– Вот видишь, даже белогрив согласен.

Она улыбнулась, глядя на них, на душе потеплело, отпустило чувство безысходности и одиночества.

– Спасибо тебе, Ти. Давай, я сама почищу этого красавца. Иди. Со мной все будет в порядке.

Тигард ушел. Оставшись одна, девушка подумала, что помощь брата будет кстати, но бежать ей надо одной, не хотелось, чтобы кто-то пострадал из-за нее. От ощущения, что выход из тупика, в котором она застряла с самого детства, близко, Гесту захлестнуло самыми разными предчувствиями.

Примечание

Игреневая масть* – рыжая или бурая с белыми или дымчатыми (с примесью серых волос) гривой и хвостом.

Три дня назад, незадолго до того, как забирать с Белора дань, к грозному властителю Гелсарту пожаловал гость.

Это был третий раз.

А первый был много лет назад, тогда у Гелсарта родился более чем странный сын. Младенец был покрыт чешуей. Когда его показали отцу, тот приказал умертвить жену, посчитав, что та переспала со змеем. Только что родившую женщину немедленно четвертовали, а части тела тут же бросили в огромную жаровню.

Ребенка он хотел уничтожить вместе с матерью. Однако, когда Гелсарт уже собирался бросить уродца в огонь, его остановил странствующий жрец, явившийся к нему объявить предсказание Салимского Оракула. Жрец сказал, что чешуйчатый уродец его сын, а родилось дитя таким из-за проклятия.

Гелсарта прокляла простая женщина. Мать, у которой убили дитя его воины. Первой мыслью грозного властелина было расправиться с мерзавкой, но жрец, посланный Оракулом, сказал, что женщина мертва, а предсмертное проклятие снять невозможно. А еще жрец объявил, вытянув к нему руку:

– У тебя больше не будет детей. В наказание за…

Кто и за что его наказал, Гелсарт не желал знать, поэтому снес жрецу голову. Никто не смеет его судить! Однако меч разрубил только воздух, жрец исчез, как будто его и не бывало. А с ребенком прямо на глазах произошли странные изменения, чешуя, покрывавшая его тело, втянулась и исчезла, вместо нее появилась обычная розовая младенческая кожа.

Безбожник по натуре, Гелсарт сам был магом и практиковал жестокие и грязные запрещенные ритуалы, однако магия произошедшего была ему непонятна и неподвластна. И в тот момент вызвала суеверный ужас. Гелсарт принял сына и дал ему имя Зэйн.

И, раз уж других детей не будет, стал воспитывать из него будущего правителя по своему образу и подобию. Мальчик и рос маленьким чудовищем, радуя своими выходками жестокого отца. Однако Гелсарт плохо представлял, кого породил. В одиннадцать лет, когда ему привели первую наложницу, Зэйн впервые обратился огромным ящером и разнес половину дворца.

Тогда к властителю второй раз приходил посланник от Салимского Оракула. Тот самый странствующий жрец. Посланный сказал, что мальчик не останется таким навсегда, но Гелсарт должен выстроить для сына специальный дворец, и держать там порожденное им чудовище, пока…

Больше он ничего не успел разобрать, Гелсарту надоело слушать этот бред, и он снова попытался уничтожить назойливого жреца. Но опять безуспешно, тот исчез.

Однако жрец не солгал, мальчик вскоре вернул себе человеческий облик. Казалось, теперь можно было спокойно выдохнуть и жить как прежде, но Зэйн обращался снова. Каждый раз, когда ему приводили наложниц. Гелсарт понял, дольше ждать нельзя, выстроил огромный подземный дворец и заточил в него сына.

Тем временем кошмарная слава о чудовище распространилась по окрестным царствам, наводя на всех ужас. И в этом была определенная польза – с тех пор Гелсарту даже не приходилось ни с кем воевать. Ради того, чтобы сохранить свои царства, правители готовы были платить любую дань.

А Зэйн вырос и превратился в мужчину. Красивого, циничного, избалованного вседозволенностью и озлобленного вечным заточением. Но теперь, став опытным, он оборачивался по желанию и научился играть со своей добычей. В этом и состояло его удовольствие.

 И вот, по прошествии многих лет посланник Салимского Оракула посетил властителя Гелсарта снова.

***

Наверху открылась дверь из чистейшего заговоренного серебра. Шлейф магии. Отец. Зэйн поднял голову, на красивом лице обозначилась предвкушающая улыбка. Он любил эти посещения, отец приносил с собой новости и соленые шуточки. Остроумные рассказы Гелсарта понемногу обо всем позволяли Зэйну, даже находясь в заточении, знать, что творится за пределами его тюрьмы.

Однако в этот раз отец выглядел странно взволнованным. Зэйн выгнул бровь.

– Что-то случилось? – скептически спросил он, оглядывая отца.

– Случилось, – кивнул тот.

И умолк. Пауза затянулась. Зэйн не вытерпел первым.

– Ну, говори то, за чем пришел.

Гелсарт взглянул на сына исподлобья, набрал полную грудь воздуха и наконец выдал:

– У меня был Оракул.

– Да? И что теперь? – Зэйн с явной скукой разглядывал ногти.

– Он сказал, чтобы я привел тебе невесту. Это будет девушка царского рода…

Красивый темноволосый мужчина зашелся хохотом.

– А чем девушка царского рода лучше тех, что ты присылаешь мне раз в неделю? У нее что, устроено поперек?

– Ты не понимаешь! – оборвал его Гелсарт. – Оракул сказал, она принесет потомство.

– Какое потомство?! Очнись! – разозлился Зэйн.

– Оракул не лжет. Мне нужно это потомство.

– Вот, значит как, – протянул Зэйн, осознавая, что его хотят использовать как производителя.

Его!?

Это было унизительно, и это злило, вызывая глубинный протест. Однако отец имел над ним родовую власть, усиленную магией крови.

– Она не выживет, так же, как и остальные, – отрывисто бросил он.

– А ты постарайся, чтобы выжила, – упрямо повторил Гелсарт, с жестокой усмешкой глядя сыну в глаза. – Просто переспи с ней разок, и все. Потом я заберу ее, а ты снова получишь свои игрушки. Столько, сколько захочешь.

Зэйн ничего не ответил, только челюсти гоняли желваки.

– Я уже отправил гонцов. Через месяц она будет здесь.

Высказав, что считал нужным, Гелсарт ушел.

Вслед ему смотрело чудовище.

Геста закончила чистить и обихаживать жеребца, а все не уходила. Вроде и надо, пока ее царица не хватилась, а ноги не идут. Застыла, глядя невидящим взглядом в пространство. А в голове тоненькой трелью звенела тревога.

Белогривый фыркнул, слегка подтолкнув ее головой, подлез носом под руку. Словно хотел попрощаться. Такое ощущение, будто неведомое что-то вытягивает из нее душу. Погладила золотистую морду, прижалась губами, шепнула:

– Прощай.

И только собралась выходить, как из прохода в стойло бегом влетел запыхавшийся Тигард.

– Там! Всадники Гелсарта на дороге!

– Что?.. – опешила Геста, потрясенно на него глядя.

Потом спохватилась:

– Как?! Дань же через месяц забирать будут!

– Не знаю, – мотнул головой молочный брат. – Айда на стену, все сейчас там!

Тысяча разных мыслей пронеслась в голове у девушки, сердце сжалось от странного предчувствия. А еще ей пришло в голову, что, может быть, в общей суматохе удастся незамеченно проскользнуть за ворота. Правда, у нее ничего с собой, но это было уже не важно.

– Пошли! – она сама схватила Тигарда за руку и потащила в проход.

Пока добежали по улицам города к стене, там уже успело собраться чуть не полгорода. Все молча смотрели на подъездную дорогу. А отряд проскакал мимо дубов и вышел на прямую. Когда всадники приблизились, стало понятно, что их меньше обычного. Значит, гонцы.

Оставалось только гадать, что за вести несут эти гонцы. Люди столпились на стене, глядя, как десятка воинов Гелсарта подъезжает к городским воротам. Красный, будто кровавый штандарт с семью хвостами внушал какой-то суеверный ужас. Но это был шанс.

– Ти!.. – Геста перевела на брата взгляд.