– Драка в шестом секторе. Кафе «Уютный дворик». Вас поняла.

Пьяный дебош в своей любимой закусочной Эйлана восприняла как личное оскорбление. Приветливо кивнув растерянной хозяйке, нервно сжимающей в полных ручках парализатор, охранница сняла с пояса «миротворец», и принялась за работу.

Болезненные удары «миротворца» живо вразумили пару сцепившихся нетрезвых звездолётчиков, не поделивших барный стул. Разом потеряв интерес к драке, мужчины уселись за столик и заказали ещё бутылку. Пожелав хозяйке кафе счастливого дня, охранница продолжила патрулирование.

«Бесплатный обед я себе сегодня заработала, – усмехнулась про себя Эйлана, неторопливо шагая вдоль ограды зимнего сада. – На что бы потратить сэкономленные деньги?» Перед внутренним взором инопланетницы возник образ темноволосого атлета. Кусая губы, чтобы не застонать, мальвиец упорно отказывался открыть причину своей прогулки в комендантский час. Лишь невыносимая боль заставила его признаться. Такая преданность любимому впечатлила отставную космодесантницу, чьим девизом на протяжении многих лет служил древний вымпел, украшавший эмблему её подразделения: «Semper fedelis» – «Всегда верен». Способности доверять Эйланы недавно нанесли серьёзный урон. Мужчина, которому она верила как себе, получив похоронку, быстренько развёлся и вычеркнул из своей жизни дражайшую супругу. С трудом оправившись от такого удара, Смитерс с некоторых пор рассматривала противоположенный пол, как средство приятно провести ночь, справедливо считая, что место в сердце нужно заслужить. Эйлану тревожили чёрные глаза здоровяка, загоравшиеся яркими звёздами, когда их взгляды встречались, и тут же прятавшиеся под ресницами. Скромняшка… Брюнет отвечал всем представлениям инопланетницы об идеале: сообразителен, в меру нагл, внешне привлекателен, воспитан, и как приятный бонус – предан любимому. Жаль нельзя купить этого уникума. Почему же нельзя? На Мальве, говорят, практически любого мужчину можно приобрести как вещь, были бы деньги. Как он там представился: «собственность полковника Морриган»? Размышления охранницы прервал истошный девичий визг.

На лужайке в двух шагах от входа в зимний сад разыгралась драма. Похожий на Анубиса коренастый инопланетник в пурпурном комбинезоне трепал зубами за воротник девчонку лет пятнадцати, а её подружку держал поперёк туловища подмышкой. Девицы дёргались как марионетки и истошно визжали, тщетно пытаясь освободиться. Рядом валялись перекусанные стеки для верховой езды. На скамейке лежала небрежно брошенная книга. По всему выходило, что девчонки чем-то раздразнили мирного отдыхающего в зимнем саду торговца из системы Большой Пёс, и тот чуть не придушил глупышек как синичек. Обычно спокойные канисы, как называли себя сирианцы, очень остро реагировали на любые шутки о несвободе. Двести лет рабства под пятой соседей с Ориона, закончившиеся кровопролитной реконкистой, сделали мирных существ нетерпимыми к малейшим намёкам на рабское прошлое своей расы.

– Отпустите щенков, мистер. Найдите себе равного противника, – окликнул кто-то каниса, и его спину обожгла резкая боль.

Сирианец выпустил из рук перепуганных девчонок, тут же забившихся в кусты, и, повернул свою голову, удивительно похожую на волчью, переключая своё внимание на нового врага. Лицо, а вернее морду, заросшую коротким светло-коричневым мехом, пересекали два свежих рубца. Невысокая молодая женщина не впечатлила псиглавца, зато энергохлыст, который она держала в руке, вызвал новую вспышку ярости. Раскатистый рёв отразился от купола мощным эхом и загнал девчонок на вершину соседнего дерева.

– Не шумите, мистер. Здесь зона отдыха, и громкие звуки запрещены, – произнесла охранница, указывая на знак, висевший справа от неё. Рык не произвёл на майора особого впечатления. Возмущённый сирианец разразился яростным лаем, кляня родню Эйланы до самого первопредка, и перешёл в наступление. «Миротворец» встретил каниса чувствительным разрядом и заставил отступить.

– Пожалуйста, успокойтесь, мистер. Никто не желает вам зла, – спокойно проговорила майор, выписывая хлыстом восьмёрки, вынуждающие псиглавца держаться от охранницы на безопасном расстоянии. – Расскажите, пожалуйста, что здесь произошло.

– Меня оскорбили, – пролаял сирианец, потирая обожжённое плечо. – Я сидел на этой лавочке и читал книгу. Минут пятнадцать назад пришли три человека: две самочки и молодой самец. Самочки за что-то ругали щенка и называли грязным рабом. В моем присутствии они достали эту мерзость и несколько раз ударили самца.

Он с ненавистью пнул обломки стека.

– Это вопиющий факт, сэр, – согласилась Смитерс, опуская своё оружие. – Я прослежу, чтобы виновные получили достойное наказание.

– Я объяснил самочкам, что недопустимо так обращаться с представителями своей расы, но меня не послушали, – продолжал рассказ псиглавец, машинально прикасаясь к рубцам на морде. Его хриплый голос периодически срывался на лай. – Меня тоже хлестнули этой дрянью, назвали котом-мутантом, и велели топать в свою конуру на цепь. Меня благородного каниса из рода Лупусов, котом… В общем, я не сдержался и проучил невеж.

– Отлично понимаю ваши чувства, сэр, – поддакнула охранница и, оглядывая окрестные кусты, спросила. – Мистер Лупус, не подскажите, куда делся самец, о котором вы говорили? Я вижу самочек, а больше никого.

Канис повёл носом и уверенно указал на скорчившегося под хвойным кустом щуплого блондинчика.

– Вот эта жертва жестокости глупых самочек, – объявил сирианец и, услышав жалобный всхлип девчонок, миролюбиво уточнил. – Похоже, у меня проблемы, мэм?

– Думаю, вы отделаетесь штрафом за помятые цветы, – решила Эйлана, взвесив все за и против. – Опустите пять галактов[2] в ящик для пожертвований на выходе из сада. Когда ваш корабль покидает Мальву?

– Завтра в полдень, – ответил окончательно успокоившийся инопланетник. – Это на что-то влияет?

– Рекомендую немедленно подняться на борт и до отлёта не покидать корабль – подумав, распорядилась майор.

– Приятно иметь дело с разумной самкой, – склонил голову канис, сунул книгу в карман и быстрым шагом двинулся к выходу.

В двери дежурной части службы охраны третьего уровня робко просочились две заплаканные девицы лет пятнадцати в рваных платьях и бледный как смерть босой шестнадцатилетний юноша в штанах свободного покроя на голое тело. Вошедшая следом майор положила на стол дежурной пластиковый пакет с обломками стеков.

– Принимайте задержанных, лейтенант. Юлиана Бедфорд, Жанет Сименс и Фирс, отказавшийся назвать свою фамилию, – объявила она, убирая в держатель на поясе штатный энергохлыст, и кивнула на молодых людей. – Эти юные леди устроили показательную порку в зимнем саду при свидетелях и нанесли словесное и физическое оскорбление представителю иной расы. Своими действиями они спровоцировали межрасовый конфликт, чуть не закончившийся плачевно, не окажись я поблизости.

– Кого оскорбили юные госпожи? – Ханна сделала запись в журнале происшествий и, подцепив двумя пальчиками улику, спросила. – Майор, вы установили личность пострадавшего?

– Это мы пострадали! А не этот… – задохнулась от возмущения одна из девушек, плотная блондинка. Слёзки разом высохли на её беленьком круглом личике, усыпанном мелкими веснушками. Вторая девица, миниатюрная брюнеточка с кукольным личиком старательно запахнула разорванный по шву подол и с жаром поддержала подругу. – Мы никого не обижали! Он сам полез в наши дела. Кошак-мутант. Как только таких уродов пускают на нашу планету. В зоопарке им самое место.