Под присмотром десантников мы развязали колонистов и раздали им запасные комбинезоны, чтобы они могли прикрыть наготу и защититься от холода.

Один из десантников, глядя на булькающий источник, предложил:

— Может, гранату кинем?

Фолли насмешливо поднял брови, а командир выписал ретивому подчинённому такую оплеуху, что пластиковый шлем загудел, как колокол.

— Не, ну а чего? Я же только предложил, — обиженно проворчал десантник.

Завязывать глаза колонисты отказались наотрез. Но лишь до тех пор, пока не выглянули из своей норы на белый свет. Тут они дружно ослепли, застонали на все лады и потянулись за повязками. Так и сидели смирно, пока шлюпка набирала высоту и ложилась на траекторию.

***

Командование корабля распорядилось везти колонистов сразу на «Стремительный», не задерживаясь на планете. Как сообщил вахтенный помощник, для гостей уже подготовили и затемнили спортзал на третьем ярусе. Там они должны были разместиться не хуже, чем в привычной пещере. Доктор Трейси со шприцом в руке приплясывала от нетерпения. Ей позарез нужно было взять всевозможные анализы у этих несчастных.

Фолли ухмыльнулся и сказал в микрофон:

— Не забудьте поставить в спортзале парочку пищевых синтезаторов. А лучше — штуки три-четыре. Эти ребята за двести лет ни разу нормально не поели.

— Сделаем, — деловито отозвалось радио.

Бескрайняя снежная равнина провалилась вниз, выгнулась полусферой и скрылась под пеленой сплошных серых облаков. Выше границы облачности сияло чистое фиолетовое небо.

Фолли вывел шлюпку из атмосферы, а затем уступил мне место за штурвалом.

— Давай, Ал! Пилота делает практика. Прокладывай курс к «Стремительному».

Я осторожно тронул несколько клавиш, и шлюпка с полуторным ускорением устремилась к кораблю.

Доктор Трейси вместе с Лусией встретили нас в ангаре.

— Немедленно доставьте исследуемых в госпиталь, — резким тоном скомандовала Трейси.

— Им бы сперва помыться и перекусить, — попытался возразить Фолли.

— Ни в коем случае! Сначала мне нужны соскобы с кожи и анализ желудочного сока!

— Крепитесь, ребята! — расхохотался Фолли. «Ребята» робко улыбались из-под повязок. Они явно были не в своей тарелке.

Я от души посочувствовал невольным пациентам грозной блондинки. Доктор Трейси быстро выстроила их попарно и увела в сторону грузового лифта. Я снова удивился тому, как легко эта миниатюрная женщина управляет ситуацией.

Тем временем Фолли взял Йугу за руку и подвёл её к Лусии. Женщины с любопытством уставились друг на друга.

— Лусия, это Йугу! Йугу, это — Лусия! — торжественным тоном сказал Фолли. — А теперь, девочки, когда вы познакомились — я прошу вас обеих выйти за меня замуж!

Девочки покраснели от удовольствия и дружно расцеловали Фолли в обе щеки. Моя нижняя челюсть с грохотом упала на металлический пол ангара.

Мы с Фолли проводили женщин до каюты Лусии, а сами пошли к нему. Всю дорогу Фолли, сияя, болтал о разных пустяках и откровенно наслаждался моим растерянным видом. Наконец, пилот сжалился надо мной.

— Видишь ли, Ал. Лусия родом с планеты Гербера. А на Гербере мужчины — большая редкость. Генетические изменения привели к тому, что девочек там рождается вдвое больше, чем мальчиков. Поэтому вот уже триста лет официальной формой брака на Гербере является многожёнство.

Но есть подвох. Ни одна женщина не хочет быть первой женой. Считается, что найдя себе вторую жену, мужчина охладевает к первой. Соответственно, все женщины Герберы мечтают стать вторыми жёнами. Вот Лусия и не соглашалась выйти за меня, пока я не найду себе ещё одну жену.

— Скучаешь по дому, Ал? — голос Фолли вывел меня из оцепенения. Я отвернулся от иллюминатора, в котором изумрудно-фиолетовым шаром проплывала Местрия.

Каюта пилота снова была в моём распоряжении. Фолли ночевал у Лусии. Понятное дело — невест нельзя надолго оставлять без присмотра. Тем более, сразу двух. Фолли выглядел взъерошенным, но довольным, как воробей весной.

Пилот от души потянулся, зевнул и помотал головой, стряхивая сонливость.

— Через два часа Уинс полетит к Говарду. Старпом распорядился перебросить основной лагерь севернее, к побережью. Может быть, там отыщется что-то интересное. Я договорился с Уинсом — он захватит тебя с собой.

— А ты? — спросил я Фолли. Новость о переброске лагеря меня расстроила. Значит, экспедиция так и не сумела найти на Местрии хоть что-то, достойное внимания.

— А я сегодня лечу в пояс астероидов! — торжественно сказал Фолли. — ты знал, что у вашей звезды есть пояс астероидов, Ал? А он есть. Как суслик.

— Какой суслик? — ошарашенно спросил я.

— Неважно, — отмахнулся Фолли. — Лети домой, Ал. И я тоже полечу домой.

Ну, конечно! Фолли родом из колец Сатурна. Но булыжники, кружащие в космосе, всегда похожи, так ведь?

***

Да, я очень хотел на Местрию. Мечтал обнять Лину, и не только обнять. Я соскучился по родителям. Надеялся полной грудью вдохнуть аромат созревающих вороньих яблок, поваляться в колком шуршащем сене, искупаться в тёплой, медленно текущей воде.

Но полетел вместе с Фолли в пояс астероидов. Потому, что мне было интересно. Та самая возможность, которая выпадает только раз. Можно упустить её, но кто поручится, что потом не будешь жалеть всю оставшуюся жизнь?

Фолли слушал музыку, откинувшись в кресле пилота, и насмешливо косился на мою философскую физиономию. Шлюпка летела заданным курсом, до цели оставалось около шести часов пути.

— Ал, а что ты вообще думаешь делать дальше? — спросил Фолли, снимая наушники.

Этот простой вопрос заставил меня вздрогнуть, словно капля кипящего масла, попавшая на кожу. Что я буду делать дальше? Крейсер закончит исследование планеты и улетит. Вместе с ним из моей жизни исчезнут Дин, Фолли, Йугу, Лусия и доктор Трейси. Но дело даже не в них. Из моей жизни исчезнет простор. Горизонт снова сузится до размеров одной захолустной планеты, на которой я проведу всю оставшуюся жизнь. И второго шанса изменить это у меня не будет.

— А ты никогда не скучаешь по дому, Фолли? — спросил я. Фолли печально усмехнулся.

— Дом… я верещал от радости, сбежав оттуда. Двенадцать часов в сутки гонять гружёные баржи, уворачиваясь от метеоритов и ледяных глыб — небольшое удовольствие. Видеть, как твои кости вытягиваются и становятся хрупкими, несмотря на покупную гравитацию. Терять ровесников и ловить себя на мысли, что жалеешь не их, а разбитую баржу. Когда кораблю, пришедшему с Земли за грузом ванадия, срочно понадобился пилот — я сбежал к ним на борт без вещей. Зарплата за рейс ушла на трёхмесячное лечение от космической болезни. Три месяца я задыхался от непривычной земной гравитации, умирал на тренажёрах, а ночью зубрил учебники, чтобы попасть в школу пилотов. Я выгрыз свой шанс зубами, Ал. Хоть и не без помощи добрых людей.

Пять лет назад я заработал достаточно, чтобы позволить себе отпуск в любой части обитаемой Вселенной. И полетел домой, на Энцелад.

— Там ничего не поменялось, да? — спросил я.

— Там поменялось всё, — улыбнулся Фолли. — В шахтах и на баржах работают роботы. Смены операторов живут в комфортабельных станциях при земной силе тяжести. Дети учатся в школе. Но знаешь что? Там не осталось никого из моих знакомых. Все или умерли, или разлетелись, кто куда. Я прожил три дня в гостинице для экскурсантов и улетел.

— А на Земле ты бывал?

— На Земле? — Фолли насмешливо вытянул губы трубочкой. — Слишком это дорогое удовольствие, Ал. Не по карману простому пилоту.

***

Шлюпка приближалась к поясу астероидов. В чернильной пустоте начали появляться светящиеся точки. Их становилось всё больше, они собирались в группы. Наконец, мы увидели сплошное светящееся кольцо, состоящее из парящих в космосе каменных и ледяных глыб величиной с крейсер. Некоторые из них висели неподвижно. Другие медленно поворачивались вокруг своей оси. На фоне этих громадин шлюпка выглядела мухой, кружащей около подгнившего яблока.