— А, Аллах, хорошо, что я успела, — Валиде сжала в руки в приятном волнении. — Где Ахмед, хочу быть с ним рядом в этот прекрасный момент.

Хаджи проводил свою Госпожу на террасу, где во всю без Валиде Султан гулял гарем. Издалека потянуло мясом и пряностями вперемешку с сладким запахом ягодного шербета.

— Повелитель, — Хандан не дали даже присесть на выбранную позицию по левую руку от сына. — У вас родилась прекрасная Госпожа!

Ахмед мгновенно подскочил, а в след за ним потекли фаворитки, наложницы и калфы. Валиде Султан шла в первых рядах рука об руку с сыном, но у постели светившийся девушки с широким лицом он оторвался от неё и подошёл к матери с новорождённой девочкой, совсем крохе.

Ребенка, завëрнутого в кружева, бережно передали ему, и Ахмед так же аккуратно, боясь навредить, взял девочку поудобнее.

— Твоё имя — Кёсем. Твоё имя — Кёсем. Твои имя — Кёсем, — повторял Ахмед, пока первая обладательница имени с гордостью поглаживала свой живот.

Немногим позже Хандан взяла девочку на руки, и только потом маленькую Кёсем вернули измучившейся матери, которая с интересом смотрела на чествование своей дочери и, казалось, совсем не переживала, что не подарила Династии шехзаде.

Через пару дней, когда девушка окрепнет, её сполна одарят, как мать юной Госпожи, а пока её оставили вместе с лекаршами наслаждаться отдыхом и грядущими переменами.

Процессия вернулась на террасу, где музыка пошла куда более весёлая и соответствующая праздничному настроению, а главное — с участием Валиде.

— Матушка, — отложив кусок сладкой пахлавы на краешек салфетки, несколько грубо обратился Ахмед, что заставило Хандан съëжиться от неприятного предвкушения упрёка. — Мой наследник чуть не родился без вас.

— Аллах не допустил этого, Лев мой. А впредь я буду осторожнее.

Ахмед тяжело выдохнул, успокаиваясь, но лишь ненадолго, потому что Хандан знала себя и предчувствовала бурю.

— За Вами посылали на рассвете, а соизволили приехать за полдень. Вы — Валиде Султан, и Ваша обязанность быть здесь или хотя бы приезжать, когда за Вами посылают! Где Вы были, Валиде, что никто не знал? — вот теперь Ахмед, довольный, откинулся на подушки и влюблëнно посмотрел на беременную гречанку.

— Я заезжала к Сабии Хатун, посмотрела, как она обустроилась в новом дворце. Неплохо, скажу тебе. У паши уютно, света много, — три розовых бриллианта на подарке сверкнули, выделяясь среди остального ряда. — Я у них часто бываю. Несколько раз оставалась ночевать, возможно, если бы ты чаще заходил ко мне, ты бы знал.

Хандан лучезарно улыбнулась и даже не поняла, насколько искренне у неё это вышло. Ахмед с гневом выпучил глаза, но, словно почуяв вину за своё вечное пренебрежение, ничего не ответил ей.

— Пусть приведут шехзаде и госпожей, надо поделиться с ними радостью, у них родилась прекрасная сестра, — скомандовала Хандан, намеренно не сверяясь с реакций Ахмеда.

Валиде Султан отхлебнула из чашечки и сразу же поморщилась от горькости и общей безнадёжности напитка. Немедленно закусив тающим рахат-лукумом, она начала прикидывать, что и в какой последовательности лучше отправить себе в живот. Утка в медовом соусе была бы готова только через несколько часов, баранина была уже съедена без Хандан, ягнёнок не выглядел аппетитно.

Служанки вернулись с наследниками, и это заметно оживило и без того шумное торжество.

— Где Мехмед? Он здоров? — Хандан погладила Айше по мягким тëмным волосам и поборолась с желанием сразу же отдать её обратно матери.

— Шехзаде Мехмед очень капризничает сегодня, Валиде. Пока мы были в Ваших покоях, он совершенно всё излазил. Наш храбрый шехзаде будет только мешать.

Служанка учтиво поклонилась, но не упустила возможность игриво сверкнуть глазами Повелителю мира. Ахмед заметил такой неаккуратный жест и, что было плохо для девушки, его любимая Кёсем тоже ничего не упустила.

— Мехмед так тяжело расстаётся с вниманием… Кёсем, сходи к нему, матери должно быть виднее.

— Ничего, Валиде. Сегодня Мехмед совсем непоседливый, стремится покорить весь мир, как его Повелитель-отец, — ласково ответила Кёсем, аккуратно расправив складочки на платье.

Ахмед одобрительно кивнул, только крепче сжав руку молоденькой Хасеки, матери трёх его наследников, всегда весëлой и доброжелательной. Весенний цветок Ахмеда пылал привычной свежестью и бодростью. Кёсем, казалось, не уставала. Она могла не спать ночь, если кто-то из детей болел, с утра напроситься съездить с Ахмедом в мечеть, к вечеру вернуться и, прихорошившись, отправиться развлекать утомившегося Султана.

— Лекаря, лекаря быстро! — из коридора, задыхаясь, выбежала, вцепившись в юбки, одна из служанок. — Лекаря!

Из толпы появилась лекарша и с помощницами последовала за девушкой, молниеносно скрывшейся обратно в коридоре. Ахмед широкими торопливыми шагами, устремившись, словно сокол, рванул к месту беды, увлекая всех и вся всех за собой. Детей отдали няням, а Хандан с Кёсем рядышком пробивались через толпу.

— Аллах, аллах, — слышался тихий взволнованный шепот, который был знаком тем, кто заставал смерти великих.

В один момент толпа словно обступила её, внезапно, беспричинно, но девушки пятились, давая пройти Валиде и Хасеки. На пустом месте сидел её сын, спокойно и безмятежно, а над ним, неподвижной мраморной статуей, стояла лекарша. За Ахмедом, её гордым Львом, показался маленький лежащий ребёнок.

Он упал с верхнего этажа. Только как маленький мальчик мог вскарабкаться по перилам, или же он перелез гораздо раньше. Куда же он лез? Зачем? Одной из высоких частей не хватало. Отломана.

— Мехмед! — истирично взвыла Кёсем, бросившись к сыну, а молчание говорило, твердило, что он мëртв. — Мехмед? Ахмед, что с ним? Помогите! — девушка схватила маленькое тело и словно привстала, чтобы отнести его куда-то, спасти самой, раз уж никто другой не может. — Мехмед!

Этот маленький мальчик, молчаливый согнувшийся над ним Ахмед, и только крик Кёсем.

— Мехмед! Ну помогите же! — Кёсем совсем выпрямилась, не отпуская сына, и так прижимала его к себе.

— Лекарша, отведи Кёсем в её покои, дай лекарство, а то и ещё одного шехзаде потеряем, — скомандывала Хандан, но по прежнему не могла сделать и крохотный шажочек. — Кёсем, девочка, отдай им сына.

— Валиде, скажите им! Почему все стоят? — Кёсем смотрела только на сына, не отрывая голубых искрящихся глаз и все крепче прижимала его к себе.

— Дай мне его, я не обижу Мехмеда, ты знаешь, отдай мне его, — через силу Хандан всë же подошла ближе и протянула руки к маленькому темноволосому шехзаде, пока Ахмед неизменно сидел на полу. — Я его защищу, прошу.

— Помогите ему, Валиде…

Только секунду Хандан держала мальчика, а затем отдала страже. Кёсем, постоянно оборачивавшуюся, увели в лазарет. Вокруг было тихо, так тихо, только тихий шорох юбок и тяжëлое дыхание Ахмеда.

— Кто следил за ним? — едва слышно произнесла Валиде, но, собравшись, уже громче, совершенно отстранённо, повторила. «Это лишь сон, ничего этого нет». — Кто следил за шехзаде?

— Валиде, Валиде, прошу, — девушка, что и позвала лекарей, с грохотом свалилась на пол. — Я старалась, клянусь, но шехзаде так визжал, я не смогла его удержать… Он так кричал, Валиде. Дьявол вселился в него… Повелитель, помилуйте, помилуйте.

«Казнить. Казнить. Казнить», — повторила про себя Хандан и едва сдержалась, чтобы не отдать приказ. Казнить! Всех! Но кого? Сколько служанок и нянек отвечали за жизнь шехзаде? Десять? Нельзя в одночасье лишить их жизни.

Было так тихо, до ужаса тихо, будто в могиле, в склепе, нет это был лишь сон, длинною в жизнь. И девушка так плакала, навзрыд, отчаянно.

— Выбросьте из дворца всех, всех, кто должен был следить за ним, до единого человека, каждого, — она замахнулась на девушку, но не опустила руку на её лицо. Это не достойно Валиде Султан. Надо держаться ради сына, ради остальных. — Ахмед?

Его уже не было. И толпа вокруг поредела… Никого, почти никого и так тихо.