– Опять пеленки, на балконе раздевшись, весила?– с укором спросила она дочь.

К вечеру температура поднялась уже до 39 градусов и одна грудь вся разбухла, покраснела и ужасно болела. Оля металась в жару по подушке, а мать носила на руках плачущего младенца. Голодный ребенок требовал грудь. Манефа прикладывала внучку к здоровой груди, но от начинавшегося прилива молока, Оле было только хуже. Наутро домой пригласили хирурга. Был поставлен диагноз: мастит. Ребенка было велено отлучить от груди, хотя бы на время. Оле назначали лечение и примочки. Девочке стали давать смесь, начались капризы, из-за проблем с животом. Ребенок не спал ночами, беспокоился и плакал. Оле не становилось лучше, был поставлен новый диагноз: гнойный мастит. И Манефа договорилась с врачом, что разрез груди проведут дома, потому что здесь она считала, обеспечит дочери и внучке лучший уход. После операции, Оля медленно шла на поправку, и только родители выдохнули, что страшное позади, температура поднялась у малышки. Манефа с мужем раздели и стали осматривать ребенка, на правой груди, у девочки обнаружили гнойник. Опять пригласили хирурга – Тамару Устиновну и в этот же вечер девочке сделали надрез, выкачав гной и наложив шов. Маня ухаживала за дочерью и внучкой, надо отдать должное Коле, он очень хорошо помогал ей: стирал пеленки, готовил, даже не перестал пить. Игорь тоже каждый вечер, если не работал, приходил навещать свою семье. Подолгу качал Лену, сидел с женой, приносил продукты. Вся они сплотились из-за такого несчастья.

Как только малышка пошла на поправку, Оля с дочкой переехали в дом к мужу. Наступила безоблачная пора их брака. Игорь стал спокойный, более терпеливый и ласковый с женой. А на дочь вообще не мог наглядеться. Вернувшись с работы, брал к себе малышку и подолгу любовался ей. Часто Оля наблюдала такую картину, как он гладит девочку по щеке, нюхает макушку, целует крошечные пальчики. Лена радостно аукала в ответ и улыбалась отцу, от чего совершенно растопила его сердце.

Пришла весна, солнце ласково светило в окно и Оля с нетерпением ждала, когда наступит настоящее тепло, они по долгу гуляли с дочкой и даже стали встречать мужа с работы. Как она любила эти прогулки домой, когда дочка сопела в коляске, а они шли рядом и потихоньку разговаривали. Как-то вечером малышка долго не просыпалась, была вялая и отказалась от еды. Обеспокоенные родители измерили температуру, на градуснике выше 38. Девочка начала беспокойно плакать, часто дышать и стала какого-то неестественного бледного цвета. Игорь быстро закутал младенца, и они как могли быстро пошли в детскую больницу. Их встретила обеспокоенная Манефа. По пути в палату, расспрашивая о симптомах. Дышать теперь девочка стала, с каким-то надрывом и решено было, сделать рентген, взять анализ крови. После всех проведенных исследований, был поставлен диагноз: сепсис, народное название «заражение крови». Собрали консилиум педиатров и назначили необходимое лечение, но ребенку не становилось лучше. Сейчас, как никогда ранее, девочка нуждалась в родительской любви, но эта болезнь малышки, казалось , разрушила взаимность всех членов семьи. Внутри Ольги поселился такой дикий страх за дочь, острое состояние напряженности не покидало ее ни на минуту, а постоянные придирки и нравоучения матери только усугубляли ситуацию. Манефа обвиняла дочь в нерадивости, в недосмотре за ребенком, будто сейчас самое важное было найти виновника болезни внучки. Оля не оправдывалась, лишь плакала в отсутствии врачей, прижимая к себе крошечное, такое горячее тельце. Сама не являясь психологически взрослой личности, живя вечно с чувством вины, она не умела справиться с таким испытанием, и оно для нее было сродни безысходному горю. Оля старалась скрыть свою тревогу, взять эмоции под контроль, но неуверенность и страх с легкостью побеждали ее. Это ее состояние передавалась малышке, с миловидного личика исчезли яркие эмоции и живость, девочка перестала улыбаться, даже плакать, а лишь смотрела на мать большими, ясными глазами. И этот взгляд вызывал в Ольге паническое бессилие, у нее опускались руки, и она думала, что впереди ее ждет что-то страшное и неумолимое, превосходящее ее своей силой.

Через несколько дней было ясно, что лечение не дает результата, состояние ребенка вызывала опасения у всех. Врачи приняли решение делать переливание крови от отца прямым путем. В сложившейся ситуации, один Игорь оставался спокоен и собран. Ему очень хотелось поддержать жену, но она была слишком зависима, от мнения материи и не имела доверия к супругу.

Игорю провели все подготовительные процедуры, переливание прошло успешно и девочка пошла на поправку. Чем крепче становился ребенок, тем больше Оля чувствовала в себе опустошенность, подавленность и растерянность. Испытав дикий страх за жизнь дочери, не чувствуя в себе силы, самостоятельно справится с болезнью и воспитанием ребенка, она как прежде, во всем положилась на мать. Не муж занимал главное место в ее сердце, а именно мать. С ней было спокойно и комфортно. Не нужно было брать на себя ответственность и что-то решать.

Летом Лена окрепла, научилась быстро ползать, вставать возле опоры и радостно гулить. Манефа, не чаяла, души во внучке, и все свое свободное время проводила у дочери, помогая с домашними делами и радуясь успехам ребенка. Осенью приближался ее юбилей и проводы на пенсию. Конечно, это были формальные «проводы» и все это понимали: коллеги, домашние и близкие друзья. Отмечать свой день рождения Маня решила в столовой, при мебельной фабрике. Там очень вкусно готовили, сама являясь отменной хозяйкой, Манефа любила угощать с шиком. Меню обговорили заранее: бутерброды с черной икрой и красной рыбой, различные нарезки, салаты, на горячее – «молочный поросенок» с картофелем, различные фрукты. На десерт пирожные, да шикарный торт с именной надписью и бутылкой шампанского в середине лакомства.

Вечер удался на славу: множество комплиментов, в том числе от мэра города, пригласив юбиляршу на танец, он спросил: Манефа Ивановна, расскажите секрет молодости. И правда в свои пятьдесят пять лет выглядела Манефа прекрасно. Чуть располневшая фигура с гладким лицом и красиво завитыми волосами. Специально для праздника она сшила костюм, который очень шел ей: пиджак с прямой юбкой, белого цвета в черный горох и красивые белые туфли на небольшом каблуке. Коля тоже выглядел элегантно в своем единственном костюме и голубой рубашке, которая подчеркивала его глаза. В этот вечер он совсем не пил, мало ел. Почти не танцевал, был молчалив, только изредка, с гордостью, искал взгляд дочери. Оля была ослепительно красива в новом шелковом платье голубого цвета , с высокой талией, перехваченной под грудью широким поясом, завязанным сзади на небольшой бант. Небольшой в образный вырез декольте, подчеркивал красивый изгиб шеи. Игорь тоже любовался женой, приглашая ее танцевать. Танцевал он и с тещей и вообще был непривычно галантен.

В качестве подарка коллеги преподнесли Манефе деньги и выпустили огромную стенгазету с фотографиями за всю ее трудовую деятельность, с юмористическими подписями и стихами. Особенно запомнился и понравился Мане стих про садоводство.

Родные, зная ее любовь к красивой посуде, подарили большой чайный сервиз. Бордового цвета, из тонкого фарфора, внутри он был покрыт настоящим золотом. Из такой красоты не то, что пить чай, даже держать в руках не возможно было без внутреннего трепета.

Находиться дома, стала для Манефы настоящей пыткой. В последние годы принятие алкоголя у мужа усугубилось еще снотворными препаратами, без которых он не мог засыпать. Николай стал редко выходить из дома, лишь по выходным они навещали родных. Личность его изменилась до неузнаваемости из интеллигента и умницы, он превратился в раздражительного и агрессивного человека. Во всей его даже внешнем облике чувствовалось внутреннее напряжение и тревога. Полнейшая антипатия к людям и полная замкнутость. Стоили Мане переступить порог собственного дома, навстречу ей неслась фраза: «Иди, за вином и сигаретами. Таблетки принесла?». Отдушину Манефа находила только в работе и внучке.