Когда они добрались до Варикино-до-соль, все стало только хуже. Дон Маттео начал плести свои сети, шушукаться с управляющим и слугами, вести себя так, будто он тут хозяин, подкарауливать донью Кирею в саду у рододендронов… Однажды Джанна увидела, как дон Маттео схватил сеньориту за руку, но та неожиданно ловко выкрутилась. Донья Кирея не выглядела огорченной, но Джанну все равно терзали дурные предчувствия.

Кода в один прекрасный день ей сказали, что дают сразу два дня выходных и отправляют в город с одной из служанок, Джанна попыталась было отказаться, но разве с этим Маттео поспоришь? Он явно что-то задумал, а госпожа даже не стала слушать ее опасения! Просто посмеялась!

Гуляя по городу, Джанна наткнулась на маленькую церковь Масентия Виндуанского, своего любимого святого, и решила зайти поставить свечку за здоровье госпожи. В церкви венчалась какая-то пара, и Джанна присела в углу, чтобы понаблюдать. Ее удивило, что было так мало народу, только жених с невестой и свидетели. При этом на невесте было богатое платье, похожее на одно из платьев доньи Киреи. Где их семьи? О! — догадалась Джанна, — это тайный брак! Влюбленные убежали, нарушив все запреты! О! Как романтично! Вот молодые произнесли обеты, обменялись кольцами… Священник объявил их мужем и женой и разрешил жениху поцеловать невесту. Тот развернулся, поднял с лица невесты вуаль… Джанна едва не вскрикнула от ужаса! Это были … сеньорита Палпатинос и дон Маттео!

========== Глава 6 ==========

Поместье Варикино-до-соль было поистине райским местом. Когда-то Рейсауре казалось, что не может быть ничего красивее дома дель Соло, но Варикино… О, у Рейсауры просто не было слов. Почему это прекрасное место простаивало? Почему тут никто не жил, кроме управляющего и небольшого штата слуг? Их приняли радушно и, к ее удивлению, быстро включились в игру. О, они были польщены, что внучка самого сеньора Палпатиноса почтила их визитом, чтобы отдохнуть от своего триумфа в Париже. Они предоставят ей всю возможную роскошь и покой, и если граф Вержи тут появится, ему дадут от ворот поворот. И барону Мустье тоже. И лорду Прайду. Рейсаура наконец почувствовала, что напряжение последних дней начинает понемногу спадать…

***

— Он точно достоин доверия?

— Падре Джиннарио? Более чем, дон Бенисио, поверьте.

Бенисио вздохнул. Неужели его мечтаниям совсем скоро суждено будет исполниться?

— Вы заказали…

— Венок из флердоранжа? Разумеется. А также кольца. Что касается фаты, вы ведь не против воспользоваться фатой нашей дорогой доньи Падмелины? Это настоящее произведение искусства.

— А как насчет…

— Не волнуйтесь ни о чем, дон Бенисио. Идите лучше прогуляйтесь со своей нареченной…

***

— Ты… не боишься? — прошептал он, почти касаясь губами ее уха.

— Того, что нам помешают? Конечно.

— Нет… Того, что будет потом. Первой… — Он нервно сглотнул. — Первой ночи.

— Нет, не боюсь. Я тебе доверяю, Бенисио. К тому же… Ты знаешь, что каждый твой поцелуй разжигает во мне настоящий пожар? Да, я знаю, что говорят, — немного смущенно произнесла Рейсаура. — Но я не боюсь боли, Бенисио. С тобой я вообще ничего не боюсь.

Он прижал ее к себе так крепко, что ей стало нечем дышать.

— О, ты не пожалеешь… Я сделаю всё для тебя… Это будет… неземное блаженство.

— Как поцелуи? — с легким кокетством спросила она. — Или как… как тогда, когда ты помог мне раздеться?

— В тысячу раз прекраснее…

*** Ей до последнего момента казалось, что сейчас в церковь кто-то ворвется, что им помешают… Снокейра, полиция, его родители, недовольные тем, что их сын связал себя узами брака с рабыней. Она чуть не упала в обморок, когда священник спросил, знает ли кто-нибудь то, что делает их брак невозможным. Но никто не проронил ни слова. Улыбка Бенисио, когда их наконец объявили мужем и женой, его сияющие, влажные от счастливых слез глаза — было самым прекрасным, что Рейсаура видела в своей жизни.

Все было как во сне. Она дрожала в предвкушении всю дорогу до дома и чувствовала, как волнуется Бенисио. А когда они очутились в спальне…

Рейсаура боялась, что обязательно возникнет какая-то досадная неловкость, что она не сможет быть такой, какой ее хотел бы видеть муж, что она окажется нелепой, неуклюжей, незнающей, но… Бенисио, ни слова не говоря, притянул ее к себе и поцеловал так глубоко и жарко, что все ее страхи тут же исчезли.

Он помог ей снять вуаль, принялся расстегивать на ней шемизетку, и Рейсаура с удивлением заметила, что пальцы у него чуть дрожат. Она помогла своему мужу освободить ее из кринолина и наконец осталась перед ним в одном только корсете и нижней юбке. Неужели сейчас… сейчас сбудется тот ее сон, и Бенисио начнет расшнуровывать на ней корсет, пока она будет опираться на стену, как тогда, в хижине?..

Но он вдруг остановился. Рейсаура подняла на него удивленный взгляд: она чего-то… не знала? Не поняла? Он чего-то ждал от нее? Может быть, теперь ее черед его раздевать? О, ей так хотелось снять с него рубашку и…

Но пока она раздумывала, Бенисио потянул ее за руку и подвел почему-то к креслу, стоящему напротив зеркала. Совершенно сбитая с толку, Рейсаура последовала за ним — он сел в кресло и усадил ее к себе на колени так, чтобы она видела их отражение в зеркале.

— Разве мы… не пойдем в постель? — спросила она удивленно.

— Позже, — шепнул Бенисио ей на ухо, а потом прололжил дорожку легких поцелуев по ее шее. — Сначала, любовь моя, я покажу, как и обещал…— Он провел пальцами по ее щиколотке, приподнимая край юбки. — …как сильно я ценю твою чувственность… покажу, о чем я мечтал…

Рейсаура, как завороженная, смотрела в зеркало и наблюдала, как Бенисио медленно поднимает тонкую ткань, обнажая ее колени, как дразняще ведет пальцами по ее коже, а он продолжал шептать:

— Я хочу, чтобы ты увидела своими глазами, как красива страсть…

Ее охватила дрожь — по телу разливалось сладкое томление, нарастающий нестерпимый жар, нетерпеливое желание отдаться его рукам; она прерывисто дышала, пытаясь подаваться ему навстречу, но он длил и длил эту прекрасную пытку, касаясь так медленно, так неспешно, наслаждаясь каждым мгновением.

Поднятая юбка уже полностью открывала ее бедра, и Рейсаура в предвкушении еще большего удовольствия, замерла, ожидая, что будет дальше, а Бенисио вдруг провел ладонью по ее талии вверх и коснулся пальцами выреза корсета.

— А теперь… — шепнул он, и было слышно, что голос у него дрожит. — Вот так…

Он принялся медленно расстегивать крючки, а потом потянул из открывшегося корсета ее нижнюю рубашку.

Все это было ужасно неприлично, даже непристойно, но при этом… Рейсаура уже не понимала, окрашивает ли ее щеки стыд или желание. Ей хотелось только одного — чтобы он продолжал. Край рубашки спускался все ниже, и наконец теплая ладонь Бенисио накрыла ее грудь.

Рейсаура невольно ахнула, выгнувшись ему навстречу, а он, чуть сжав пальцами ее сосок, окончательно сдернул рубашку вниз.

— Посмотри… — Дыхание у него тоже было прерывистым. — Как красиво…

Она взглянула на себя в зеркало: о, это было так… Растрепанные волосы, пылающие щеки, приоткрывшиеся губы… Бенисио убрал руку, и Рейсаура увидела свою обнаженную грудь с затвердевшими от возбуждения сосками в расстегнутом корсете.

— Нравится? — Он снова провел рукой по ее груди.

Рейсаура кивнула, закрыв глаза, но не от стыда, а потому что… ей хотелось… хотелось… Она сама не поняла, отчего вдруг раздвинула ноги, ей хотелось, чтобы Бенисио, чтобы он сейчас…

— Да-а… — выдохнул он довольно. — Тебе нравится… Видишь, в страсти нет ничего постыдного…

Продолжая одной рукой ласкать ее грудь, другой он выше поднял ее юбки, совсем открывая ее для себя, и Рейсаура почувствовала, как его пальцы скользнули туда, вниз, между ее раздвинутых бедер…

Она прикусила губу.

— Ничего запретного… — продолжал он, двигая пальцами, — …ничего правильного или неправильного…