Утреннее солнце пробивалось сквозь плотные занавески, освещая маленькую комнату приятным розовато-жёлтым светом. Жизнь внутри поместья начинала копошиться, с кухни уже тянуло чем-то сладким. Хандан, потягиваясь сквозь крепкий сон, уперлась во что-то мягкое, приятное на ощупь. Всё ещё не проснувшись, она начала закутывать в это приятное нечто свою руку. Тёплое, мягкое, приятное нечто неожиданно впилось в руку Хандан. Она резко поднялась, приняв оборонительную позу, готовая защищаться.

Перед ней, на самой середине кровати лежала пестрая кошка, с изумрудными глазами. Хандан махнула на незваную гостью рукой, но та лишь задрала лапу, обнажив коготочки и стукнула пушистым хвостом. Валиде с горечью осознала, что всю ночь, должно быть, ютилась на краю, пока это наглое животное растягивалось посередине. Кошка возмущённо смотрела на Хандан, так что непонятно было, кто тут хозяйка, во всяком случае, для Валиде, кошка-то обитала в этой комнате с самого рождения.

— Уходи, — грозно сказала Хандан кошке, усмехнувшись всей ситуации и вновь махнув на пушистый комок. — Уходи, давай-давай.

Но кошка протянула свое мерзкое «Мяу» и даже не думала двигаться с налёженного места. Хандан решила оставить смелое животное на отвоёванной позиции. В конце концов, она ей не мешает. И стоило ей смириться, кошка демонстративно встала, выгнула пёструю спину и подошла к Хандан, обтеревшись мордочкой об её лицо.

— Если не убежишь, возьму тебя с собой, — обратилась она к кошке, ласкавшейся об её тонкую шею. — Гордая, хитрая, откуда ты взялась такая. Назову тебя Сафие, будешь плохо вести себя, буду гонять полотенцем, договорились?

Когда утренние приготовления были окончательно завершены, Хандан вышла из спальни, сразу же наткнувшись на Дервиша.

— Дервиш-паша, утро доброе, хотя, мне кажется, вы не спали, — сухо проговорила Хандан, не обрадовавшись встрече.

— Доброе, как можно спать, когда…

— Забудьте, Дервиш, забудьте, как я постараюсь не вспоминать. Что было, то было. Прошлое нам не изменить.

Она подошла к нему близко, слишком близко и подняла на пашу зелёные глаза, немного склонив голову, будто бы смущаясь. Теперь он точно не сможет выкинуть сегодняшнюю ночь из головы.

— Дервиш, — мягче начала она, — вы спасли мне жизнь и это правда, как бы всё не было, я буду вечно благодарна вам, вечность. Всё, чего хочу я: будьте рядом со мной, с моим сыном, с Ахмедом, с нашим Львом. Большего мне не надо.

— Я теперь ваш раб, Госпожа, — он упал к её ногам, — простите меня.

— Бросьте, Дервиш, — о большем просить и не могла она, — сохраните мою тайну, обещайте, что никто не узнает.

— Я клянусь вам, Госпожа, от меня никто не узнает.

— Не узнает что? — резко обрезал вошедший Ахмед, — Валиде, какие у вас секреты с Дервишем-пашой от меня?

Его тон был скорее игривым, нежели строгим, но ответить было необходимо. Того требовал его взгляд и высокое положение Падишаха, которое Хандан, как мать не могла проигнорировать. Дервиш сидел на полу, прямо в её ногах, согнутый, сломленный, ему было больно, а виной была тому Хандан. В ней не было желания помочь ему, избавить от ноши, столь тяжёлой для мужчины. Но его взгляд, блестящие черные глаза, покрасневшие и замученные. Не это ли была победа?

- Я хочу забрать кошку, думала сделать для тебя с ней сюрприз. – Хандан умоляюще посмотрела на Дервиша, лишь бы он не сказал, только бы не проболтался. – Дервиш-паша её ловил.

========== Ни слова ==========

Настал долгожданный день отъезда из злосчастного поместья, опостылевшего абсолютно всем обитателям гарема.

Раны Хандан находились ровно в том состоянии, когда уже не так болели, но выглядили страшнее всего. Ей хотелось, чтобы скорее они уже прошли, оставив только горький след в памяти её сына. Но пока они оставались тёмными отметинами на её идеальном лице. Вещи давно были уложены в сундуки, и Дженнет-калфа с нескрываемым неудовольствием распоряжалась об их перевозке. Теперь, когда положение Кёсем так упало, гордая калфа вынуждена была раскланиваться перед Валиде, а их вражда была давней настолько, что Хандан и не вспоминала о её причине.

Махфирузе держала на руках Османа, теперь и она не смела отходить от Валиде. За две недели в гареме сильно изменилась расстановка сил: Кёсем лишена всех благ и привилегий, Махфирузе, с подачи Валиде, возвышена, хотя и ненадолго, Халиме, по правде, не двинули с места, что бы ни обещал Ахмед. Что касается самой Хандан, в её главенстве не оставалась никакого сомнения, теперь все ходили на цыпочках вокруг снова вернувший власть Валиде.

Хандан нежно взяла Османа в руки, неизменно расплывшись в сладкой улыбке.

— Скорей мы бы уже уехали, да, мальчик мой, львёночек, — обратилась она к малышу, — засыпай, солнышко, засыпай.

— Баю-бай, — откликнулась Айгуль из другого конца комнаты.

— Госпожа, — вошёл, очевидно, очень торопясь, Дервиш-паша. Это было настолько шумное и неожиданное вторжение в идиллию, что у Хандан невольно подогнулись ноги.

— Да, Дервиш-паша, заходите, — она недоверчиво покосилась на корзину, которую он внёс с таким шумом. — Все вещи уносят в экипажи, а Вы, я смотрю, что-то вносите, зачем это?

— Вы про какую-ту кошку говорили, не в руках вы же её понесёте?

— Вы не забыли? — его внимательность всегда подкупала. — Благодарю, Сафие, кстати, в соседней комнате. Посадите её?

— Сафие? Не Сафие-султан, я надеюсь. Я бы знал о её прибытии.

— И о моем отбытии в случае её прибытия, — в руках Хандан завертелся шехзаде, и она принялась укачивать его, краем глаза заметив, что Дервиш несколько помедлил и странновато понаблюдал за ней, прежде чем уйти отлавливать кошку.

Вот и Ахмед решил проведать свою многострадальную Валиде, теперь он часто заходил и подолгу сидел с ней.

— Доброе утро, Валиде, — официально начал он, но затем смягчился, — матушка. Как вам спалось?

Ахмед с интересом поглядел на Османа и приготовился выслушать ответ, как его отвлёк шум из спальни. Крайне недовольный, из комнаты вышел Дервиш с корзиной в руках, из которой раздавались истошные кошачьи вопли.

— Повелитель, — паша склонился голову, — Госпожа, я её к вашим вещам отнесу.

— Кого?

— Идите, Дервиш. Кошку, помнишь? — ласково ответила Хандан, приблизившись к любимому сыну.

— Дервиш, постой, — окликнул его Ахмед, — Вы лично должны будете сопровождать Валиде и Османа во дворец.

— Разумно ли это, Ахмед, — обеспокоилась Хандан, видя, что Дервиш не возражает, — чтобы Великий Визирь гарем сопровождал? Ради твоего спокойствия, Лев мой, он и без того четыре ночи мои покои охранял. Пусть этим другие люди занимаются, не такие значимые, понимаешь? Дервиш, я знаю, не будет спорить с твоими решениями. Но разумно ли это?

— Валиде, вы других так близко подпускать отказываетесь, что мне предпринять? Не оставлять же вас одну?

— Лев мой, я совсем не одна, у меня охрана есть, большая, Дервиш сам распорядился. Позволь ему служить тебе по назначению. Дженнет-калфа, хватит уши греть, бери сундуки и иди!

От смены интонации Хандан даже Ахмед дрогнул.

— Я только сказать, что к Вам Кёсем пришла, — начала оправдываться калфа, — впустить её?

— Я уйду, а дальше сами решайте, — отрезал молодой падишах, — Валиде, вы правы совершенно. Ради моего спокойствия, Дервиш, сопроводите Валиде в последний раз по дороге во дворец, а дальше возвращайтесь к выполнению своих прямых обязанностей.

Дервиш склонился, в то время как из корзины снова раздалось протяжное мерзкое мяуканье.

— Можно посмотреть на кошку, Валиде?

— На редкость гордое создание, Лев мой, покорила меня с первой секунды знакомства.

— Такую поискать ещё надо, — шутливо вмешался Дервиш, впервые за долгое время, — тигр-тигром, свою свободу просто так никому не отдаст.

— Покажите её, — приказал Ахмед тоном истинного падишаха, будто бы вопрос был серьёзным.