© Смирнова Е.Н, 2022

© Издательство «Aegitas», 2022

Все права защищены. Охраняется законом РФ об авторском праве. Никакая часть электронного экземпляра этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Одной из задач, возложенных на начальника базы космодесанта содружества миров, являлась работа с кадрами. Сегодня полковнику Джорджу Кавалетти предстояло выполнить неприятную обязанность – отправить в отставку командира отдельной роты спецназа, и опытный космодесантник заметно нервничал. С гораздо большим удовольствием он командовал бы высадкой на враждебную планету, чем объявлял боевому офицеру, что после двадцати лет безупречной службы ему указывают на дверь.

– Здравия желаю, сэр. Майор Эйлана Смитерс, отдельная рота спецназа «Адские коты», по вашему приказанию прибыла, – бесстрастный женский голос привычно отчеканил приветствие, отвлекая Кавалетти от размышлений.

Сильно припадая на искалеченную ногу, майор вошла в кабинет и отработанным жестом отсалютовала. Тяжело опираясь на резную трость с набалдашником в виде крылатого леопарда (подарок сослуживцев на выписку из госпиталя) светловолосая молодая женщина, с привлекательным, немного осунувшимся лицом, в серой повседневной форме, приблизилась к столу для совещаний и выжидающе посмотрела на Кавалетти.

«Я знаю, зачем ты меня вызвал, – говорил ее спокойный равнодушный взгляд. – Космодесанту не нужны калеки, не так ли? Ну, так не тяни, полковник, быстрее объявляй решение аттестационной комиссии, и я пойду собирать вещи. Не оскорбляй меня сочувствием и жалостью. Я не заслужила такого унижения».

– Добрый день, майор. Проходите, присаживайтесь. Разговор будет долгим, – сделал приглашающий жест полковник, не зная, с чего начать беседу.

Смитерс послушно отодвинула стул и, опустившись на жесткое сиденье, пристроила трость между колен.

Глядя в холодные аквамариновые глаза «Адской Кошки», Джордж Кавалетти пододвинул к себе ее личное дело и, взяв в руки верхний лист тонкого пластика, оказавшийся медицинским заключением, хорошо поставленным голосом зачитал:

– Майор Смитерс, согласно решению военно-врачебной комиссии…

Эйлана молча внимала обстоятельной речи своего начальника, подробно объяснявшего, почему она больше не может исполнять обязанности командира отдельной роты «адских котов», подтверждая свои слова цитатами из соответствующих документов. Заострившееся после болезни лицо Смитерс выглядело каменным и вполне могло соперничать с мраморной статуей, как по красоте, так и по белизне. Сердце полковника сжималось от жалости к этой сильной женщине, с достоинством принимающей свой приговор. Два месяца комы, десяток операций, и вот майор снова готова к бою. Не физически – полного выздоровления отважной космодесантнице врачи не обещали. Слишком серьезным оказалось ранение. Однако морально Смитерс уже сейчас могла дать фору любому подчиненному. Ее воли к жизни хватило бы на целый полк. К сожалению, Кавалетти ничем не мог своему офицеру помочь. Вакансии инструкторов космодесанта заняли немногочисленные сержанты, уцелевшие после Битвы за систему Пегас. и начальнику базы нечего было предложить едва способной самостоятельно передвигаться молодой женщине.

Грозная Пантера, еще вчера наводившая ужас на космических пиратов, блестящий офицер, сумевший объединить разрозненные части спецназа и слаженным ударом защитить столичную планету от захватчиков, а сейчас просто искалеченный ветеран, сидела перед полковником с прямой спиной, держа себя в руках исключительно из природного упрямства.

Ни единый мускул не дрогнул на лице Смитерс, пока Кавалетти перечислял награды, к которым представили ее за боевые заслуги в последней войне. Только глаза вспыхнули сталью, когда Джордж Кавалетти вбил последний гвоздь в гроб ее карьеры.

– На основании медицинского обследования и приняв во внимание заключение штатного психолога, командование Космодесанта вынесло следующее постановление… – полковник Кавалетти сделал паузу, собираясь с духом, и несколько жестче, чем собирался, произнес: – Майор Смитерс, вы признаны не годной к военной службе по состоянию здоровья… С завтрашнего дня вы официально считаетесь в отставке. За многолетнюю и безупречную службу вам назначается единовременная выплата в размере…

Пантера стиснула в ладони коробочку с медалью «За отвагу», с усилием поднялась, козырнула и неторопливо поковыляла к выходу. Приказ о выходе в отставку в электронном виде уже наверняка поступил на ее личный аккаунт, и забирать бездушный кусок пластика не имело смысла.

– Удачи, майор, – напутствовал женщину Кавалетти, втихаря вытирая со лба пот. Нелегко дался ему этот монолог. Особенно непросто было выносить пристальный и всепонимающий взгляд увольняемого офицера. – Уверен, муж и дети очень обрадуются твоему воскрешению из мертвых.

– Да, сэр, – не поворачивая головы, отозвалась Эйлана. Задержавшись на пороге, она тихо сказала. – И тебе удачи, полковник. Надеюсь, ты не пожалеешь о моей отставке.

Едва за Пантерой закрылась дверь, Джордж достал из сейфа бутылку персианского трофейного бренди и сделал глоток прямо из горла.

– Я тоже надеюсь, майор. Очень надеюсь, – пробормотал он и через интерком отдал распоряжение секретарю вызвать капитана Логана, заместителя командира роты. Предстоял еще один разговор, на этот раз приятный.

Яркий оранжевый свет ворвался в спальню и осветил полуторную кровать на серых невысоких ножках, разноцветное лоскутное одеяло и едва угадывающуюся под ним женскую фигуру. Бледное лицо девушки с заостренными чертами казалось маской. Настырный лучик скакнул на подушку, запутался в светло-русом ежике волос, высвободился, скользнул по песочно-бежевой коже высокого лба, успешно миновал аккуратные брови, скатился на переносицу и деликатно постучал по векам, напоминая, что уже утро и пора подниматься навстречу новому дню.

Девушка открыла глаза и равнодушно уставилась в потолок. Вставать не хотелось. Жить тоже. Прошлое сгорело дотла, и пепел унес холодный ветер фарасской ранней весны несколько недель назад. Будущее виделось унылым и серым. Карьера рухнула, брак развалился, дети… Лишив права приближаться к детям, бывший муж нанес удар такой сокрушительной мощи, с каким не сравнились ни отставка, ни частичная утрата возможности передвигаться вместе взятые. Жизнь утратила смысл, только воля и природное упрямство поднимали девушку с постели и гнали на задний двор, в сарай, где отец держал свои тренажеры. Привычные выматывающие тренировки помогали забыть о бесцельности существования. Ежедневная рутина благотворно влияла на восстановление покалеченного тела, но не души. Вытоптанная тяжелыми сапогами лжи и предательства душа пребывала в глубокой коме, взирая на мир с тупым безразличием покойника. Периодически пробирающиеся в голову мысли о самоубийстве немедленно изгонялись с позором напоминанием, что Альберт сильно обрадуется, получив известие о смерти бывшей жены. А дети… Образы сына и дочки заставляли держаться за жизнь надежней самых крепких канатов. Пусть сейчас нет возможности быть со своими детьми, но пока живы ее тело и мозг, теплится и надежда на воссоединение семьи.