А вот на глаза ему лучше всё-таки не попадаться. Калитку, которая выходит на улицу, я смазать так и не успел. Её скрип папаша точно услышит и молча не усидит.

Я обогнул дом кругом, пробрался через сад и перелез ограду в дальнем конце огорода. Неприметной тропинкой спустился к речке и собирался по бревенчатому мостику перебраться на другой берег.

Потом пройду дальними полями, чтобы незаметно обойти наш виноградник. Ведь там Грегор, который сейчас мужественно делает за меня мою работу. Он, конечно, очень обрадуется нашей встрече и непременно попытается меня припахать.

План был просто замечательный, вот только он не удался. Возле мостика я встретил Лину.

Лина — это моя невеста. Нас сосватали родители, лет десять тому назад. У нас такие свадьбы в порядке вещей.

Дело в том, что после папаши нашей фермой будет заправлять мой старший брат Грегор. Мне же, как младшему сыну, не достанется ни фига. На Местрии не делят фермы — невыгодно обрабатывать маленькие поля.

Выбор у младших сыновей небогатый. Можно пойти в ученики к стеклодуву, кузнецу или меховщику. Лет пять поработаешь подмастерьем за кусок лепёшки и подзатыльники. Потом сдашь экзамен цеховым старостам, у которых навалом своих сыновей. Им совсем не нужны молодые конкуренты. И вот если сумеешь им понравиться — открывай мастерскую и гадай, будут ли у тебя заказы.

Второй вариант, куда практичнее — найти фермера, которого Создатель обделил сыновьями, и жениться на его дочке. Конечно, тогда ты будешь батрачить на него, пока он не помрёт от старости. Зато потом станешь его полноправным наследником.

Вот родители и сосватали мне Лину Сондерс. У неё нет братьев — только старшая сестра Норма. Кстати, она невеста Грегора. Две семьи — две свадьбы, так вот у нас получается.

Не то, чтобы Лина мне не нравилась. Она симпатичная, правда, старше меня на год. У Лины правильные черты лица, светлые прямые волосы и выразительные серые глаза. А грудь так и выпирает под тонким платьем.

Я слыхал, что Илия Брэндон тоже к ней сватался. Но Петер и Ирга — родители Лины — отказали наотрез. Так-то правильно — для чего им в семье конопатый голодранец? Брэндоны никогда не работали на земле, только зверьё по лесам ловили. Не успеешь оглянуться, как превратят ферму в зоопарк.

Хотя, согласись Лина выйти за Брэндона, я бы только обрадовался. Мне-то жена совсем не нужна, раз я собрался учиться. Только отвлекать будет на всякие глупости.

Лина стояла прямо на тёсаных брёвнах моста и задумчиво глядела, как течение реки медленно колышет водоросли. Я и сам любил наблюдать за ними. Тонкие зелёные пряди удивительно напоминали волосы русалки.

Обойти Лину не было никакой возможности. Я бросил тоскливый взгляд через плечо, но отступать тоже было поздно. Лина увидела меня, и на её лице появилось укоризненное выражение.

— Привет, Ал, — сказала Лина, — опять бездельничаешь?

Она покачала головой, совсем как моя матушка, когда папаша приходит пьяным от дядьки Томаша. Ну, так мама с отцом женаты много лет. А Лина что себе позволяет?

— Тебе какое дело? — грубо спросил я. — Ты мне пока ещё не жена.

Здороваться с Линой я не стал — ещё возомнит о себе неизвестно что. Интересно, что она вообще тут делала? Меня караулила, что ли? С неё станется!

— Так уже скоро! — возразила Лина.

Она произнесла это с такой нежностью, что меня передёрнуло.

— Вот когда поженимся, тогда и поговорим, — отбрил я. — А сейчас мне надо идти. Пока, Лина!

— Конечно, Ал, — легко согласилась она. — А можно я пойду с тобой?

— Это ещё зачем? — подозрительно спросил я. — У меня свои дела. И вообще, откуда ты здесь взялась?

Лина заливисто расхохоталась.

— Я прибегала к вам утром, соли одолжить. Твоя мама сказала, что вы с отцом собрались чинить овин. Ну, я и догадалась, что ты непременно сбежишь.

Ничего себе — Лина догадалась! Когда она успела так поумнеть? Или это женское чутьё? И почему «непременно»? Звучит, как будто я лодырь. Папаша, между прочим, сам виноват — я пытался у него отпроситься.

Я сделал шаг в сторону, пытаясь обойти Лину. Она пропустила меня и пошла следом. Это никуда не годится!

— Не ходи за мной! — недовольно сказал я.

— Почему? — удивилась Лина. — Я давно тебя не видела, соскучилась. Может, ты согласишься со мной погулять?

Я понял, что Лина дразнит меня нарочно. Можно, конечно, убежать, да что толку? Если она привязалась — так уже не отцепится.

Я повернулся к Лине. Она глядела на меня и улыбалась, как ни в чём ни бывало. Чёрт, а всё-таки, она симпатичная!

— Чего ты хочешь? — напрямик спросил я.

— Поговорить, — тут же отозвалась Лина.

Я вздохнул и попытался быть очень убедительным:

— Лина, мне сейчас, правда, надо спешить. Я обещаю, что зайду к тебе вечером. Или завтра. Или послезавтра. И мы обязательно поговорим. Хорошо? Ну, пока!

И я рванул так, что только пятки засверкали.

К школе я прибежал, когда перемена уже началась. Притаился, лёжа за поваленным деревом и стал наблюдать за ребятами.

За три дня они успели перезнакомиться друг с другом и даже разбиться на группки. У них появились общие интересы, а кое у кого — и общие детские обиды. Я заметил, что Маколей держится в стороне от парней. Они увлечённо гоняли мяч, разбившись на две команды, а Маколей сидел на скамейке и делал вид, что греется на солнышке.

Главным заводилой был Стип Брэндон, как и положено старшему. То ли трёпка, полученная от Интена, не была такой уж серьёзной, то ли Стип быстро от неё оправился. Но он весело носился по поляне, покрикивая на других ребят.

И ещё я заметил, что все ученики оставили сумки в классе. Значит, у меня не было никакой возможности раздобыть другую книгу.

От поваленного ствола пахло прелой корой и сыростью. Я внезапно ощутил горечь и одиночество. Почему жизнь так несправедлива? Я бы тоже мог сейчас носиться по поляне, пиная мяч в хорошей компании. А вместо этого уже украл одну книгу, и теперь думаю, как украсть другую. Натворил дел, не расхлебаешь. Чем это всё закончится?

С другой стороны, какой у меня выход? Сдаться на милость судьбы и папаши? Никогда не любил чувствовать себя беспомощным. И в этот раз как-нибудь сумею себе помочь.

Ребята потянулись в класс. Из двери дома вышел Интен, держа в руке большую стеклянную бутыль с тёмной жидкостью. Я догадался, что это чернила.

Интен прошёл по мощёной дорожке вдоль стены и тоже скрылся в школе. Я заметил, что дверь дома осталась приоткрытой.

Я ещё немного подождал, потом поднялся и вышел из кустов. Прямиком через поляну направился к дому учителя. Прятаться я не стал. Даже лучше, если Интен увидит меня из окна.

Уже на крыльце мне пришло в голову, что лучше было бы подождать учителя на улице. Но я не хотел, чтобы меня видели ребята. Мне обязательно нужно было поговорить с Интеном с глазу на глаз.

Я потянул ручку на себя, и дверь открылась. За ней я увидел длинный полутёмный коридор, ведущий в глубину дома. Оттуда вкусно пахло тушёным мясом и свежей выпечкой.

Чёрт, как же я мог забыть про Матильду?

Матильда была экономкой Интена. Муж её умер шесть лет назад, детей у них не было. Одна Матильда не могла справиться с фермой. Вот община и решила пристроить её в экономки к учителю. Работа нетрудная, зато всегда в тепле и кусок хлеба верный.

Справа в коридоре виднелась дверь. Я шмыгнул туда. Ого!

Квадратная комната в два окна была уставлена стеллажами. На всех полках стояли книги. Ничего себе!

Я зачарованно смотрел на корешки. Большинство книг были рукописными. Но попадались и совершенно другие, в плотных обложках. Я вытащил одну из книг.

По ярко-оранжевой, словно цветок апельсинии, обложке вились буквы золотого тиснения. Я прочитал их по складам:

«Марк Твен. Приключения Тома Сойера».

Осторожно открыл книгу. На хрупких пожелтевших страницах ровными рядами теснились аккуратные печатные буквы. Да, это не мои кривые палочки! Сколько же надо труда, чтобы отпечатать хоть один такой томик? Интересно, откуда Интен взял все эти книги? Неужели, с того самого корабля?