«Гордон, ты в школе?» – естественно, никто кроме Лилиан написать такое не мог.

«Черт! Она же просила позвонить ей!»

Горди тут же отправил «да» и поставил точку в конце.

Надпись «Мама печатает…» маячила на экране, казалось, целую вечность. Но в итоге она ничего не ответила: то ли поняла, какую чушь собиралась отправить, то ли вспомнила, что по расписанию у сына идет занятие, и незачем его отвлекать.

– Горди, разве это не может подождать до перемены? – спросил мистер Патерсон. Он был недостаточно стар, чтобы ему было все равно, когда ученику наплевать на предмет.

– Извините, – ответил Горди и сунул телефон обратно в карман.

– Я не первый раз замечаю, что ты отвлекаешься. Совсем не интересно?

«Вообще ни капельки, твои уроки полная хрень. Да-да, ты несешь полную херню, и тебя невозможно слушать, мудила».

– Мне просто пришло сообщение.

– И ты решил ответить прямо на уроке?

– Да, – этот ответ вырвался сам. Горди его не обдумывал и не готовил – он просто взял и выскочил как прыщ перед фото для выпускного альбома.

Если бы Мистер Патерсон сидел, то непременно бы подпрыгнул от такой наглости. Это отличный способ показать, что ты начинаешь беситься и вот-вот отмочишь что-то «убойное». Почти все попадает под это определение, когда ты работаешь преподом в школе. Но вот незадача – Патерсон уже стоял. И вместо того, чтобы вскочить, он стал приближаться к Горди.

Когда к тебе кто-то подходит – ясное дело, самое время паниковать. Руки у Горди затряслись. Он специально поднял голову, чтобы показать Патерсону: смотри, меня и так отдубасили, тебе-то что надо, добавить решил? Правда, чтобы получить тумаков от учителя перед всем классом, Горди опоздал лет на двести. Но разве логика действует в такие моменты?

Мистер Патерсон подошел к парте Горди, наклонился и спросил:

– Какую тему ты выбрал для доклада?

«Уилл что-то говорил в автобусе, про какого-то дебильного командира…»

– Из… Израил… – отчаянно пытался вспомнить Горди.

– Мы здесь изучаем историю США, если ты забыл, – заявил учитель с легким недоумением. Он не ожидал, что Горди Дениелс произнесет что-то кроме «никакую» или «я еще думаю».

– Я знаю…

– Тогда назови тему правильно.

«Уилл-мать твою-Чедвик, помоги мне!» – мысленно призвал Горди. Разве не для того существуют ботаники, чтобы спасать в таких ситуациях?

Ребята вокруг уже приготовились к самому интересному, что может произойти на уроке – «минутке порицания». Смотреть, как кого-то отчитывают, – несказанная радость. Круче любой премьеры в кино, даже в 3D. Вот если бы еще попкорн с газировкой…

– Израэль Патнэм! – прокричал Уилл с первой парты. – Мы будем делать доклад вместе.

Десять очков Гриффиндору!

Но в то же время минус пятьсот очков к репутации – Уилл обломал зрелище по меньшей мере половине класса. Включая учителя, чего греха таить.

– Хм… – Патерсон наморщил брови. – Значит, вы будете делать работу вместе.

– Ну да, – ответил Горди.

– Решил подстраховаться, значит? Надоело получать плохие оценки? – засмеялся учитель и пошел обратно к своему столу.

«Да-да, проваливай. Мудак», – злобно подумал Горди и опустил голову в тетрадь. Его щеки покраснели – синяки стали немного отчетливее. Может, поэтому пара ребят еще пялились на него две-три секунды.

После Патерсона по расписанию стояла мисс Аберма с ее биологией: неумелые попытки пошутить и выдать хотя бы горстку морали сменились… они сменились ничем. Увы, но это так. Большинство парней, включая Горди, на занятиях Абермы не понимали ни слова. Бледнолицая девушка, недавно окончившая колледж, весь урок стояла у электронной доски с лазерной указкой и показывала какие-то видео про траву и землю. Плоская задница и отсутствие груди не оставляли ей ни шанса привлечь внимание мужской половины класса. В старшей школе, конечно, и ей могла выпасть честь стать причиной внезапного стояка на уроке, но семиклассники – это еще пока про избирательный подход.

Как себя чувствовала Эльза Аберма, зная, что слушали ее исключительно девочки? Ну, если сравнивать с ее студенческими годами, когда она торчала на «Золофте» и выкуривала по пачке сигарет в день, то держалась она довольно неплохо. Про Джоша Уоллеса, призера чемпионата по шахматам, лишившего ее девственности, она больше не вспоминала.

Почти.

– Джош, – обратилась она к парню в конце аудитории. – Открой окно, будь добр.

– Меня зовут Фрэнк, – ответил он с долей обиды.

– Оу…

Неловко.

Фрэнк поднялся со стула и впустил в кабинет свежий воздух. Мысленно он хорошенько обматерил училку: кажется, это был первый раз, когда слова мисс Абермы хоть что-то значили. Он мог понять, если бы его по ошибке назвали Фредом или, на крайний случай, Френсисом. Но Джош? Это как удар ниже пояса.

– Итак, ребята, сегодня мы с вами рассмотрели тему… – не унималась Аберма. Рассказывала и рассказывала, долго и нудно, пока вдруг не решила сделать несколько шагов вперед. Она неуклюже прошла мимо стола и случайно задела кружку, куда перед уроком налила зеленый чай. Естественно, кружка упала и разбилась. Осколки разлетелись по всему полу.

Горди открыл глаза от резкого звука – оказывается, все это время он дремал. Немного размял шею, посмотрел на часы на руке: пол-одиннадцатого. «Ну и где звонок?» – подумал он, зевая во весь рот.

– Похоже, сегодня не мой день, – заявила Эльза Аберма, собирая с пола осколки.

Звонок, наконец, зазвенел. Ровно в тот момент, когда Аберма вернулась на место и собиралась задать домашку. Все тут же похватали свои сумки и направились к выходу. У многих был довольно усталый вид – это вполне нормально, когда ты только проснулся. Горди плелся в самом конце и не предчувствовал никакой угрозы. Разве можно бояться мисс Аберму? У таких, как она, вечно не срабатывает электрошокер, а пистолет падает из рук еще до снятия с предохранителя. И тем не менее, опасность подкралась в самый неожиданный момент:

– Гордон, подойди ко мне, пожалуйста.

– А?

– Буквально на минуту.

Горди обернулся и увидел, как мисс Аберма пристально смотрит на него, и ее бледная кожа лица вот-вот вспыхнет от единственного лучика солнца. Приближаться к ней не хотелось, поэтому он решил, что не сдвинется с места ни на дюйм. Хочешь поговорить – подойди сама.

Так она и сделала:

– Прости, но я заметила у тебя синяки… – Учительница наклонилась, чтобы рассмотреть всю «прелесть» раскрашенной физиономии.

Горди ничего не ответил.

– Я понимаю, что ты сильный мальчик, крепкий. Но даже таким иногда требуется помощь.

– Все нормально, – не выдержал Горди. – Я просто…

– Просто подрался, такое бывает, – согласилась Аберма. – А ты не хочешь поговорить со мной немного? Скажешь миссис Хиггинс, что был у меня. Она не станет ругать тебя за опоздание.

«Ты что несешь? Обкурилась, что ли?» – возмущению Горди не было предела.

– Что скажешь? – продолжала наступать учительница. – Все останется в тайне, только между нами. Я проходила психологию в колледже, даже в магистратуру хотела пойти. – Она улыбнулась. – Поговорим?

– Мне пора идти.

Попытка мисс Абермы примерить на себя роль то ли матери, то ли «учителя года» провалилась с треском. Горди вышел из кабинета и сразу ускорил шаг. Не оборачиваясь, он бежал к кабинету математики, в обитель самой миссис Хиггинс. Подумать только. Но любой уважающий себя семиклассник на его месте поступил бы так же. Рассказать о своей проблеме учителю можно в начальной школе, например, когда ты случайно обмочился. Потом же всех преподов необходимо избегать, словно укола шприцом со спидозной кровью.

На уроке математики Горди был неприятно удивлен: настал тот самый момент, когда в примерах появились не только цифры, но и, прости господи, буквы. К счастью, следующим в расписании расположился обеденный перерыв, и можно было чуть-чуть перевести дух. Особые экстремалы успевали дойти до дома или ближайшей забегаловки – все лучше местной еды в кафетерии. Некоторые еще более мудрые ребята носили еду с собой. Маленький перекус домашними бутербродами – лучшее, что могло случиться в школе. Даже оргазм не сравнится с тем ощущением, когда на перемене жуешь свой сэндвич.