Сабия разрыдалась, а Хандан выдохнула, словно от её шеи отвели занесенную саблю.

Рядом с повозкой, немного прихрамывая, нарезала круги Дениз, видимо, надеявшаяся поскорее убраться из дворца. А ещё и кровавая полоска на шее Дервиша, о которой она не стала спрашивать… Внутреннее убеждение неясного характера ей подсказывало, что и в случае с пираткой лучше обойти лишние разговоры стороной, но с Дениз, пожалуй, лучше быть осторожней.

В покоях Валиде царил мир, Сабия играла с детьми династии, пока Хандан проваливалась в искрящиеся камни на кольцах, пытаясь выкинуть из головы всеобщие предостережения по поводу того, что её обыскался Ахмед. Виноватой себя она вовсе не ощущала, ведь прежде сын мог пропадать неделями, теперь же она ему понадобилась, как любая потерянная игрушка. Но он не появлялся, а Хандан его и не ждала: ей было чем заполнить пустоту, пока Сабия не уехала обратно к Дервишу. Не явился он и вечером.

— Валиде Султан, — Айгуль легонько растрясла хозяйку, боясь вызвать её праведный гнев из-за напрасного ночного пробуждения. — Сабию привезли во дворец.

Хандан нехотя приподнялась на локтях, пытаясь осознать себя в кромешной ночной темноте.

— Что? — только и смогла переспросить она, не понимая, зачем её вытащили из блаженного небытия.

— Сабия-хатун, ждёт вас во внутреннем дворике, Валиде, — девушка отошла на несколько шагов и больше ничего не говорила, словно уже и так всё было ясно и совершенно не требовало уточнений.

Хандан вылезла с тахты и, самостоятельно накинув халат под звук собственного рычания, вышла на улицу.

Сабия вместе с двумя служанками стояла, словно фигурка на огромном поле, нет, что-то было не так, и в мире явно произошло изменение. Какой странной казалась картина неподвижной девушки на брусчатке, за ней — два факела, а вокруг — холодная тишина.

— Валиде, — Сабия в момент ожила, и мир вновь завертелся, — к нам во дворец приехал ага и уехал вместе с пашой, а мне было велено отправляться к вам, Валиде, я ничего уже не понимаю.

— Дервиш говорил хоть что-нибудь? Что за ага приехал за ним? — вопросов было миллион, а ответ всего один, и Сабия никак не могла его дать.

— За воротами Вас ждёт человек, — Сабия всхлипнула, и это ознаменовало грядущую истерику. — Да, паша просил свести человека с Вами, он мне ничего не рассказал, и, — девушка, словно задыхаясь, приоткрыла рот и глухо без движения губ шепотом произнеслапроизнесла: — его казнят, Валиде.

— Почему ты так решила? — Хандан похолодела, пока её сердце пыталось вырваться из груди.

— Он сам мне сказал.

— Когда?! — она предательски сорвалась и почти завизжала, очень неприятно, почти как кошка, которой она недавно наступила на хвост.

— Прежде…

«Слава, Аллаху»

— Что за человек меня ждёт? — рявкнула Валиде-Султан в тревожном ожидании, переходящем в гнев.

Всё так же в халате с растрёпанной косой, околевшая от холода Хандан стояла напротив невысокого коренастого мужчины, которого, кажется, много раз видела, но уверенной быть не могла. Прав был Дервиш, ничего она вокруг себя не замечала и не намерена была, а теперь, оглянувшись назад в прошлое, она с болью вспомнила презрение в его тёмных бархатных глазах.

— Валиде-султан, я — Ахмад-ага, — мужчина символически поклонился, совершенно не изменившись лицом. — Паша Хазрет Лери оставил меня для вашей защиты, и я полностью в вашем распоряжении.

— Хорошо, Ахмад-ага, мы встречались прежде, верно?

— Да, мне известен характер ваших отношений, и я готов вывести вас, если вы сочтёте это необходимым, — ага с пониманием наклонил голову, пока Хандан гадала, сколько людей знают об их связи. Дениз, этот ага, старичок и тот стражник, ещё одна служанка и… Странно, что оба они ещё живы и не гнили живьём в темнице.

— Это уточнение было излишним, — Хандан устало отвела глаза, словно её нисколько не заботило его замечание. — Ага, объясни мне толком, что происходит.

— Паша просил передать, что его отправил Повелитель на переговоры со взбунтовавшимся отрядом янычар, и чтобы вы не волновались.

«И поэтому присылает мне своего слугу с таким желанием увезти меня из дворца по первому требованию, не верю».

— И Валиде, — спокойно продолжил ага после небольшой паузы, отведённой на осмысление фразы. — Возможно, небольшой бунт перерастёт в восстание, которое нужно будет усмирить всеми возможными путями. Люди недовольны властью…

— Новыми налогами, Паша говорил мне…

— Нет, Госпожа, — ага её бестактно перебил. — Народ недоволен текущей политикой, и, увы, жаждет крови, а значит, она должна пролиться.

— Вы хотите мне сказать, что Великого Визиря отдали на растерзание толпе, Ахмад-ага, — в смешливой манере отвечала Хандан, дрожащая от холодных порывов ветра, которые, казалось, подхватят её и унесут в море, откуда пришли.

— Если толпа соберётся, то случится в точности то, что вы описали.

Сабия нарезала круги по комнате под равномерный гул людей, собравшихся под стенами дворца, ей можно было выражать беспокойство более чем открыто, пока Хандан сидела неподвижно, уставившись на массивное кольцо без единого камня, соседствовавшего с другим, жемчужным, что не так давно вручил ей Дервиш.

Их связь не оставляла вещественных следов, ни записок, все они были нещадно сожжены, ни забытых вещей, что особенно проверялось в спальне паши, ни тем более каких-нибудь подарков. За единственным исключением. Привезённая из Китая неровная переливающаяся жемчужина была куплена за баснословные деньги и вставлена в довольно простую оправу. Кольцо так и не стало любимым украшением своей новой обладательницы, но она его носила, как напоминание о своей печальной участи второй женщины.

А вскоре всё былое могло обратиться в прах, не оставив после себя ничего кроме несчастного, нелюбимого подарка и не самых приятных воспоминаний. Помнится, когда-то Дервиш развлекался в борделе, пока она обдумывала, как скрыть своё преступление против шехзаде Мустафы, а потом перешёл на более интимные встречи с той женщиной, теперь ещё и Сабия претендовала на право быть подле него, и почему-то Хандан в этот самый момент уже обвинила пашу в привязанности к девушке.

«Он всё равно бы оставил меня», — мысленно заключила Хандан, растёкшись по диванчику. «Он не любил меня, а лишь тешил своё самолюбие за счёт обладания женщиной Падишаха».

— Валиде, — Сабия завершила очередной круг у ног своей хозяйки и взяла её за руку в поисках утешения. — Валиде, прошу, заступитесь за пашу перед Повелителем.

— Милая, я ничего не могу против решения моего сына, наше дело быть послушными и подчиняться.

— Мне рано оставаться вдовой, — девушка села поудобнее на пол, видимо, смирившись с неизбежностью своей печальной участи. — Напрасно я так радовалась своему замужеству.

— Не печалься, Сабия, ты ещё очень молода. Мы непременно подыщем тебе более подходящего супруга, не такого могущественного, но, может, оно и к лучшему?

Хандан провела по мягким струящимся волосам девушки, потихоньку прощаясь со своими, теперь ей казалось глупыми, мечтами. Сгнить в гареме — вот её судьба, а Сабия вполне способна составить ей компанию, если Ахмед узнает, что их брак не был должным образом скреплён.

— Я тебя в обиду не дам, девочка моя, — на глаза Хандан навернулись слёзы от осознания, какое зло она уже успела сделать этому ребёнку. — Не бойся, с тобой всё будет хорошо, я обещаю тебе, Сабия. «Ахмеду я ни за что не отдам тебя, ты не будешь половину своей жизни молиться за спасение сына, которого в душе считаешь мертвым».

— Валиде, — Хаджи-ага влетел в покои, напряженный всем телом от волнения. — Из дворца пришли добрые вести для Сабии-хатун, Дервиш-паша вернулся в Топкапы.

— Слава Аллаху, — Сабия с облегчением растеклась по полу, уже не слишком заботясь о прямоте благородной спины. — Аллах услышал мои молитвы.