Принесли платье. Белое, затканное серебром и красным шелком, и от этого тяжелое. Целый месяц шили царицыны белошвейки. Платье вышло красивое, с узким закрытым лифом, с длинными, расширяющимися книзу рукавами и юбкой колоколом. Весь лиф, манжеты и по подолу в узорах.

Трудно было узнать себя. Тонкий стан Гесты в этом платье казался еще тоньше, а вся она какой-то слишком красивой, нереальной. Потом подали плат – белое покрывало с цветными кистями. Накинули на голову и повели на стену, куда уже к этому времени должны были привести остальных данников. Так делалось всегда, чтобы воины Гелсарта издали увидели, что дань готова и не повернули назад. Потому что, если дань не будет готова, придет войско с мечом и огнем.

Как во сне выполняла Геста все, что ей говорили. Как будто смотрела на себя со стороны. Процессия, сопровождавшая ее, двигалась вперед по дворцовому коридору, и вдруг все замерло. Ропот, странный вскрик. Геста очнулась.

Преграждая дорогу, в коридоре с обнаженным мечом стоял царь.

Люди расступились, вскрикивая и бормоча что-то. А он, тяжело ступая, пошел к Гесте. Меч в руке, блики на нем.

– Не пойдешь.

– Здравствуйте, батюшка, – склонилась перед ним Геста.

– Не пойдешь! – Он схватил за руку оказавшуюся ближе всех дворовую девку и рванул на себя. – Ее отдадим. Да хоть кого! Любую переодеть можно.

– Но властителю Гелсарту в невесты для сына нужна девушка царской крови, – спокойно проговорила Геста, глядя на отцу в глаза. Поклонилась и обошла его по той стороне, куда смотрел меч. Подол платья прошелестел по острию. Поздно.

Не царю теперь решать, куда отправится царская дочь.

***

На стене, где уже собралось чуть не третья часть города, она наконец увидела Тигарда. Он стоял в темных одеждах, один из семи смертников. Обняться им не дали. Геста просто встала поближе. Рядом с ней Лесарт.

Она искала глазами приемных родителей, Лесарт сказал, их здесь сегодня не будет, не надо им на это смотреть. Наверное, правильно, но ей было жаль, что не попрощалась.

– Еще увидитесь, – тихо проговорил наставник, глядя вдаль.

Ей бы его уверенность! Ей бы хоть немного уверенности и сил.

Еще немного…

Но вот на подъездной дороге показались Гелсартовы всадники.

И у нее осталось совсем немного времени, только пока они доедут до ворот, а потом эта ее жизнь закончится. Начнется другая, и неизвестно, что ее там ждет.

Дальше было сумбурно. Геста плохо воспринимала, почти не запомнила. Только урывками слова Ти, звон, топот, плач, гортанная речь чужаков…

Голос наставника, отпечатавшийся в сознании. Цель.

У нее действительно была цель.

Царица, Солгар.

Отец. Бледный, застывший изваянием. Его глаза.

Поклон всем. Пусть простят, если кого обидела. Не со зла.

А потом командир Гелсартовых воинов подвел ей белого коня в богатой сбруе, попона с кистями, совсем как ее невестин плат. Почтительно помог сесть в седло особое, женское. Выкрикнул команду, воины разом построились и повернули коней. Еще минута, и отряд с хриплыми гортанными выкриками выехал за ворота и поскакал по подъездной дороге прочь от Белора.

Геста в полупрострации смотрела, как ветер треплет кроваво-красные хвосты штандарта, и чувствовала себя крохотным листиком в бурном потоке, что несется навстречу судьбе.

К неведомому жениху – Чудовищу.

Это действительно была другая жизнь. Раньше Гесте никогда не приходилось уезжать так далеко от города. Все детство и юность девушки прошли в его стенах. А сейчас ее стремительно увозили оттуда. Еще пара деревень, и все.

Белорское царство останется позади.

Кони неслись во весь опор. Странные же кони у них, быстроногие, неутомимые и выносливые, Геста никогда не видела таких, а она выросла на конюшне.

Когда выезжали из города, на нее накинули большое темное покрывало и дали большой головной платок, тоже темный, чтобы она повязала его поверх своего белого невестиного. Сначала Геста думала, что это вроде знака траура, ей, как жертве. Но потом поняла его смысл и назначение. Темное покрывало и головной платок, закрывающий пол лица, защищали от пыли. Стоило им выйти на большой тракт, пыль вокруг них стояла столбом.

Через пару часов такой скачки девушка стала уставать. Она хоть и была хорошо тренированной и закаленной постоянно работой, но неудобное седло и бешеный темп, который задали Гелсартовы воины, с непривычки оказалось тяжело выдержать. Словно почувствовав ее состояние, командир отряда скомандовал привал.

Ей дали короткий отдых. А заодно и остальным семи данникам позволили спешиться и размять ноги. Тигард хотел к ней подойти, но его тут же отсекли два воина, выросшие перед Гестой, словно из-под земли. В грудь парню немедленно уперлись острия мечей.

– Нет! – вскинула руку Геста. – Не трогайте его! Это мой брат!

– Брат? – изумился командир отряда, взглянув на Тигарда.

– Молочный брат, – добавила Геста.

Очевидно, этого объяснения воинам Гелсарта хватило. Тигарда оставили в покое, но подойти все равно не разрешили, пришлось общаться издали. Вообще же, отношение к ней со стороны людей властителя Гелсарта было подчеркнуто почтительное. Как к царской дочери, госпоже. Семерым данникам смерти тоже не выказывали пренебрежения, но разница была огромной. Кстати, когда выяснилось, что Тигард молочный брат невесты того, кого они предпочитали никак не называть, его стали выделять из толпы.

Гесте невольно подумалось, что если бы ее собирались просто отдать чудовищу на убой, наверное, не стали бы с ней церемониться? Хотя, конечно, кто их знает, по непроницаемым лицам воинов понять что-либо было невозможно. И все же она почувствовала себя спокойнее, улегся страх и неожиданно проснулось любопытство.

Привал делали еще дважды. А на ночь для Гесты разбили отдельный шатер. Вокруг которого выставили усиленную охрану. Остальных данников держали в другом шатре и тоже охраняли не меньше. Как Геста и предполагала, о побеге можно было сразу забыть.

Перед сном к ней зашел командир отряда, осведомиться, нет ли у нее каких-то пожеланий. Пожеланий у девушки не было, но раз уж представился такой случай, она решила попробовать узнать хоть что-нибудь. Гесту прежде всего интересовало, что чудовище делает с данниками, почему его боятся как огня и называют чудовищем. И человек ли он, вообще. И зачем ему вдруг понадобилась девица царского рода. Но вместо этого (сказались уроки приятной беседы) она спросила совсем другое.

– Скажите, а сын властителя Гелсарта молод?

Командир воинов учтиво поклонился и без запинки ответил:

– Господину тридцать шесть лет.

Хмммм… Не юноша, конечно, но далеко еще не стар.

– А, – она слегка замялась, понимая некоторую неловкость вопроса. – У него есть другие…  Жены?

Воин странно взглянул на нее и проговорил:

– Нет, госпожа. Других жен нет.

Геста отвела взгляд, шевельнув бровями, и подумала про себя, что все это странно. Но похоже, Лесарт все-таки был прав, и ей предстоит роль жены. А то, что других жен нет, это хорошо. Не хотелось бы быть одной из тысячи. Осознав ход своих мыслей, девушка закатила глаза.

Пока она раздумывала, воин дал знать о своем присутствии покашливанием.

– Госпоже еще что-то нужно?

– Нет, – рассеянно сказала Геста.

А потом видя, что он собрался уходить, вдруг спросила:

– А как его зовут?

– Господина зовут Зэйн, – ответил тот, поклонился и поспешно вышел.

Это напоминало бегство. Но имя показалось Гесте необычным. Зэйн. Чудовище.

***

Прошедший месяц дался Зэйну тяжело.

Ожидание, неизвестность. Это раздражало, выбивая почву из-под ног и отравляя все привычные удовольствия. Он даже дошел до того, что пытался мысленно представить себе, что там за невеста. Представить не получалось, от этого почему-то становилось тревожно. Зэйн понимал, что его чувства в чем-то сродни страху, и это вызывало дикий протест. Отвратительно!