Солнце снова уходит за край,
Птицы звонко поют над рекой.
Где весне говорим мы — «Прощай!»
Ночь нам снова приносит покой.
Только я не усну — не могу.
Убежала из дома я прочь.
Стезёй тихой, скитальца, живу,
Восхваляя прекрасную ночь.
Ясный месяц поднялся в зенит,
Освещая берёзовый лес.
Ручей тихо водою шумит,
Отражая посланца небес.
Только я не усну — не могу.
Убежала из дома я прочь.
Стезёй тихой, скитальца, живу,
Восхваляя прекрасную ночь.
Темнотою укрыта земля,
Всё живое спит тихим сном.
И прохладой блаженной шаля,
Ночь командует в царстве земном.
Только я не усну — не могу.
Убежала из дома я прочь.
Стезёй тихой, скитальца, живу,
Восхваляя прекрасную ночь.
Где-то на середине песни Аранка и все сидевшие у костра стали подпевать: кто-то пытался угадывать слова, кто-то просто мурлыкал мелодию. Когда песня закончилась, все присутствующие захлопали и стали требовать повторения.
— Браво! Браво! Бис! Повтори! — и песня повторилась вновь.
Спустя некоторое время к художнице подошла невысокая пожилая женщина.
— Дорогуша, не хочешь ещё послужить искусству? Мы готовим пьесу в честь командора, но у нас возникла проблема с главным героем. Актёр, исполняющий роль командора, не подходит для одной сцены. Идём-идём, дорогуша, — она взяла художницу за руку и потащила за собой. — Итак, сцена: во время штурма Дрезена командор использовал катапульту, чтобы перелететь через стены и открыть для крестоносцев ворота. Увы, наш Барашек не подходит для этого. А тут — ты. Ты ведь внесёшь свою лепту в крестовый поход? Ты поможешь в репетиции?
Старушка остановилась и, уперев руки в бока, выжидающе смотрела на художницу. Позади неё, словно из неоткуда, возник огромный циклоп, волочащий катапульту.
— Снаряд? — промычал он, обращаясь к старушке.
— Тише, Барашек, тише. Дорогуша ещё не согласилась. Или согласилась?
— Вы собираетесь выстрелить мной из катапульты? Вы в своём уме? Я же разобьюсь!
— Ох, не бойся. Харифант, ещё один из наших актёров, знает заклинание мягкого приземления. Очутишься прямо во внутреннем дворе Дрезена. Решайся, дорогуша.
— Почему бы и нет, — ответила, подумав, художница. — Давненько я не летала.
— Так у тебя уже есть актёрский опыт? Тогда от имени труппы я позволю себе предложить тебе вступить к нам. А сейчас, залезай в катапульту, дорогуша. Харифант!
Полурослик подошёл к севшей в ковш катапульты художнице и пробормотал заклинание.
— Готово! Не боись, красна девица, теперь всё будет хорошо. Барашек?
— Я не бою… — не успев договорить, художница полетела в сторону Дрезена.
«Так вот что чувствовали Аррей и Арушалай», — думала она, развеяв простенькое заклинание актёра.
Чёрные волосы развевались на ветру, крылья, покрытые рунами, трепетали при каждом взмахе, и Ноктикула, улыбаясь, летела навстречу луне.
========== Рождение полуночи ==========
Праздник длился третий день. Крестоносцы отмечали победу над Дескари и освобождение Иза от демонов. Большая часть солдат отдыхала в таверне «Полумера». Все понимали, что перед походом на крепость Рубеж необходимо как следует отвести душу, ведь для многих он может оказаться последним.
Королева поздравляла крестоносцев и, что было удивительно для большинства, проводила почти всё своё время, исподволь наблюдая за солдатами. Её замечали то в лавке кузнеца, то в храме Абадара, то в казармах. Также примечательным было то, что она ходила без сопровождения телохранителей.
Мало кто знал, что играющая роль королевы Лаулиех по ночам тренировалась владению мечом и щитом, поскольку ранее её оружием были арбалет и кинжалы. Мало кто знал, что все инквизиторы, жрецы и паладины Иомедай, за исключением Сиилы, были отправлены далеко на запад готовить осаду Рубежа, поскольку только они могли раскрыть маскарад суккубы. Но праздник продолжался и, в завершение всех торжеств, ожидалось награждение особо отличившихся при штурме Иза крестоносцев.
После полудня сенешаль объявил о начале торжественной церемонии и люди стали сходиться на площадь. Спустя какое-то время, когда на площади было не протолкнуться от крестоносцев, ремесленников и знати, королева ловко запрыгнула на сцену перед Страж-камнем и начала речь:
— Братья! Сёстры! Крестоносцы! Мы все отдали многое, сложили головы, потеряли дорогих друзей в проклятой столице. Но мы освободили Из! Мы уничтожили лорда демонов! Каждый из вас: те, кто сжигал мерзких мух в тылу, те, кто рубил тварей на передовой, вы все — герои! И сегодня, во славу Иомедай, — от упоминания богини Лаулиех обожгло огнём, но она не подала виду. — Сегодня вы все получите награду! Во славу Наследницы!
— Слава Иомедай! Во славу Наследницы! Слава королеве Голфри! — скандировала в ответ толпа.
— Прежде всего я хотела бы наградить того, без кого всё это было бы невозможным. Рыцаря-командора пятого крестового похода. Подойди, друг, — Лаулиех ехидно улыбнулась и подмигнула Аррею. — За твои заслуги назначаю тебя графом мендевским и вверяю тебе земли вокруг Дрезена!
— Благодарю, моя королева, — командор поклонился, сдержанно пожал руку королевы.
— Друг мой, прошу, помоги мне с… — Лаулиех прервалась на полуслове, выражение её лица на мгновение изменилось. Она смотрела куда-то в сторону толпы. — Кажется тебя ждут, милый, — едва слышно прошептала Лаулиех.
Аррей проследил за взглядом суккубы и заметил призрачную фигуру, стоящую около лестницы и наблюдающую за происходящим. Сидящая на его плече Дезару заулыбалась и обняла маленькими ручками шею Аррея. Не обращая внимания на поздравления, он пробирался сквозь толпу, но фигура держалась на расстоянии и, сделав крюк, скрылась во тьме казематов.
— Что ж, мы только что получили донесение и у командора появилось неотложное дело. Сиила, дорогая, ты ведь поможешь своей сестре-паладину? — Лаулиех игриво улыбнулась стоящей рядом женщине. Та тихо выругалась, но подошла ближе.
— Да, моя королева.
— Итак…
Окончания речи Аррей, спустившийся в пустующую тюрьму, не слышал. Его волновала лишь призрачная фигура, появившаяся в крепости. И, как и предположил командор, он нашёл Арушалай, сидящей на соломе в камере, где он когда-то давно встретил её. Дезару сразу же полетела в сторону бывшей суккубы и врезалась в щёку, обняв её, после чего уселась на плече.
— Я больше никогда-никогда тебя не оставлю!
— Знаю, малышка. И я — тебя, — ответила Арушалай и обратилась к Аррею. — Я… прости… — она заплакала и обняла любимого. — Я не хотела убивать всех их. Искушение было настолько сильным, что я поддалась.
— Тише, родная, — Аррей гладил её по волосам, успокаивая. — Всё позади. Я вижу, ты изменилась?
— Это? — она смущённо взглянула через плечо на свои крылья. — Не знаю за что, но Дезна даровала мне исцеление и такие… изменения. Она сказала, что я теперь тоже Азата. Я недостойна…
— Ты получила то, что заслужила давным-давно. В тот миг, когда сделала первый шажок к добру, к свободе от демонической скверны.
— Ты правда так считаешь? Я… Спасибо тебе, — Арушалай вытерла слёзы рукой. — Дезару, милая, расскажи всем на острове о моём возвращении. Мы с командором присоединимся к вам вечером, — она лукаво улыбнулась Аррею. — Так ведь, любимый?
— Кхм, да. Непременно.
Дезару посмотрела на них и, кивнув, полетела в сторону выхода.
— Вот мы и остались одни… Какие будут предложения, моя азата? — спросил Аррей.
— Ну, парочка есть…
Покинув тюрьму на закате, пара отправились на остров, где, по случаю возвращения Арушалай, уже приготовили праздничный стол. Оставив всех общаться с Арушалай, Аррей вернулся в Дрезен и решил прогуляться по крепости и заглянуть к Сказителю. Ему не давала покоя загадка адамантиевого амулета. Войдя в дом старца, он осмотрелся: хозяина нигде не было.
Внимание командора привлёк амулет, только если ранее он был тёмным, то теперь он стал светлее, цвета мифрила. Под амулетом лежала записка. Прочитав её, Аррей тепло улыбнулся и направился к выходу из дома.
