с такой скоростью?

— Машина, Фелл. Это называется машина. Никто не использует конные повозки для передвижения по городу ещё со времён войны.

— Войны?

— Да, со времён Первой мировой.

— А что, было несколько мировых войн?

— Таковы уж люди.

— Кроули, остановите экипаж!

— Не экипаж. Машина! Это машина.

— Вы — злодей! Остановите! О! Боже мой!

— Вы наблевали в моей машине! … Вас изволило вытошнить?

— Я же умолял вас остановиться.

— Вы мне сообщили, что «собираетесь опорожнить себе желудок»! Что я должен был подумать?

— Экипажи не приспособлены к такой быстрой езде. Сколько я повидал на своём веку извозчиков, но ни один не позволял себе такой безалаберности на тракте.

— Фелл, я в последний раз повторяю М-А-Ш-И-Н-А!

— Я буду называть этот агрегат, как мне будет угодно!

— Да вы просто невы … . Эй! Фелл! Куда это вы направляетесь?

— Я решительно отказываюсь подвергать свою особу подобным истязаниям в этой вашей душегубке! Если вы и дальше намерены управлять экипажем таким же манером, то прошу извинить — я предпочитаю пеший способ передвижения.

— Фелл, это просто смешно! Вы же даже не знаете, куда идти! Фелл! Фелл! Ладно, буду вести медленнее. Пожалуйста, вернитесь в машину!

Блондин смерил его подозрительным взглядом и ничего не ответил.

— Извините. Буду более осторожным. Обещаю.

— Будь по-вашему. Однако вынужден предупредить, как только вы повысите скорость, я не гарантирую от другого приступа опорожнения желудка в этой вашей ненаглядной Бе-е-ентли.

_____________________________________________________

— Да вы изволите шутить!

— Я абсолютно серьёзен. Сейчас никто не носит такую кружевную белиберду на шее. Вам придётся это снять!

— Но — но! Это же неприлично!

— Оглянитесь вокруг, Фелл! Вы видите у кого-нибудь на шее такой кружевной слюнявчик? У всех шеи голые. Снимайте, и будете тоже похожи на человека.

— Но я очень привязан к конкретно этому шейному платку!

— Да вы выглядите в нём, как белая ворона! Да ещё тартан!

— Тартан нынче в моде, да будет вам известно!

— Если вас смущает голая шея, застегните верхнюю пуговицу.

— А так можно?

— Вы выглядите немного, как старомодный профессор, но некоторым это даже нравится.

— А что это там? Уж не галстук ли бабочка?

— Да … . Подождите, вы что, собираетесь …?

— Господи Иисусе, Кроули! У них есть бабочка тартановой расцветки!

— Дожили … .

______________________________________________

— Кроули, позвольте спросить, чем это занята та молодая пара?

— Ха! Крепитесь! Похоже, они на свиданке.

— И что это значит?

— Это значит, что они нравятся друг другу. Смотрите, они держатся за руки. Рандеву, так сказать.

— Да, но молодой человек только что поцеловал руку этой юной девы! Не кажется ли вам, что они слишком молоды для таких вопиющих вольностей?

— А что тут такого? Он же не жениться прямо сейчас на ней собрался. Так, развлекаются оба.

— А это допустимо? Вот так открыто демонстрировать свои интимные чувства приязни?

— Да всем наплевать. Пусть делают, что хотят, пока это не мешает другим.

— А вы … тоже проделываете такое … со своими пассиями?

— Я с моими … пассиями — нет! Их не интересуют такие слюнявые шуры-муры. Но другие смотрят на это нормально.

— Выглядит довольно мило.

— Да-а-а … .

_______________________________________________

Из всей мириады сногсшибательных достижений современности викторианец больше всего поражён самодвижущимися лестницами. Надо же, движутся сами по себе! Никто ими не управляет! И куда они деваются там, под полом? Это потрясающе, но и наводит на целый ряд размышлений. Как они останавливаются, чтобы люди смогли встать на них? Или это своего рода украшение, не предназначенное для перевозки людей? У этого ненормального времени, кажется, склонность к разного рода экстремальным забавам. Где, в конце концов, охрана у этого ненадёжного сооружения?

Его сомнения и нехорошие предчувствия только усиливаются по мере их приближения к этому опасному агрегату. У Кроули на лице не дрогнул ни один мускул, и это озадачивает. Как может он быть так спокоен? Азирафель обводит взглядом пространство рядом в поисках управляющего рычага или колеса, но ничего подобного не видит. Перед ним только движущиеся ступени, заключённые в стенки из прозрачного стекла и уносящиеся куда-то вниз, в преисподнюю … . Он замирает на самом краю.

Кроули уже заносит ногу над первой ступенькой, но быстро её отдёргивает при взгляде на своего спутника.

— Фелл?

Фелл не знает, как интерпретировать его тон. Не хочется выставлять себя на посмешище.

— Всё в порядке, просто наступите на первую ступеньку.

— Да, но она как-то странно гудит. Вы уверены, что это безопасно?

— Да. Давайте: сначала одну ногу, потом другую.

Фелл осторожно ставит ногу на первую ступеньку, и она мгновенно улетает от него вперёд. Его охватывает паника, и он в ужасе отпрыгивает назад, ужасно смущённый, что позволил себе вскрикнуть и нарушить куртуазность поведения.

Кроули закатывает глаза,

— Всё будет хорошо. Просто доверьтесь мне.

Он крепко обхватывает руку пугливого викторианца повыше локтя.

— К-к-кроули, — Азирафель торопливо выдёргивает руку, на щеках играет румянец смущения.

Он шипит,

— Что вы себе позволяете?

— Я просто помогаю! А вы что себе вообразили?

Азирафель немного успокаивается. Ну и общество! Никаких границ, отсутствует понятие пристойности! Всё дозволено? Осталось ли что-нибудь под запретом? Его разум вступает на территорию, которую он не в силах объять. Он невольно взглядывает на Кроули — единственного человека, которому он может довериться. Больше не к кому идти, только к нему.

Превозмогая себя, Фелл слабо кивает.

Кроули улыбается. Улыбка мимолётная, но добрая, понимающая. Так может улыбаться тот, кому вы небезразличны, друг, например. Но, прежде чем Фелл начинает вдаваться в размышления по этому поводу, Кроули крепко сжимает его ладонь.