Просыпается она оттого, что кто-то лижет ей лицо.

— Солёное, — говорит волк. — Ты плакала? Тебя кто-то обидел? Хочешь, я его загрызу? Или сначала что-нибудь ему отгрызу, потом подожду, и только тогда загрызу? Так будет больнее.

— Нет, — отвечает Рей и прижимает волчка к себе. — Ты все еще хочешь ухватить меня за бочок? Но только чур больше никого не хватать! Не гулять на сторону!

— Конечно! У тебя самый аппетитный в мире бочок! Мне никто больше не нужен! Только ты.

Внезапно решившись, Рей откидывается на спину и задирает рубашку.

— Тогда хватай…

На секунду он замирает от неожиданности. Он смотрит на… на это. Бочок. Два бочка. Без рубашки. Приготовленные для него. Нежные, стройные, красивые. Беленькие. Манят в полутьме…

Аррр!..

Инстинкт толкает его вперёд, хвост напряжённо дрожит, пасть наполняется слюной, когда он прижимает Рей лапами, тыкается носом, вдыхает дурманящий аромат девичьей кожи.

Он бросает на неё быстрый взгляд: Рей лежит, прикрыв глаза. Ждёт. Волнуется…

«Моя» — думает он и прихватывает бочок зубами. Правый. Потом левый. О-о! И снова правый, чуть сильнее.

Рей вдруг громко ахает и судорожно хватает его за уши. Но не отталкивает, а наоборот — прижимает к себе. Он тихо рычит, продолжая прихватывать то правый бочок, то левый, чередуя покусывания с зализыванием. Это так… распаляет! Это закон леса, закон зверя, его добыча, его…

— Моя-моя-моя, — вырывается у него, и он слышит, как Рей тоже тихо стонет.

Она отпускает одно его ухо и роняет руку, натыкается на хвост. Хвост все так же напряженно дрожит, и оттого, как Рей касается его пальцами, Кайло едва не стонет в голос.

— Сюда, — шепчет она и… кладёт кончик хвоста себе между колен.

Он продолжает кусать и вылизывать, а хвостом — гладить ее ноги. Рей уже неприкрыто стонет, выгибается навстречу…

И он полностью залезает к ней в постель. Все непонятно, перед глазами пелена, так вкусно, так хорошо, особенно хвосту, Рей сжимает его ногами… О-о!

Он сам не понимает, что делает, когда вдруг прихватывает зубами ее живот. Рей вскрикивает, смотрит на него ошеломлёнными глазами.

— Больно?.. — спрашивает он, кое-как приходя в себя. Он не хочет делать ей больно, она его прогонит и больше никогда…

Но Рей качает головой.

— Нет… Очень… очень хорошо! Даже… слишком.

И она почему-то вдруг краснеет до ушей.

***

Ей и правда никогда не было так приятно… Так… жарко, волнительно и так хорошо одновременно. Рей вообще не понимает, что с ней происходит, как так получилось, почему кусание бочка так будоражит, а особенно в сочетании с ощущением от хвоста… О, он такой… тёплый, пушистый, толстый, упругий и нежный, скользит по ее ногам. Рей ловит его между колен, сжимает, пытаясь протолкнуть повыше. Как тепло, как хорошо, там, внизу, между ног как будто все горит сладким пламенем, а хвост, такой напряжённый, сильный, гладит ее, гладит… ах!

Волк прижимает ее к постели, наклоняется над ней. В тусклом свете луны он выглядит… нет, не страшно. Не угрожающе. Он выглядит так, что у нее еще сильнее начинает биться сердце.

— Ты… моя?

Она, не задумываясь, кивает. Ведь это же правда, такая хорошая, такая приятная правда… Щеки у нее горят, она вообще вся горит от восторга и удовольствия, от странного жара, который ее наполняет и заставляет дрожать.

— Скажи это. Скажи. — Он настойчивее водит ей по ногам хвостом, по одному бедру, по другому, совсем сбив юбку наверх…

— Я твоя, — шепчет она и, подняв руку, нежно гладит его по носу, по ушам. — Твоя.. Твоя…

Он что-то рычит и опускается ниже, лижет ее живот, легонько, словно дразнит.

«Что со мной происходит? — как в тумане думает Рей, — Почему я… Боже, пусть он не останавливается…»

Но волк вдруг замирает и настораживается. Через какое-то время и она слышит шум у входной двери. Платт! Наверняка опять напился!

Рей со вздохом садится, кое-как приводит одежду в порядок.

— Сиди здесь, понятно? — говорит она.

Волк нехотя кивает.

Обычно пьяный Платт был довольно безобиден. Он, конечно, мог на нее накричать, наговорить гадостей, попытаться чем-нибудь кинуть, но, в общем и целом, ей всегда удавалось быстро уложить его в постель. Но сегодня… Он как с цепи сорвался. Обвиняет ее в том, что она отпугнула единственного жениха, который на нее позарился, обзывает нахлебницей, угрожает выгнать из дома… Рей даже и не думает оправдываться и выяснять, в чем дело. Она, как обычно, пытается подтолкнуть Платта к его спальне, но тот внезапно хватает ее за руку, замахивается… И с воплем падает на пол, сбитый с ног огромным черным зверем.

— Если ты хоть пальцем ее тронешь, — оскалив зубы, рычит волк, — я тебя разорву, понял? Понял?

— П-п-п-понял, — бормочет побелевший как полотно Платт.

— Ты от меня не спрячешься. Я тебя выслежу. И буду убивать долго. Понял?

— П-п-понял.

Волк клацает зубами прямо у него перед носом.

— А теперь пшел отсюда!

Когда Платт наконец уползает, Рей оборачивается к волку.

— Не надо тебе было вмешиваться. Он тебя увидел! Как раз когда приехал охотник! Это опасно и…

— И что, я должен быть сидеть, поджав хвост, и смотреть, как эта скотина обижает мою девушку?

— Твою девушку?.. — Рей чувствует, что ее щеки опять пылают.

— Ну да, — отвечает волк. — Ты моя? Моя. Ты сама сказала. И ты девушка. Значит, моя девушка.

Она расплывается в улыбке.

— Пойдем спать, — говорит волк. — Не бойся, я буду тебя охранять.

Рей не думала, что сможет уснуть после всего, что произошло. Но она отключается, едва зарывшись лицом в мягкий черный мех.

***

Волчок подозревает, что с бочком что-то не так. В нем явно содержится какой-то дурман, как в некоторых грибах. Иначе почему злой волк Кайло Рен то скачет, кувыркаясь и повизгивая, как щенок (так что над ним смеются даже белки!), то лежит под кустом и умирает оттого, что бочок прямо сейчас ему недоступен, что он забыл спросить, почему Рей вчера плакала, что у нее все еще есть жених… Надо воздерживаться, решает волк. Пока никаких бочков. Есть ведь и другие места. Бедро, например. Изнутри должно быть особенно вкусно. Или сзади. При мысли о том, как он ухватит Рей… за филей, волчку становится так жарко, так странно, так невыносимо, что он вскакивает и мчится, сломя голову, прямиком к деревне…

Рей подозревает, что с волчком что-то не так. Что в его слюне явно содержится какой-то дурман. Как в некоторых травах. Иначе почему она то садится к окну, подперев щеку рукой, и томно вздыхает, глядя в сторону леса, то бросается на кровать и рыдает оттого, что волчок, получив свое, может ее бросить, что он сидит где-то в лесу голодный, без пирожков, что она не может прямо сейчас его погладить… Хватит, решает она. Запрещу ему хватать меня за бочок! Пусть лучше… хвостом. При мысли о том, как он погладит ее хвостом по колену и, может быть, даже выше, Рей становится так жарко, так странно, так невыносимо, что она вскакивает, бросает все дела и бежит прямиком к лесу…

Они сталкиваются нос к носу на окраине поля между деревней и лесом.

— Ты!.. — вскрикивают они одновременно и бросаются друг к другу.

Рей обхватывает волка за шею, он своими широким языком быстро лижет ей лицо, и дальше происходит что-то совсем непонятное.

Оба, не говоря ни слова, со всех ног бросаются к старому покосившемуся амбару. Там разложено на просушку душистое сено, и они валятся в него с размаху.

Рей сама не понимает, что с ней, но первым делом падает на спину и, зажмурившись, задирает на себе рубашку. Волчок тут же залезает на неё и с утробным рычанием прихватывает зубами правый бочок.

«Это безумие!» думает Рей и поспешно разводит ноги, чтобы волчок положил ей туда свой хвост. Толстый, упругий, пушистый, о-о!.. Нет, она ни о чем не хочет думать, пусть у него дурманящая слюна, пусть это наваждение, пусть что угодно, пусть он ее покусает и бросит, но сейчас, сейчас она хочет только одного, она больше не может…