— Ал, Лина! Заходите! Мы установили связь с кораблём!

— Ужин будет через полчаса, — сказала Матильда. — И только попробуйте опоздать. Будете жевать свои книги вместо пирога, помяните моё слово!

Произнеся это ужасное пророчество, она гордо удалилась на кухню.

Тут из кабинета вышел ещё один человек. Высокий и сутулый, он немного напоминал моего папашу. Только у папаши выражение лица кислое, а этот человек глядел уверенно и спокойно. Лет ему было около сорока, может, немного больше.

— Интен, познакомь меня с твоими друзьями, — сказал человек, чуть улыбаясь.

Мне его улыбка сразу понравилась. Добрая и насмешливая, но не высокомерная. И взгляд внимательный. Сразу видно, что Говард — умный человек, но ум свой почём зря не выпячивает.

— Старший учитель Говард, — сказал Интен. — А это Ал и Лина, мои ученики.

— Ал? — спросил Говард. — Твою маму зовут Ани?

— Да, — удивлённо ответил я. — Вы её знаете?

— Немного.

— А почему вы — старший учитель? — спросила Лина.

— Он занимается подготовкой учителей для посёлков, — вместо Говарда ответил Интен.

— Тебе повезло, Ал, — повернулась ко мне Лина. — Мне кажется, он — именно тот, кто тебе нужен.

Брови Говарда изумлённо поднялись.

— Ты хочешь стать учителем, Ал? — спросил он.

Я замялся.

— Ну…

— Ладно, об этом поговорим позже. Проходите в комнату, — сказал Говард и посторонился. — Нам повезло присутствовать при историческом событии. Похоже, Местрию впервые посетили люди с другой планеты.

Штуковина, которую доктор Ханс назвал «радио», по-прежнему стояла на столе. Провод от неё все так же тянулся за окно.

— Это радиопередатчик на солнечных панелях, — пояснил Говард. — Такие передатчики были в каждой шлюпке. Но за двести лет уцелело не больше десятка.

Интен уселся в кресло и принялся осторожно крутить ручки передатчика. Говард пристроился напротив него на табурете, взятом, судя по всему, из кухни. Кроме них в кабинете никого не было — пастор и доктор уже ушли.

— Это очень простой прибор, — виновато сказал Интен, — настройки всё время сбиваются, приходится выставлять вручную.

— Зато надёжный, — твёрдо возразил Говард.

Интен ещё раз повернул ручку. Из динамика раздался негромкий треск. Непрерывное, монотонное шуршание. Я вдруг понял, что слышу голос пустоты. Шёпот космоса.

— «Стремительный», это «Местрия-один», ответьте, — важно сказал Интен, наклонившись к небольшому отверстию в корпусе передатчика. — «Стремительный», это «Местрия-один».

— Почему мы — «Местрия-один»? — шёпотом спросила Лина у Говарда.

Говард снова усмехнулся.

— Пока мы — единственные, кто сумел выйти на связь с кораблём. Но когда подключатся другие передатчики, не должно возникнуть путаницы. Поэтому у каждого передатчика свой позывной.

— «Местрия-один», это «Стремительный». Говорит третий помощник капитана, — внезапно отозвался динамик. — Капитан просил передать вам, что двое суток наш корабль будет двигаться по стационарной орбите. Научная группа хочет картографировать оба материка. О времени высадки сообщим дополнительно. Как поняли?

Голос звучал сухо, с металлическим призвуком. Третий помощник строил предложения, словно по учебнику. И ещё он забавно смягчал твёрдые звуки. На Местрии так никто не разговаривает.

— «Стремительный», понял вас, — волнуясь, отозвался Интен. Я заметил, что ему очень нравится быть радистом.

— «Местрия-один», конец связи.

— Конец связи.

Голос в передатчике умолк, а через минуту стих и треск динамика. Интен нажал кнопку на металлическом корпусе и откинулся в кресле. Говард глядел на нас, приподняв брови.

— А что такое стационарная орбита? — спросил я.

Не то, чтобы мне было интересно. Просто я растерялся и задал первый вопрос, который пришёл в голову. Говард перевёл взгляд на Интена.

— Полагаю, до физики вы в школе не добрались?

— Зачем фермерам физика, Говард? — усмехнулся Интен.

Говард снова посмотрел на меня.

— Это очень просто, Ал. Местрия притягивает корабль к себе. Но его скорость уравновешивает силу притяжения. Поэтому корабль не падает на планету, а летает вокруг неё. Если снизить скорость, то корабль упадёт. А если увеличить, то…

Он замолчал, предлагая мне продолжить мысль.

— Улетит?

Это сказал не я, а Лина. Вот же выскочка! Я хотел ответить то же самое, да не успел.

— Верно, — обрадовался Говард. — Вы хотите ещё о чем-то спросить?

Я немного подумал.

— Да. Что нам теперь делать?

Дверь распахнулась. В кабинет решительно вошла Матильда.

— Если вы немедленно не сядете за стол, мясо окончательно остынет, — сердито сказала она. — А пирог давно холодный.

Бесполезно спорить с женщиной, которая пытается тебя накормить. Этот урок я усвоил с детства. Единственное, что можно сделать в такой ситуации — расслабиться и быть благодарным.

Стол уже был накрыт. В середине стоял горячий пирог, а с кухни доносился умопомрачительный запах жареной свинины.

— Я думаю, нам надо выпить, — торжественно сказал Интен.

Он вышел из комнаты и вернулся, неся в руках бутыль красного вина. В ней было литров шесть, не меньше!

— Меня же дома прибьют, — слабо запротестовал я. Но потом оглянулся на Лину и замолчал.

Интен водрузил бутыль на стол.

— Друзья, вы представляете, что значит для нашей планеты этот корабль? Одиночество закончилось! Мы теперь — граждане Вселенной. Мы сможем летать к другим планетам, а люди из иных миров прилетят к нам.

Улыбающийся Говард достал бокалы, а Интен тут же разлил по ним вино.

— За наше звёздное будущее!

От такого тоста я отказаться не мог. В самом деле…. Теперь я могу не только стать учителем, а и…. Всё-таки, есть бог на свете! Не зря я надевал лучший костюм на школьные встречи с пастором.

— Спасибо, Создатель! — проникновенно прошептал я и залпом выпил вино.

Насупленная Матильда внесла огромное блюдо с жареным мясом. Я едва дождался, пока она положила кусок мне в тарелку. Очень уж есть хотелось!

Впившись зубами в розовую горячую мякоть, истекающую прозрачным соком, я даже замычал от удовольствия. Лина пододвинула мне блюдце с кисло-сладким соусом из беленики и тарелку с толстыми кукурузными лепёшками.

Интен налил ещё вина. Они с Говардом выпили, а мы с Линой вежливо отказались.

Интен вскочил из-за стола и расхаживал по комнате, возбуждённо размахивая руками. Глядя на него, я даже подумал, что вино куда крепче, чем кажется. Да и мне захотелось прихвастнуть.

— Я уже видел этот корабль! Смотрел в небо и нашёл странную звезду, левее альфы Плуга. Она мигала красными и зелёными вспышками. Раньше её там не было, я точно знаю.

— Увлекаешься астрономией, Ал? — одобрительно спросил меня Говард. — У Интена есть телескоп на чердаке. Как стемнеет, мы поднимемся туда и поглядим вместе.

Мы ещё выпили чаю. Наконец, Говард взглянул в окно и решительно поднялся со стула.

— Ладно! Пришло время посмотреть на наших гостей.

Друг за другом мы вскарабкались по крутой лестнице на чердак. Интен пыхтел впереди, за ним шёл Говард, потом Лина. Я замыкал цепочку астрономов-любителей.

В наклонной крыше чердака были вырезаны незастеклённые окна. На случай дождя Интен приладил к рамам широкие ставни. Возле распахнутого восточного окна на треноге стоял небольшой телескоп.

Говард привычно склонился к окуляру, что-то подкрутил и замер.

— Вот он!

Пять долгих минут мы переминались от нетерпения. Наконец, Говард оторвался от окуляра и приглашающе махнул рукой. Лина нерешительно взглянула на меня.

— Давай! — сказал я. Она подошла к телескопу, крепко зажмурила левый глаз, а правым осторожно прижалась к холодному резиновому ободку.

Потом настала моя очередь.

Это была та самая звёздочка. Красные и зелёные вспышки всё так же мерно чередовались, только стали ярче в ночной темноте. А ещё мне показалось, что я разглядел очертания стального корпуса.