Хандан не договорила. Ей казалось, что сказав «люблю», она обесценит свою любовь к сыну, а потому жестоко промолчала. Она могла про себя называть его «любимым», но это было не то. Это было всё равно, что имя. Оно могло быть любым.
Валиде-султан молча вернулась к Айше. Отобрав её у Сабии, она принялась укачивать её, чувствуя, как успокаивается израненное сердце.
— Не видел я прежде, чтобы вы так скалились на Дервиша, Валиде, — ради шутки подметил Ахмед.
— Прежде Дервиш не так от меня отнекивался, — бессовестно солгала Хандан, однако же из-за страха и стыда не поднимая глаз на сына.
Она не злилась на пашу, может, немного сердилась. К тому же, скоро настанет время извинений с его высокомерной стороны, которая если желает наслаждаться благосклонностью Хандан, то непременно будет просить прощение.
На следующее утро казнили Лала Ахмед-пашу, мысленный траур Хандан по танцовщице закончился и того раньше.
========== Страдают всегда невинные ==========
На совести Хандан висели три невинные жертвы, совсем не печалившие её по-своему нежную душу: верная слуга Дуду-калфа, шехзаде Мустафа, живой, но если бы на то была воля Валиде, он был бы мёртв давно и окончательно, и танцовщица. Смысл кончины первых двух составлял всепоглощающий страх матери за своё дитя, последнее ознаменовывалось не иначе, как кровь во имя крови. Хандан не тяготилась пятнами на своей совести, кажется, она давно убила в себе нечто такое, что заставляет человека мучиться от неправильного выбора, а бесконечный страх за сына перерос в своего рода безжалостность и беспощадность. Только теперь это стало ясно.
Ахмед потребовал её по срочному делу. Слуги велели привести Валиде-султан немедленно, и она летела по коридору с замирающим сердцем, пытаясь припомнить, когда могла совершить роковую ошибку. В гареме было относительно спокойно, Кёсем не жаловалась, таки разродившись ещё одним сыном. Если же причиной был Дервиш, оставалось уповать на милость всемогущего Аллаха.
Хандан предстала перед сыном, готовая к абсолютно любому исходу: под верхним платьем был закреплен маленький флакончик с сильнодействующим ядом.
— Валиде, — Ахмед выглядел раздраженным, но по обычному поцеловал её в маленькую руку. — Я должен с вами обсудить одно малоприятное дело.
Ахмед перевел взгляд на человека, стоявшего на коленях посреди огромного ковра.
— Конечно, Лев мой, — она недобро покосилась на допрашиваемого, выкинув из мыслей заготовленные оправдания.
— Повтори, что ты рассказал мне, — сухо процедил Ахмед.
Человек, не поднимая головы, начал еле слышно бубнить нечто несвязное.
— Я мало что видел и знаю, Госпожа. И как я могу судить, было далеко и темно, Дервиш Мехмед-паша, очень похож, одним словом он принимал к себе женщину в неположенный час.
— Тут нет секрета, скорее всего, это была я, порой я захожу к паше, — спокойно ответила Хандан, накрепко сцепив руки в замок рядом с поясом.
— Дослушайте, Валиде. В какой час это было?
— После полуночи, Повелитель.
— Беру свои слова обратно, ситуация странная, — [точно я] Хандан задумчиво прищурилась. — Поговорим наедине, сын.
Человека по приказу Падишаха поспешно вывели, он не сильно сопротивлялся, перед самыми дверьми легонько поклонившись.
— Вы сами прекрасно понимаете, Валиде, что это за обвинения и что они за собой способны повлечь, — Ахмед вальяжно расположился на диване, но видно было, что расслабленность его только внешняя.
— Прежде, чем делать выводы, надо всё проверить. Кто этот человек? Почему мы должны ему доверять?
— Это один из казначеев, Валиде. Дервиш лично некогда представил мне его и заверил, что человек этот неподкупен и честен во всех отношениях. Он прежде ни в чём дурном замечен не был.
— То есть ты ему веришь?
— Я не знаю, Валиде, но мне очень хочется назвать его лжецом, — Ахмед напрягся всем телом, — гарем — ваша прерогатива.
— У паши много врагов, Лев мой, думается мне, его могли оклеветать, — Хандан подошла ближе к креслу сына, не расцепляя руки, иначе он бы заметил, как они тряслись.
Хандан понимала, что лучше сейчас потопить корабль, нежели потом лишиться всего флота. Она смогла бы убедить Ахмеда, что Дервиша оговорили, но затем началось бы расследование, и тогда одному Аллаху известно, какие тайны бы открылись.
— Я бы хотел с вами согласиться, но, кажется, нашёлся бы другой способ очернить Дервиша в моих глазах. Девушка из гарема…
Ахмед крепко сжал мощный кулак, на котором мгновенно проступили синие вены.
— Нет, это невозможно, — жёстко отрезала Хандан, готовясь безжалостно отправить судно на дно. — Такого не может быть!
— Откуда же взялась девушка во дворце, Валиде?!
Она приняла вид глубокой задумчивости, не отводя взгляда от сына. Так, в полной тишине, нарушаемой только тяжёлым дыханием Ахмеда, они провели несколько минут.
— Он не говорил, одежда не была зелёной в вертикальную полосу, — неуверенно начала Хандан после непродолжительной паузы.
— Да, тёмное платье в светлую полоску, так он, вроде, сказал, цвет он не разглядел, а что?
— Слава Аллаху, — Валиде демонстративно выдохнула, видя, что наживка заглочена успешно. — Как я сказала, девушка не может быть из гарема. Это, должно быть, одна из танцовщиц, что выступали на общем празднике. Наверное, приглянулась паше.
— Они же живут в гареме, Валиде? Разве нет? — от Ахмеда разило недоверием и сомнениями.
— Да, но нет, сынок. Они живут рядом с евнухами на первом этаже, и поэтому не охраняются, это девушки весьма спорного качества.
— О чём это вы?
— Понимаешь, на них же можно всем смотреть, поэтому я отбирала их по способностям к танцу, а не по прошлому.
— Ясно, Валиде, не продолжайте, — Ахмед поднял руку.
Пока сын не очухался, Хандан решила перехватить инициативу на себя.
— В любом случае, её надо найти и расспросить. Позволь мне этим заняться без лишнего шума, ситуация крайне малоприятная.
Ахмед устало выразил согласие на любые действия Хандан с видом таким, что пойдёт на всё, лишь бы его не беспокоили.
Хандан вихрем понеслась в гарем. В одном из своих сундуков, под кучей разной ткани, она откопала зелёное платье в желтоватую полоску. Обернув его в тряпицу, Валиде-султан поправила свои одежды и с многозначительным видом направилась к танцовщицам.
Платье было успешно подброшено в общую бельевую комнату, где теперь затерялось среди прочих.
У танцовщиц всегда было шумно, среди игривых девиц, Хандан вытянула девушку, похожую на себя силуэтом и волосами, но кардинально отличающуюся на лицо.
— Тая! — оставшись наедине с девушкой жестко начала Хандан. — Перескажи мне быстро условия нашего договора.
— Я всё помню, Госпожа. У Повелителя сказать, что у меня была связь с мужчиной, на которого вы укажите. Сокрушаться, плакать.
— Молодец, ты же догадываешься, что будет с тобой, если ты задумаешь свернуть с пути, — Хандан схватила девушку за руку, хищно заглянув ей в глаза, но затем смягчилась. — И какую награду ты получишь, справившись.
Девушка кивнула.
— Так что за человек, Госпожа?
Хандан специально заставила Таю выучить всех высокопоставленных людей дворца и места, где они жили. Дервиша специально она не выделяла, как и не упоминала о личном своём интересе. Всё было должно выглядеть так, словно Хандан побаивалась, что кто-нибудь из её ставленников ошибётся и на этот случай имела запасной вариант.
— Дервиш-паша.
— О, Великий Визирь, — девушка заметно оживилась, — он ничего, симпатичный. Женить на мне его, часом, не захотят?
Колкое замечание Таи заставило Хандан ненамеренно оскалиться, при этом мысль о женитьбе как-то странно осела в голове.
При Ахмеде Тая разыграла всё замечательно: бессвязно мычала, обливалась слезами, стыдливо прятала лицо и всё произвела она не отрываясь от пола. Ахмед был в шаге от того, чтобы вышвырнуть девицу из своих покоев независимо от правдивости её слов.
