После мессы с Рейсаурой попытался поговорить Понсио, управляющий дель Холдо, но Бенисио, неожиданно оказавшийся рядом, грубо ей напомнил, что ее обязанность — быть рядом с госпожой Леанорой, а не кокетничать со всеми подряд. Рейсаура, с одной стороны, была возмущена, с другой… рада отделаться от Понсио. Ей не терпелось вернуться домой и прочитать письмо. Внезапно решив, что ее ридикюль — не самое надежное место для хранения сокровища, она незаметно спрятала письмо за корсаж. И если бы Рейсаура не была так поглощена мыслями о Кайло, она, конечно, задалась бы вопросом, почему Бенисио вдруг зарделся как маков цвет!

***

Письма Рейсауры и Кайло, поначалу очень сдержанные и касающиеся исключительно их взглядов на положение рабов, со временем стали более личными. И Рейсаура наконец осмелилась задать давно мучивший ее вопрос: есть ли у Кайло… близкие ему люди? Тот ответил, что его образ жизни не располагает к близости. Да, ему не чужды мечты о разделяющей его взгляды спутнице жизни, но он уже смирился с тем, что так и останется вечным холостяком. К тому же он больше не чувствует себя одиноким, у него есть письма Рейсауры, и этого ему достаточно.

Рейсаура читала его послание в саду, укрывшись в зарослях рододендронов. Она словно слышала его низкий голос… Он звучал так… нежно, но одновременно так страстно! В порыве чувств она прижала письмо к губам… Но чу! Что это за звук? Словно кто-то резко вздохнул… Рейсаура спрятала письмо за корсаж, оглянулась, но никого не увидела. Наверное, это была Бибита, собачка госпожи Леаноры…

Вскочив, Рейсаура побежала к себе в комнату писать ответ. Ее перо легко скользило по бумаге, с трудом успевая за мыслями. «Да, я тоже порой чувствую себя одиноко, — писала она. — Мои хозяева добры, за исключением, разумеется, дона Бенисио. Но я всего лишь их рабыня, как бы мне ни хотелось убедить себя в том, что они любят меня по-настоящему. Да, у меня есть друзья, но они не до конца мне доверяют, считая слишком белой… Впрочем, неважно. Теперь у меня есть ваши письма, Кайло, и мне этого достаточно…» Перо замерло в ее руке. Поддавшись порыву, Рейсаура добавила постскриптум: «Нет, что я говорю! Мне недостаточно писем. Признаюсь, я по вам скучаю, Кайло, и хотела бы вновь вас увидеть…» Спрятав письмо подальше, чтобы не поддаться искушению его переписать, Рейсаура легла спать. Быстрей бы воскресенье! О, она не знала, какое страшное испытание приготовила ей судьба!

***

В субботу у дель Соло собрались их ближайшие друзья. Вдова дель Холдо, Понсио, дальняя родственница Холдо Кайделия… Внезапно разговор зашел о Кайло Рене, который недавно совершил очередное дерзкое нападение на рабовладельцев. Бенисио тут же начал поносить Кайло, грозясь поймать мерзавца и повесить на ближайшем эвкалипте. И Рейсаура не выдержала. Она просто не могла больше это слушать!

— Вы! — гневно выкрикнула она. — Да вы не стоите и его мизинца!

В гостиной воцарилась потрясенная тишина. Все были в шоке. Бенисио, нагло улыбаясь, подошел к Рейсауре.

— Кажется, наша малышка Рейсаруа влюбилась в этого разбойника! — насмешливо протянул он, разглядывая ее, как какое-то насекомое. — Не так ли, милая? Кровь твоих черных предков наверняка уже давно побуждает тебя лечь перед ним на спину и задрать…

Задохнувшись от возмущения, Рейсаура отвесила ему пощечину. Бенисио, зарычав, как дикий зверь, схватил ее за руку и вытащил в центр комнаты.

— Я требую, — отчеканил он, — чтобы эту строптивую рабыню немедленно поставили к столбу!

Донья Леанора схватилась за сердце.

— Если уж кого и надо поставить к столбу и выпороть, — воскликнул дон Ханнерио, — так это тебя, Бенисио! Как ты посмел так оскорбить воспитанницу и компаньонку твоей матери?

— Ваше… потакание таким вот Рейсаурам, — огрызнулся Бенисио, — ваше слабоволие доведут плантацию до разорения!

Он выскочил из гостиной, громко хлопнув дверью.

— Столб, конечно, чересчур, — сконфуженно пробормотала донья Кайделия, — но все же негоже рабыне заявлять, что сын хозяина не стоит и мизинца разбойника Кайло Рена, особенно в присутствии других рабов!

Остальные покивали головами. Они были согласны! Рейсаура чувствовала, как ей становится тяжело дышать…

— Рейсаура, милая, — наконец вздохнула донья Леанора, — тебе и правда стоит лучше следить за своими словами. Но мое недовольство и домашний арест будут достаточным наказанием. Так что завтра ты останешься дома и в город не поедешь.

Рейсаура понуро вышла из гостиной. О, она была в отчаянии. Вдруг Кайло решит, что она решила прервать переписку? Вдруг кто-то найдет его письмо? Она заперлась у себя и то рыдала, бессильно рухнув на кровать, то металась по комнате, как дикий зверь в клетке. Как жестоко ей напомнили, что она всего-навсего рабыня! Впервые в жизни ее посетила мысль о побеге…

***

Неделя тянулась ужасно медленно. У Рейсауры совсем не было аппетита, она побледнела и осунулась. Невозможность покинуть дом и связаться с Кайло сводила ее с ума. Хорошо хоть, что проклятый Бенисио тоже где-то пропадал!

И вот в один прекрасный вечер Рейсаура обнаружила в своей комнате большой конверт. В нем был рукописный перевод первой главы «Хижины дяди Тома » на португальский, подписанный «К.Р.» Он о ней не забыл! Он начал переводить для нее роман и пошел на риск, чтобы ей его передать! Рейсаура была так счастлива, что даже не заметила пропажу своего любимого шейного платочка…

Ночью ей снилось, как Кайло отвязывает ее от позорного столба. На ней всего-навсего тонкая батистовая сорочка, разорванная на спине и норовящая соскользнуть с плеч. Какой стыд! Рейсаура пытается хоть как-то прикрыться, отвернуться, но Кайло прижимает ее к себе и шепчет ей на ухо, что все хорошо, что она в безопасности. Его губы почти касаются ее кожи, горячее дыхание вызывает дрожь, не имеющую никакого отношения к пережитому испытанию… Рука в перчатке скользит по спине, словно Кайло пытается убедиться, что успел вовремя, что ее не успели высечь плетьми…

Рейсаура пробудилась, тяжело дыша, в плену доселе неизведанных, страшных и сладких ощущений. Внезапно она вспомнила злые слова Бенисио о том, что она готова «лечь перед Кайло на спину» и в отчаянии укусила подушку. Неужели он прав, и она… она… развратна?

***

Рейсауре не верилось, что наконец настало воскресенье. Семья дель Соло, включая негодного Бенисио, отправилась к мессе. Рейсаура нашла письмо Кайло в условленном месте и, обмирая от волнения, оставила свое. Согласится ли он с ней встретится? Не сочтет ли ее предложение неприличным? Вновь вспомнив слова Бенисио, она украдкой кинула на него взгляд… О нет! Этот развратник на нее откровенно пялился! И это в церкви! Рейсаура быстро закрыла глаза и начала истово молиться. Точнее, попыталась. Потому что ее мысли сами собой сворачивали на Кайло Рена…

После мессы Рейсаура обнаружила, что забыла на скамье свой веер, и возвратилась в церковь. За колонной кто-то переговаривался. Это были Бенисио и жестокий плантатор Снокейра.

— Вы наверняка томитесь на фазенде, — мерзко хихикая, говорил Снокейра, — и скучаете по Европе. Разве могут сравнится местные дамы с прославленными куртизанками Парижа? Вы молоды, а молодые люди должны развлекаться! Так что хочу вам напомнить, что готов выкупить у вас плантацию за кругленькую сумму…

— Я был бы только рад, — ответил Бенисио. — Как только представится случай…

— Только слабый ждет случая, мой юный друг. Сильный его создает!

Рейсаура почувствовала, как по ее спине пробежал холодок. Ее хозяева были еще крепки и полны здоровья, но вдруг что-то случится, и плантация перейдет к Снокейре? О, как страшно об этом даже думать!

В следующем письме Кайло Рен признался, что тоже по ней скучал и хотел бы ее увидеть хоть на минутку. Он заранее извинялся, что не может встретиться с ней днем, как приличный человек, и предлагал увидеться ночью в саду, когда Бенисио будет в городе.