У Ани пикнул мобильник. Александра прислала ей грозную жёлтую физиономию с претензией: «Могла бы занять мне место». «Я пыталась», – набрала Аня ответ и прикрепила цветочек – самый красивый, который был в картинках, но всё равно недостаточно красивый. Дыра в душе сразу затянулась. Зато появилось страшное раздражение по поводу вонючей соседки, которая, о боже, прилежно конспектировала речь директора. Аня судорожно думала о том, как изменить мизансцену, но в голову ничего не приходило.

Опять пискнул мобильник. «Покурим после педсовета?» – подмигивал ей жёлтый человечек. «Конечно!» – отправила она ответ, впопыхах забыв про картинку. «С тобой рядом гроза всех морей – школьный, блин, логопед», – сообщила Александра. – «У неё ужасные духи», – полетел ответ. – «А у тебя отличный оттенок волос. Мне нравится. Только не сутулься».

– Александра Геннадьевна! – возмутилась Раиса Константиновна. – Я очень, как вы знаете, не люблю делать замечания учителям. Но вы опоздали, так ведь? А теперь, позволю заметить, увлечены своим телефоном. Вместо того, чтобы поучаствовать в дискуссии. В нашей общей дискуссии.

– На тему? – с мнимой готовностью спросила Александра.

– На тему, простите, внешнего вида наших учениц. Вы видели десятый класс?

– Да. Креативно.

– То есть?

– Нормально то есть. Не всем идёт, надо лучше работать с оттенками, но в целом годится. Особенно хорошо у Лизы Селивановой и Маши Корнеевой. Я имею в виду, фиолетовый цвет. Он красиво получился. С зелёным хуже.

– Мы сейчас, я так полагаю, не обсуждаем, нормально или ненормально получилось, – недоумённо заметила директор. – В школе в принципе девочки не должны краситься и красить волосы. Это отвлекает от учёбы, развращает в конце концов душу.

– У меня вопрос, – сказал Борис Леонидович и поднял руку, как ученик. – Можно не хранить лыжи в лаборантской? Можно найти другое место?

– Подождите, – отмахнулась директриса, не глядя на него. – Почему вы ухмыляетесь, Александра Геннадьевна? Я что, говорю что-то смешное?

– Я просто не вижу смысла обманывать детей, – ответила Александра, поглаживая свои наручные часы и пристально рассматривая их циферблат.

– И в чём по-вашему обман, не сочтите за труд объяснить? – директор посмотрела на Александру с выражением терпеливого снисхождения.

– В том, что главное – душа, а не внешность. Это враньё. – Александра отвечала спокойно и неторопливо, как будто не спорила, а уговаривала ребёнка пойти спать. – Красивые люди априори находятся в более выигрышном положении. Жизнь даёт им большой аванс. Тогда как некрасивые постоянно живут в кредит. И вынуждены очень стараться, чтобы их приняли и полюбили. И неплохо бы детям об этом знать.

– То есть мы должны говорить с нашими учениками не о нравственности, не о душевных, так сказать, качествах, не о стремлении к идеалам, а о фитнесе и диетах. Так по-вашему? – Раиса Константиновна улыбнулась. Она была явно довольна тем, как удалось сформулировать вопрос.

Аудитория загудела. Учителя нашёптывали друг другу в уши собственное мнение по этому вопросу. Раздалось хихиканье. Кто-то тяжело вздохнул. Галина Фёдоровна начало было одобрительно клокотать, но директор властным знаком дала ей понять, чтобы она замолчала.

– Если честно, мне кажется, совершенно всё равно, о чём говорят учителя с детьми, – сказала Александра, когда шум стих.

– Почему же?

– Потому что дети серьёзно воспринимают только мнение авторитетов.

– Вы хотите сказать, что мы, педагоги, не авторитеты для детей? – брови директора взметнулись почти до середины лба.

– Я ничего не хочу сказать, но вы всё время спрашиваете, – Александра отвернулась к окну.

– Ладно. Всё ясно. Считаю, что дискуссия, наша с вами дискуссия, не имеет смысла, – подвела итог директор.

– А вот здесь вы правы, – одобрительно глянула Александра на Раису Константиновну и поправила чёлку тем самым движением, от которого Аня не могла отвести глаз.

– Мы с лыжами, наконец, можем разобраться? – устало спросил Борис Леонидович.

Педсовет продолжался ещё полтора часа, но Аня совершенно перестала въезжать в происходящее. Александра Геннадьевна произнесла слово «априори». «Априори» – это знание, полученное до опыта, что-то заранее известное. Например, Ане казалось, что она всегда знала Александру – ещё до того, как увидела её в школьном коридоре. Александра была для неё априори.

Аня смотрела на прямую, кашемировую спину Александры Геннадьевны и мечтала, чтобы канитель педсовета никогда не заканчивалась. Потому что перекур будет коротким, а расставание долгим. Впереди – выходные, а это целых два дня. Два дня.

«Два дня, – думала Александра, отъезжая от школы. – Люди любят выходные. Уже в понедельник мечтают о них. Что же у всех такого интересного дома?»

Александра посмотрела на бесконечные окна серых многоэтажек. На минуту ей захотелось стать великаншей, чтобы снять с домов крыши и заглянуть внутрь. Чем живут люди? Александра представила множество квартир так, как их рисуют 3D-графики для рекламных проспектов. Вид сверху. Яркие жилые контейнеры. В маленьких контейнерах принимают душ, меняют прокладки, загружают бельё в стиральную машину, ищут на полочке снотворное, пытаются остановить кровотечение из носа – уже третий раз за месяц, в чём же дело. В средних контейнерах ставят в духовку курицу в фольге, варят в турке кофе, переключают каналы телевизора, чтобы убежать от рекламы, уговаривают детей съесть овощи, выбрасывают из холодильника испорченные продукты – говорила тебе, не надо покупать так много, не съедим. В контейнерах чуть больше среднего люди в основном лежат на кроватях. Одни просто спят, другие не могут встать – это лежачие больные, третьи занимаются сексом – возможно, в первый раз, и ей немного больно, четвёртые стараются не касаться друг друга, потому что они вместе в этой кровати только ради детей, которых когда-то с энтузиазмом зачинали – вероятно, даже с помощью современных технологий оплодотворения.

И, наконец, большие контейнеры. Это гостиные, которые предназначены для объединения людей. Здесь отец семейства сообщает, что принял решение поехать не в Италию навсегда, а в Калужскую область на десять дней – поохотиться. Он полон спокойствия, поскольку считает своё решение мудрым и своевременным. Более того – так оно и есть. И теперь даже Александра понимает это с полной ясностью и покорно соглашается с мужем. И, наверное, было бы в тему надеть чёрную паранджу и так изысканно склонить голову: «Да, мой господин». Александра злорадно рассмеялась и вытерла выступившие от смеха слёзы.

Справа от дороги она увидела «Шоколадницу» и притормозила. «Вряд ли сейчас сработает, – подумала она. – Но ведь в детстве помогало».

В детстве от всех несчастий помогало мороженое. Мама готовила его сама, потому что в тех военных городках, по которым кочевала семья Александры, с мороженым было туго. И пока отец разрабатывал систему наведения для ракет с ядерными боеголовками, мама добела растирала желтки с мелким просеянным сахаром, добавляла негустых сливок, ставила кастрюлю на огонь и ждала, пока загустеет. Рецепт домашнего мороженого был взят ею из книги Елены Молоховец «Современной хозяйке». Иногда маленькая Саша от скуки листала её. Запомнилась одна фраза: «Чем чаще мороженое будет вымешено веселочкой, тем оно лучше». Саше нравилось, что вкус мороженого напрямую зависит от весёлочки – весёлой ложечки, что без этой ложечки никак. И когда она ела мамино мороженое, всякий раз ей становилось весело. Особенно хорошо действовало шоколадное.

– К сожалению, шоколадного нет, – рассеянно сказала официантка «Шоколадницы», почти девочка. – Ванильное. Клубничное. Фисташковое. Вам меню оставить?

– Мне кажется, мироздание надо мной издевается, – грустно улыбнулась Александра.

– Что? – вяло переспросила официантка, уже косясь на новых посетителей.

– Я, пожалуй, пойду.

– До свидания, – официантка равнодушно захлопнула меню и удалилась.