— Помни, Рух… Мы тебя любим! И ты всегда можешь на нас надеяться. Если тебе будет невыносимо терпеть ту, которой тебя отдают ради спасения жизней тысяч… дай мне знать. Мы с папой прилетим к тебе, где бы ты ни был. И заберём домой.
Нежные слова, крепкие объятия отца, брата и сестры.
Не оборачиваясь, ухожу в шаттл.
“Я никогда не напишу тебе, мама, о том что мне невыносимо больно жить. Я сделаю всё, чтобы вы с папой, братом и сестренкогй считали — у меня всё сложилось так же прекрасно, как и у вас. Буду хвалить навязанную жену, даже если она отрвёт мне крылья. Я очень вас всех люблю!”
Я ни с кем не разговаривал во время перелёта. Да меня и не беспокоили. Прекрасно понимая — ЧТО творится в душе.
На фрегате нас приняли на редкость радушно. Разместили, с учётом наших особенностей — максимально комфортно.
А потом огорошили новостью о том, что моя супруга … что она не наагатка. А человек … К тому же — аж дважды — вдова. После этих новостей, даже Железный Горд, как все называли маршала, что вместе со мной прилетел на переговоры, смотрел на меня с едва скрываемой жалостью.
Но и это ещё не все беды!
Оказывается, кроме меня у неё есть ещё один муж, которого ей должны вручить в рамках того же Соглашения. И, кроме того, ей хотят навязать ещё и супруга-рептилоида. Неужели она столь ненасытна в плотских утехах?!
И вот, сегодня, после церемонии отбора у рептилоидов, она придёт сюда … за мной.
Вот … она уже тут.
Надо бы встать, поклониться.
Но я продолжаю тупо сидеть на пятках, и пялиться на Звёзды.
— Простите … я не хотела вас беспокоить … но … меня привели сюда и сказали …
— И сказали — зайти и забрать то, что вам принадлежит. — Губы сами по себе договорили фразу.
— Нннет … вы не можете мне принадлежать. Это — неправильно!
“Ого! А вот это уже что-то новое! Если только это — не хитрая уловка, для того чтобы я стал ей доверять!”
— Я ваш муж… — Наконец-то произнёс то, чего язык не поворачивался выговорить.
— Тогда, такое же можно сказать и обо мне. Что я принадлежу вам. — Женщина нервничала, сердилась и была растеряна. Она топталась рядом, сопя как новорождённый пторх. — Можно я присяду недалеко?! Тут очень красиво.
23
— Простите… — Еле слышно донеслось до меня. — Если бы я могла … то отпустила бы вас. Но мне сказали, что тогда этим я вам сделаю только хуже. Это так?!
— Да. Это так. — Разговаривать с незнакомкой было даже приятно.
А вот повернуть голову и посмотреть на ту, с которой связан теперь навсегда — не было сил.
— Я тогда пойду …? — Спросила моя супруга, вставая с едва заметным усилием.
И тут меня осенило!
Она же была очень больна! Потому церемонию и откладывали постоянно. И её затруднённое дыхание… и не всегда ровный ритм сердца …
“Сволочи! ” — Гнев вспыхнул как пожар от искры в степи. — “И они посмели вколоть слабой, больной самочке многовалентный модификант?! Уроды! Найду и убью!”
Крылья развернулись, готовые отражать атаку проклятых метаморфов.
Краем крыла я задел кисть женщины, которая с тихим — “ох” — отшатнулась в сторону, зажимая другой рукой рану.
С её плеча срывается полупрозрачная тень и атакует меня сзади.
— Фиса! Нельзя! Вернись! — Властно-нежно приказывает нэра.
Тень, раздраженно шипя, вновь усаживается на плечо.
“Звёзды!” — Взвыл я, теперь уже от отчаяния.
Крылья у сет-пторхов прячут в бархатной глубине острейшие шипы, которые сдирают даже металл на обшивке шаттлов. А ту — тонюсенькая кожица! У беззащитной женщины! Моей жены!
— Простите! — Разворачиваюсь, и опускаясь на колени, одновременно достаю из индивидуальной аптечки универсальное средство для открытых ран. — Сейчас будет немного больно!
Страшно касаться её … вдруг я не расчитаю силу и снова её покалечу!
Желтоватая пена, жадно урча, мгновенно затягивает рану.
— Всё … очень больно.?! — Автоматически спрашиваю, поднимая глаза на супругу.
— Терпимо. И больнее бывало. — Печально улыбается она, не пытаясь закричать, или ударить меня.
А я теперь не могу отвести от неё глаз. Как только что — не мог заставить взглянуть.
Невысокая, с правильными чертами лица. Красавицей она явно не была. Как и уродиной. Но находиться рядом с ней было приятно. отторжения не появилось.
Интересно, а я ей очень неприятен?
“Может быть у меня всё же есть шанс?!” — Стрельнула в голове шальная мысль.
Которую уже через секунду смело появление обоих Советников.
— Что. Тут. Произошло? — Шипит наагат.
— Рух, как ты посмел?! Мне стыдно за тебя! — Рычит маршал.
— Простите! — Между нами встаёт жена, оттесняя меня спиной, — Это я … всё моя неуклюжесть виновата! Стала садиться, подскользнулась и рукой проехалась по крылу. Я не знала, что там шипы!
На лицах обоих Советников читается невероятное облегчение.
— Тогда мы не будем вам мешать! — Заявляет маршал.
— Да. Пойдём, по-стариковки посидим за чашечкой взвара. — Подхватывает на удивление сговорчивый наагат.
Они удаляются, а мы снова остаёмся наедине.
— Ну я … наверное … тоже… — Она смущается, хоть очень старается держаться нейтрально.
Моя очередь извиняться!
— Вы меня прогоняете?!
— Нннет… — Её глаза удивлённо распахиваются.
— Я вам противен?! — Пока она в растерянности, я должен выяснить самые щекотливые вопросы.
— Нннет. Вы … очень приятный … молодой чел… то есть — сет-пторх.
— Тогда, если между нами нет явного отторжения, может быть попытаемся … вместе жить?! — Брякнул я, сам поразившись тому — что сказал.
— А … где мы будем … строить нашу совместную жизь?!
— Могу я просить вас переехать сюда? Здесь просторно и дышится легко. Если вас смущает моё присутствие, то мы обустроим вам уютное местечко.
— Это очень проблематично?!
— Нет. Пока вы будете на ужине, я всё сделаю.
— Даже не знаю, как вас благодарить.
— Лучшей благодарностью будет ваш сегодняшний переезд сюда. Что касается дальнейшей нашей жизни, то Правительства решат где нам всем жить.
И тут она побледнела до синевы. Её даже передёрнуло.
— Что с вами?! — Грох, зачем я начал развивать тему семейной жизни, идиот!
— Нннет… ничего … нормально всё… — Жена крепилась, но я видел, что она с трудом сдерживает начинающуюся панику.
— Позволите говорить с вами прямо?! — Я осторожно сжал с своей лапе тонкие, холодные как лёд пальчики.
— Буду признательна.
— Что вызвало в вас такую волну паники и… — Я принюхался, — И отвращения … надеюсь — не ко мне?!
— Честно?! — От безнадёжности и ужаса, во мне начал просыпаться Защитник.
— Да. Честно и прямо. — Я просто должен понять, что с ней такое и из-за кого.
— Понимаете … Я никогда не знала, что есть такое разнообразие рас. Понимаю, что для многих — моя внешность может показаться ужастной, уродливой. И в этом нет ничего плохого. У каждой расы — свои каноны красоты. Ещё у нас, на Земле, есть такое понятие, как — фобия.
— А что это такое?! — Мне становилось всё интереснее.
— Фобия?! Это неприятие чего-либо. Боязнь. Отвращение. Кто-то боится замкнутые пространства. Кто-то наоборот — открытые. Кто-то боится змей. Не наагатов, а именно — змей. Кто-то — темноты… Я всегда считала, что у меня нет фобии.
— А тут вы узнали, что она у вас есть?!
— Да. — Её губы задрожжали, снова вызывая в груди желание успокоить, защитить.
— И что это за фобия?! — Мягко выпытывал я.
— Сэйбы! — Клянусь, это прозвучало в её устах как ругательство.
— В смысле?! — Я был шокироан. Как целая раса может стать для моей супруги — фобией?! Если это так, то у нас появляется первая семейная проблема. Большая такая … размером с моего будущего побратима и мужа нэры. — Ну…?! Что вас в Сэйбах так ужасает?!
— Они … они… — Супруга всхлипнула и вцепилась ледяной рукой в мои пальцы.
— Что — они?!
— Они… — Жена побледнела до синевы. И разрыдалась. — Они … они … рогатыыыыееее!
