— Валера, это же уйма работы! — Макс попытался остепенить безумного «изобретателя вечного двигателя».
— Ты представляешь, сколько времени уйдёт на то чтобы: Размножить записи на катушки, разнести их по студиям, договориться о продажах? И кстати, у нас мало песен. Их не хватит даже на один альбом.
— А мы разбавим другими исполнителями! — идейного генератора было не остановить. Шестерёнки в его мозгу работали полным ходом, сминая прессом возражения Максима.
— Какими ещё… другими исполнителями? Где мы их возьмём? Откуда?
— А хотя бы всеми любимой Любовью Орловой. Или на худой конец Муслимом Магомаевым. А можем сделать общую сборку из популярных певцов Советской эстрады! И тогда, представляешь, у нас будет вооще! самая суперская, самая крутейшая запись всех времён и народов!
— ??? Времён и народов? — задумчиво переспросил Макс. Вечер переставал быть томным и заиграл новыми красками. Где-то рядом, от налетевшего сквозняка, натружено вздохнула дверь.
— Да! — в глазах комсомольского активиста сверкали искры от проносившихся в них затей. — И назовём нашу сборку «Зажигательные ритмы Москвы». Или, лучше, так — «Жаркое лето страны Советов». Хотя, нет, стоп. Вот!!! Самое очумелое название для нашего альбома — «Горячая Супер-дискотека»!..
Какое то время спустя. Точка продажи звукозаписей:
— Вах, уважаемый, слюшай сюда! Придёшь ещё раз со своими дурацкими запсями — Бёрёзками-Шмерёзками, Орловой-Шмарловой! Короче, мамой клянусь, я тебе их, в зад затолкаю! Вали отсюда, и не прихади больше, па-а-нимаешь?
Покрасневший от высокоинтеллектуальной беседы Валерка вышел от продавца звукозаписей. Глубоко вздохнул.
— Блин, пипец. Он даже не стал слушать наши песни. Что же делать? Что?
— Хай, фрэнд, — к несчастному, пританцовывая и смачно жуя жвачку, подошла девушка в джинсовой куртке. — Я, Кэт. Чаго толкаешь?
— В смысле, толкаю?
— Ну, продаешь, чего? Какой музон? Что лабают?
— Вот, хотел отдать на распространение сборку песен группы «Березки» и Любови Орловой.
— Ништяк, клёво! — девушка надула огромный пузырь и смачно его лопнула. — А это кто? Что за пипл?
— Ну-у, — глаза музыкального распространителя широко раскрылись от удивления. Не знать такого. — Любовь Орлова — это наше старая, всеми любимая и известная певица. А «Березки» — новая группа. Поют и танцуют в местном ДК.
— Ясно, — нафуфыренная модам недовольно сморщила курносый нос. — А больше, нет? Ничего? Типа, чего-нибудь из крэзи или иностранного?
— Нет, честное комсомольское, только это.
— Ладно чувак, хиляй дальше.
Спустя ещё какое-то время. Седьмая, а может восьмая попытка:
— Хай, фрэнд.
— И тебе не хворать.
— Не желаешь заценить клёвый музон. Группа из Бирмингема — «Берёзи»! Лабают — просто улёт — лапти улетают. Пилят на бритише, на эспаньёле. Только, что закинули в Союз. Всего несколько песен. Ещё нет ни у кого!
— Чего-то я не слышал про такую группу.
— Так, она, из новых. Первый альбом.
— Ну, если из новых, доставай, глянем.
— Вот, осталось несколько катушек! Уже раздал две таких сумки! Улетают в лёт — записывать не успеваю!
— Неплохо, неплохо, — из динамиков полилась неизвестная музыка. — Действительно, поют хорошо. Запись качественная, проигрыш хороший, ритм драйвовый.
«Есс! Есс! Есс!», — мысли радостно затопали в кудрявой голове. — «А я говорил, что наше творчество оценят — просто специалисты не попадались!».
— Постой паря, не спеши! Что за чертовщина? Зачем Орлову впихнули? Че за нафик?
— Э-э-э… Специально, чтобы пропустили… на таможне. Мало ли чего?
— А, понятно. Ловко придумали! Хорошо, возьму на пробу несколько бобин. Сколько хочешь?
2
Уважаемые радиослушатели, станция «Маяк» продолжает музыкальную радиопередачу «По вашим письмам».
Ведущие программы присоединяются к поздравлениям лётчиков — космонавтов «Звездного городка», которые поздравляют первую женщину-космонавта Валентину Терешкову с недавно прошедшим днём рождения.
Валентина Владимировна, специально для вас будет исполнена самая космическая композиция группы «Березки» «Последний отсчет».
…..
Дорогие ведущие радиопередачи «По вашим письмам», пишет вам школьник 5 «Б» класса Вася Круглов из города Междуреченска. Передайте, пожалуйста, музыкальный привет моему папе — капитану дальнего плаванья. Поставьте добрую, хорошую песню, которая бы поддержала его, напомнила обо мне, маме, друзьях, знакомых.
Василий, для твоего папы и всех советских моряков, находящихся далеко от дома звучит прекрасная песня «Ода страсти» из спектакля «Херонская искусительница».
…..
Любимая радиостанция, творческий коллектив народного театра-студии «Новое время» просит поздравить с 55-летним юбилеем самого возрастного актера театра, артиста Огурцова Ивана Ильича. Поставьте, пожалуйста, песню «Онли ю» из спектакля «Любовь во всём виновата».
…..
В завершении программы, по многочисленным просьбам наших радиослушателей, прозвучит ещё одна пеня в исполнении группы «Березки». Она называется «Уязвимый друг» и исполняется на испанском языке….
Безумно безумное утро следующего дня.
В кабинете выпускающего музыкальные программы редактора радиостанции «Маяк» собрался полный состав проштрафившейся смены — радиоведущая, звукорежиссер, техник.
Начальник, как и подобает ему, был зол, огромен, широкоплеч. Казалось, в это утро, он был составлен из шипов, игл и раскаленных стальных полос, скрепленных цементом нетерпимости.
— Кто мне скажет… — он резко повысил голос, разбрызгивая мясистыми губами слюну. — Как, такое!!! могло произойти? Каким образом, вместо одной — утвержденной, согласованной и записанной передачи, в эфир выходит другая? И главное — зачем, для чего это было нужно?
…??? — долгое, дружное молчание в ответ.
— Хорошо, начну спрашивать каждого, по отдельности, — руководство ещё больше насупилось. Широкие черные брови грозно поползли к переносице, пальцы непроизвольно начали постукивать по столу. — Василина, это сделала, ты?
Ведущая программы выглядела обычно очень кокетливой и весёлой — проходя мимо знакомых, всегда покачивала бедрами, стреляла глазами из-под ресниц и улыбалась так, словно пыталась привлечь к себе всю мужскую часть коллектива. Однако, сегодня почему-то вид у неё был смущенный, даже виноватый. Она сжимала губы, чтоб не расплакаться.
— Нет, не я… — пропищала она еле слышно. — Я, после того как записали передачу, вообще не заходила в студию.
— Допустим. Хотя, голос на записи был сильно похож на твой.
— Александр? — редактор с угрюмой насмешкой покосился на звукорежиссёра. — Что за самоуправство? Зачем поменял запись?
— Я ничего не трогал, — съёжился рыжеватый молодой человек с крупным напуганным лицом и пристальными, серьезными глазами.
— Тогда остаётся, Кропивницкий Георгий Борисович! — все посмотрели на седого, неряшливого, заросшего щетиной мужчину, с землистым от постоянной работы в помещении цветом кожи.
— Работаете вы, товарищ техник, последнее время, мягко выражаясь — безответственно. И дисциплина тоже — так себе. К примеру, сегодня опять опоздали на двенадцать минут, и это уже третий раз за месяц. Вчера вечером звонила ваша жена — устроили скандал. А на прошлой неделе чуть было не сорвали выход передачи в эфир. Так, что скажите, пожалуйста, зачем поменяли программу?
— Это не я? Как я мог? Откуда у меня записи каких-то «Берёзок»? Я вообще слышу про них первый раз.
— Вот и я хотел бы знать — откуда вы взяли, эту хреномудрию? — редактор достал из ящика стола бобину, на конверте которой было написано крупными буквами «БЕРЁЗКИ». Презрительно бросил её на столешницу.
