Наёши тихо закрыла за собой и Эстер дверь, подошла к трюмо и положила на него до этого прицепленную к поясу юбки сумочку. Стук нашитого на сумочку бисера вывел девушку из подобия транса и словно начал новую главу в истории этой маленькой комнатки, заявив о новом хозяине и заполнив её пространство.

— Так к чему было это… приглашение? — решила не тянуть с вопросом Эстер.

Наёши дошла до окна, распахнула тонкие шторы. Особо светлее в комнате не стало, но зато без труда запрыгнула на подоконник Савель. Кошка смотрелась удивительно молодо, хотя Эстер понятия не имела, стареют ли фамильяры вместе с хозяином. А спрашивать показалось немного бестактным.

— Всего лишь хотела предложить кое-какую работу, — ответила ей старушка. — Марта говорила, что ты ищешь чего-то… не столь обычного и заурядного.

— Но соглашаюсь почти на всё подряд, — немного кисло заметила Эстер в свою очередь, про себя немного подивившись такому заявлению, тем более от Марты.

— Потому что нет альтернативы, — добродушно кивнула Наёши. — А вот я уже довольно давно ищу кого-нибудь, кто сможет мне помочь в работе почти всей моей жизни и, по возможности, даже продолжить её… Но пока что никто не соглашается, либо не обладает должной хваткой.

Эстер заинтересованно перевела взгляд с фамильяра на старушку. Наёши присела за стол и спокойно глядела на неё.

— Может, присядешь? — предложила она.

— А что у Вас за работа такая? — садясь за стул напротив Наёши, сразу спросила Эстер.

— Вот так сразу? Интересно… — Наёши тихо рассмеялась, чем девушку даже немного смутила. — Мне нравятся любопытные. Марта говорила об этом твоём качестве, поэтому я и заинтересовалась… Дело в том, что за почти полтысячелетия ютианства была практически утрачена целая культура, целая история… Можно сказать, истинная история мира. Да и сами эти почти пятьсот лет достаточно мутны в плане современного изложения. Я имела честь наблюдать перелом в истории, а затем и то, к чему этот перелом привёл. Могу сказать, что мир до сих пор не оправился после такого потрясения… Так вот, я собираю по крупицам эту историю. Что было до становления Стены, некоторое время после, все гражданские войны… Документов осталось очень мало, как и непосредственных свидетелей или их потомков. И, зачастую, они разбросаны как по нашей стране, так и по всему миру… Развитие транспорта сильно ускорило почту, но кое с кем просто необходимо встречаться в живую, а я уже достаточно стара для таких приключений. Мне очень нужен человек, который может помочь мне закончить хотя бы историю гражданской войны в нашем государстве. Хотя бы в память о таком человеке, как Редрейвик Талаад, и его истреблённом клане.

Сознание Эстер, немного одурманенное мягким голосом и долгим рассказом, мигом прояснилось, уцепившись за знакомое имя. Наёши, кажется, заметила какое-то изменение в её взгляде и мимике, потому как мягко улыбнулась и спросила:

— Что-то узнаёшь?

— Я слышала это имя… Ну, которое Вы назвали, — поспешила пояснить Эстер, немного боясь ошибиться. — Мне, вроде как, говорили, это был какой-то архимаг, что поднял за собой повстанцев, что-то вроде их лидера или вождя.

— «Какой-то архимаг», — грустно вздохнула Наёши, но Эстер не уловила в её голосе обвинения или презрения. — Печально, когда столь яркая и выдающаяся личность, принесшая себя в жертву во имя прекращения распри, остаётся в памяти поколений, как «какой-то архимаг».

— Принесшая себя в жертву? — переспросила Эстер.

— Мне казалось, это весьма известная история… Но ничего страшного.

Савель спрыгнула с окна и взобралась на колени к хозяйке. Старушка погладила кошку по голове, фамильяр разразилась утробным и мелодичным мурлыканьем.

— Вы ещё упомянули истреблённый клан… — вдруг вспомнила Эстер, прежде чем она начала говорить.

— Клан Талаад, да. — Наёши кивнула. — Он в то время и так переживал трудные времена, а начало правления Юты и вовсе поставило под сомнение его дальнейшее существование. Как, впрочем, и любого другого клана — в конце концов императрица грозилась изничтожить магию полностью… Что-то непонятно?

— Насчёт кланов не очень понимаю… — призналась девушка.

— И ещё одна причина, почему я вообще занялась этим делом, — с насмешливой ворчливостью проговорила Наёши. — Конечно, я не ставлю всем людям в обязанность знать историю магии и её… скажем так, структуру или порядок. Но всё равно немного обидно, когда забываются, казалось бы, фундаментальные вещи. По крайней мере, раньше фундаментальные. Что ещё непонятно?

— О каких кланах вообще идёт речь?

— О магических. Двенадцать кланов, ведущих своё начало от двенадцати духов, которые олицетворяют двенадцать разновидностей магии, — начала пояснять старушка, но явно не встретила в глазах собеседницы понимания. — Каждый клан в итоге получил имя того самого духа, которого в дальнейшем стали называть Маской Клана.

— А почему Маской? — зачем-то решила спросить Эстер.

— Из-за внешности духов: никто никогда не видел их лица или морды — их голова всегда скрыта маской. Изображениями масок начали обозначать потом и кланы, и их вид магии, и самого духа. Не думаю, что есть смысл перечислять все двенадцать по именам и видам, скажу только, что Талаад — дух, олицетворяющий всё, что связано с кинетической магией. Телекинез, термомантия, как пример. Достаточно мощно, не правда ли? Хотя, клан Талаад никогда не был самым мощным из всех. Но не назвать их опасными в рамках той же войны было бы глупо. Если даже они бы, как достаточно мирный клан, отказались участвовать непосредственно в военных действиях, они могли бы бесперебойно латать и готовить для своих союзников оружие и броню. А могли прямо на поле боя портить оружие и броню врага без каких-либо вспомогательных средств. Поэтому охоту на них Юта начала едва ли не в первую очередь. Опаснее них для власти были только кланы Маргда и Эман… Ну, может, ещё Ивиен или Эсфиль.

— Эман? — снова среагировала Эстер.

— Да, Эман, Чёрный Змей, Маска иллюзии и гипноза, — кивнула Наёши. — Где не взять грубой силой, можно было просто обмануть. Эманы и Эсфиль могли воздействовать на разум, Ивиен могли с помощью активной эмпатии посеять ужас в стане врага, а Маргда и вовсе управляли чистой энергией, отчего были сильнейшими из всех во все времена. Поэтому их всех пытались истребить в первую очередь. Многие успели эмигрировать и спрятаться прежде, чем ютианство захватило весь материк. Талаады не успели. Ни один.

— Звучит жутко, — заметила Эстер.

— Да, — согласилась старушка. — Как я уже говорила, на начало истории у них и так не всё было хорошо. Пара несчастных случаев и одно кораблекрушение сократило и без того не очень большой клан едва ли не на треть. С приходом ютианства часть добровольно сдалась на «натурализацию». Часть попыталась скрыться…

— Натур… что? — снова переспросила девушка.

— Натурализацию. Так назывался отказ от дара или фамильяра, добровольный или не очень. Многие слишком хотели выжить, им было легче лишиться силы и части себя, чем вечно скрываться или погибнуть. А кого-то лишали дара насильно различными способами. Чаще всего уничтожали фамильяра, пока не вспомнили, что он восстанавливается со временем. Когда вспомнили, построили для фамильяров своего рода тюрьму, придумали специальное оружие. Вот только для всего этого тоже требовалась магия, против которой и выступали. Получалось достаточно лицемерно…

Эстер невольно подняла глаза к потолку. Назрело ещё несколько вопросов. Но пока мысли крутились больше вокруг слов Наёши, а она, кажется, была намерена продолжить рассказ:

— На протяжении пары веков уцелевшей части клана Талаад удавалось скрываться от преследования. Они даже делали несколько попыток вырваться за границу, но вскоре прекратили их, когда стало ясно, что взгляды Юты распространились далеко за пределы её страны и жизни. Но вечно скрываться было невозможно. Помочь им попытался как раз клан Эман, нашедший убежище в соседнем государстве, где не так злобно относились к магам, что бы ни говорили вокруг. В конце концов, незадолго до этого кланы успели даже породниться, что по идее должно было облегчить путь. К сожалению, это только привлекло к ним внимание. Даже под ложными именами остатки клана скоро нашли и, несмотря на сопротивление, фактически уничтожили. Редрейвик остался жить только потому, что в тот момент находился в другом месте, задержавшись на переправе из-за паводка. А они ждали его, хотя могли пересечь границу ещё днём ранее. — Наёши тяжело вздохнула, медленно постучала сухими пальцами по столешнице, снова опустила руку на загривок фамильяра, что до сих пор сидел у неё на коленях. — Рей был в бешенстве. Не загрустил, не упал духом, не впал в истерику. Он просто взбесился. Может быть, просто слишком долго копил злобу, но будь я на его месте, я бы, наверное, упала на месте и больше не встала бы. У границы его ждали родители, жена, тётка, сестра, её муж, два брата с жёнами и несколько племянников. Всё, что осталось от клана. И вдруг он остался один.