Динамик шипел и потрескивал. Я крутил колесико настройки точь-в-точь, как делал это Интен и монотонно повторял:

— «Стремительный», отзовитесь! Говард! Интен! Кто-нибудь слышит меня?

Затем сдвигал стрелку по шкале и начинал всё сначала.

Матильда принесла мне холодное мясо с лепёшками и стакан компота. Постояла рядом и снова скрылась в глубине дома, неслышно ступая ногами, обутыми в тёплые войлочные тапки.

Торопливо набив рот едой, я продолжал крутить ручку.

— «Стремительный», отзовитесь! Говард! Интен! Приём! Приём!

Я провёл стрелку от нижнего края шкалы к верхнему, и обратно. Ответа не было. Время стремительно убегало. Меня охватило отчаяние.

Я поднялся с кресла и чуть не рухнул на пол. Уставшие за бесконечный день ноги одеревенели и подкосились.

Кое-как обравшись, я поковылял к выходу. Молча толкнул дверь и вышел. На прощание с Матильдой сил уже не было.

Я знал, что Говард живёт у Тихого Озера. От нас до него было километров двадцать, и я надеялся, что шлюпка направилась именно туда. Во всяком случае, она летела со стороны Тихого Озера, когда мы с Линой заметили её.

Оставалась одна проблема — как попасть в Тихое Озеро до утра?

Впрочем, я уже знал ответ. Он пришёл мне в голову ещё полчаса назад, когда я безуспешно крутил ручку передатчика. Подсознательно я гнал это решение от себя. Слишком уж ныло измученное тело, болели сбитые ноги.

Тем не менее, я выполз на дорогу и упрямо поковылял к ферме родителей Лины. Я очень надеялся, что они уже дома.

Мне была нужна лошадь.

Минут через десять ноги размялись, идти стало легче. Всё-таки, я отдохнул, пока разбирался с передатчиком. Хорошо, что не поддался соблазну съесть всё, что принесла мне Матильда — с полным желудком шагать куда тяжелее. Но я проглотил только пару кусков мяса и запил их стаканом компота.

Идра высоко поднялась над горизонтом. Облака окончательно рассеялись, и в зелёном сиянии луны я хорошо видел дорогу.

Очень хотелось пройти через лес — так было короче. Но я удержался. Ночью, усталому легко заблудиться и потерять время. Я шёл по дороге, стараясь не переходить на бег и беречь силы.

Наконец, в полумраке показались огни. На ферме ещё не спали. В другое время это показалось бы мне странным, но сейчас я настолько устал, что не мог удивляться. Подошёл к калитке, взялся за неё и почувствовал сильный удар по голове. В глазах потемнело.

***

Придя в себя, я ощутил странную смесь боли и облегчения. Боль пульсировала в затылке. Облегчение разливалось по всему телу, начиная с ног. Ноги радовались тому, что наконец-то никуда не идут, а тело отдыхало, с удобствами лёжа на сырой от росы земле.

Я попробовал пошевелиться и понял, что связан. Кто-то обмотал мои ноги верёвкой, а руки туго стянул за спиной.

Первой мыслью было позвать на помощь. Но поразмыслив, я понял, что на зов, скорее всего, придёт именно тот человек, который огрел меня по голове и связал. Увидев, что его усилия оказались недостаточными, он, того гляди, захочет повторить своё доброе дело.

Тогда я решил отползти подальше и попробовать развязаться. Ночь ещё не кончилась. Деревья и кусты слева бросали на землю густую тень. Если мне удастся откатиться шагов на тридцать — он меня не найдёт.

Я заёрзал на спине, стараясь без лишнего шума развернуться поудобнее. Рубаха вылезла из штанов и задралась. Я почувствовал спиной холодную траву.

— Тсс! — сказал испуганный голос с другой стороны.

Повернув голову, я разглядел Рыжего. Младший брат Стипа Брэндона сидел на корточках в двух шагах от меня. Его вытаращенные глаза блестели в темноте, в лице не было ни кровинки.

Да что ж за беда такая с этими Брэндонами? Какого чёрта они вечно суются мне под ноги? И всегда не вовремя!

Как же это Рыжий сумел меня подкараулить? Хотя, у него папаша — охотник. Но зачем я ему?

— Развяжи меня! — хрипло потребовал я.

Рыжий отчаянно замотал головой.

— Нет! Илия меня убьёт!

Ага! Значит, и второй братец тут.

— А где он?

— Пошёл за топором.

Не могу сказать, что эти слова меня успокоили. Скорее, наоборот. Я придвинулся ближе к Рыжему и заговорил так убедительно, как только мог. Даже имя его вспомнил.

— Послушай, Рыж… Рэдди! Если Илия меня убьёт — ты тоже будешь убийцей! Ты этого хочешь? Развяжи меня — вдвоём мы с ним справимся!

У Рыжего тряслись губы, на глаза навернулись слёзы. Но он по-прежнему не соглашался. А время стремительно уходило. Не обращая больше внимания на Рыжего, я попробовал сам развязать верёвки. Но он накинулся на меня и прижал к земле.

— Ради Создателя, не шевелись, Ал! Может быть, всё ещё обойдётся!

Да что же за порядки такие у них в семье, если один брат боится другого до икоты? Подсунул же Создатель сумасшедших, а я теперь возись с ними.

Тут раздались неторопливые мягкие шаги. Когда лежишь на земле, слышно особенно хорошо. Рыжий, видать, тоже расслышал осторожное шарканье брючин по траве. Он весь сжался и втянул голову в плечи.

Увидев Илию, я понял, чего так боялся Рыжий.

Лицо старшего из братьев Брэндонов было спокойным, даже немного сонным. На нём отчётливо выделялись абсолютно остекленевшие глаза. В левой руке Илия держал топор, небрежно им помахивая.

— Ты очнулся, Ал? — монотонным голосом спросил Илия. — Это хорошо. Пойдём!

Я попытался сопротивляться, но Илия одной рукой легко вздёрнул меня с земли и поставил на ноги. Обалдеть! Откуда в нём такая силища?

Ноги он мне не развязал, так что я снова завалился набок. Тогда Илия наклонился, схватил меня за ворот и просто поволок по траве за собой. Рыжий безучастно плёлся за нами.

Илия притащил меня к крыльцу фермы. Отпустил руку и наклонился к самому лицу.

— Мне нужна твоя помощь, Ал. Я пришёл к своей невесте, а она не хочет со мной говорить. Позови её, пожалуйста!

От его спокойного голоса по спине бежали мурашки. Илия подошёл к двери дома и с размаху ударил по ней обухом топора.

— Лина! Здесь мой друг Ал. Он просит тебя выйти!

За дверью раздался крик ужаса.

— Ал?!

— Лина! — заорал я, что было сил. — Не вздумай открыть дверь! Петер, сидите дома! Илия совсем спятил, вы с ним не справитесь!

В доме послышалась возня. Я слышал, как Петер сказал:

— Не смей! Послушай Ала!

Илия снова ударил топором по двери.

— Лина! Выходи!

Я изловчился и двумя ногами пнул оцепеневшего Рыжего.

— Развяжи мне руки, гад!

Но Рыжий только трясся мелкой дрожью. Даже удар не мог привести его в себя.

Илия ещё пару раз ударил топором по двери. Он бил не со злостью, а размеренно, словно колол дрова у себя во дворе. Но тупое лезвие только оставляло вмятины на крепкой высохшей древесине. Тогда Илия спустился с крыльца и направился ко мне.

Это было очень страшно. Плохо понимая, что делаю, я стал отползать назад. Бессмысленное занятие, но всё же лучше, чем ничего. Когда Илия подошёл совсем близко, я поджал ноги.

— Не открывают, — пожаловался он. Лицо его затвердело, стало собранным. Он взмахнул топором.

Я ждал этого. Упёршись локтями в землю, я распрямился, словно согнутая ветка, и изо всех сил ударил Илию ногами в грудь. Удар совпал с замахом. Илия повалился назад, споткнулся о сидящего на земле Рыжего и тяжело рухнул. В этот момент на его голову опустился черенок лопаты.

Слава Создателю! Это Петер выскочил мне на помощь.

***

Мы крепко связали Илию, а заодно и Рыжего. Тот и не думал сопротивляться. Потрясённо глядел на брата и беззвучно шевелил губами. Лина рыдала, вздрагивая всем телом. Ирга пыталась её успокоить, а у самой по лицу катились слёзы.

— Позовите людей, Петер! — сказал я. — Илию нельзя развязывать — он сошёл с ума. Видели бы вы его лицо.

— Я видел, — сказал Петер. — Через окно.

— Что с моими глазами? — послышался голос Илии. Я отпрыгнул, а Петер замахнулся лопатой.

— Я ничего не вижу! Куда вы дели мои глаза?

Илия неразборчиво бормотал, раскачиваясь из стороны в сторону. Из угла его рта по подбородку текла розовая слюна.