Инертность и пассивность была настолько сильной, что пару лет элементарно не могли собрать членов на общее собрание, чтобы провести перевыборы и избрать нового президента клуба. Нураман Нурджанов к тому времени давно хотел сам сложить полномочия, но некому было передать печать и счет в банке (на котором было не больше пяти долларов в пересчете с тех рублей). Поэтому одному инициативному волонтеру пришлось составить список и обойти членов клуба поодиночке и попросить их поставить «галочку» – за или против предложенной кандидатуры.

Потом объявили отчетно-выборное собрание, и уже на нем развернулась дискуссия – до этого никогда и ни у кого из кандидатов не спрашивали их программу действий. А тут пошли вопросы…

Прошу обратить внимание на одно выступление: Саша Ефремов был категорически против моей кандидатуры со словами «не хочу, чтобы он был моим руководителем, так как у него нет деловых качеств». Он тогда был кем-то вроде кооператора, и я некоторое время работал у него под началом. То есть, у него вроде были время и возможность присмотреться к моим потенциальным деловым качествам.

Светлана Нурджанова попросила рассказать, что собираюсь сделать в качестве президента клуба (подчеркиваю, до тех выборов НИКОГДА и ни у кого не спрашивали программу действий). Когда ответил, что собираюсь ввести прием в члены клуба на конкурсной основе, и что через год членство будет престижным и в клуб будут принимать только по рекомендации через испытательный срок, раздался громкий смех (прочтите еще раз первый абзац).

Потом пошла постепенная, незаметная для постороннего взгляда работа. И без того сложная деятельность осложнялась еще и тем, что у меня не было чисто спортивных достижений и опыта – ни восхождений на тысячники, ни участия в альплагерях. Те члены клуба, у кого такой опыт был за плечами, могли в любой момент зацепиться за данный аспект и раскритиковать малейший просчет. Поэтому надо было постараться не давать повода и часто советоваться с ними хотя бы для виду, параллельно проявляя в принципиальные моменты решительность и выдержку – иначе никак нельзя было бы добиться уважения, уважения не по должности, а доверия по человеческим качествам.

Результаты говорят сами за себя:

начались регулярные занятия два раза в неделю – теория в среду, практика в субботу-воскресенье в Ущелье1;

начала действовать Школа молодых. И именно с ней связан первый конфликт, когда пошел наперекор самолюбию главного тренера – у него нет педагогических задатков, и он был не в состоянии доходчиво объяснять почти все технические приемы, ведь только личного примера «Делай, как я» маловато. Поэтому настоял на назначении руководителем группы девятнадцатилетнего парня, Максима Василенко, так как предположил наличие у него лидерских качеств и стремления быть полезным клубу.

провели ряд крупных экспедиций (первое зимнее восхождение на пик Айры-баба – высшая точка страны; первое в истории восхождение на гору Чопан – расположена точно на линии государственной границы с Ираном);

трехгодичный экомарафон по очистке мест массового отдыха в горных ущельях от бытового мусора с финальной стадией – сплав по Каракумскому каналу на плоту из собранных пластиковых бутылок, заявка в Книгу Рекордов Гиннесса и первое из всех подобных путешествий, проведенных после нас в некоторых странах СНГ в последующие годы);

Дополнительное примечание к данному пункту: все экспедиции были спонсированы различными организациями – от коммерческих до государственных. Члены клуба не платили ни копейки, не-члены оплатили около 30% расходов на собственное участие.

В клуб начало поступать снаряжение;

Появилась возможность какой-то период выплачивать зарплату двум штатным единицам, до этого все было на волонтерских началах;

Мы первыми в Туркменистане стали практиковать развитие промышленного альпинизма, то есть выполняли высотные работы (по чистке стекол, по монтажу и демонтажу на высотных зданиях) – клуб начал переходить на самофинансирование;

Клуб стал ассоциированным членом организации Молодежи России, и получил от них спонсорскую поддержку на вторую Айры-Баба;

Госкомитет по спорту и туризму предложил нам войти в экспертную группу по разворачиванию Федерации альпинизма Туркменистана, а также начал предварительные переговоры по организации подготовки кадров турфирм страны на маршруты активного отдыха;

Начался совместный с Обществом Красного Креста и Полумесяца проект по воссозданию Спасательной службы;

Число опубликованных в различных СМИ (включая «Независимую газету», Россия, «Central Asian Times», Киргизия) статей о деятельности туркменского альпинистского клуба «Агама» перевалило за четыре десятка. Трижды прошли сюжеты по национальному ТВ, включая программу Watan, а также один из проектов клуба упоминалась в выпуске новостей российского канала НТВ.

Через год после оживления деятельности появились первые случаи перехвата идей. Поэтому ряд последующих акций начали уже разрабатывать с ограниченным на начальной стадии развития идеи количеством участников. К примеру, о том, что Посольство Пакистана предложило провести совместное пакистано-туркменское восхождение на пик Канченджанга, причем все расходы и логистику экспедиции брал на себя пакистанский альпклуб в качестве жеста доброй воли по отношению к Туркменистану, знали только Гочмурад Гутлыев, Ростислав Пасевьев, Нураман Нурджанов и Азат Оразов. Успели даже провести ряд предварительных встреч, где уже обговаривали кое-какие технические детали проекта.

Клуб устойчиво шел вверх, к международному признанию. Казалось бы, лишь подкидывай усилия в общее дело, поддерживая и помогая по мере сил, ведь в выигрыше были бы все тогдашние и будущие члены. С другой стороны, если не хотелось помогать, так хоть не мешать…

Однако сработал человеческий фактор, вернее, тщательно избегаемый конфликт вылился-таки в разрушительную вспышку.

Дело в том, что Арслан Чарыев, главный тренер клуба (потом настоявший на титуловании себя начальником несуществующей спасательной службы), категорически настаивал на своем первенстве во всех делах. Действительно, он непревзойденный скалолаз и мог залезть на любую скальную стенку без всяких видимых глазу зацепов. Но ведь для лидерства в клубных делах остро необходимы также немного иные персональные качества, не так ли?

На тот период из числа действующих членов клуба у него был наиболее богатый опыт участия в альплагерях по Союзу и опыт участия в спасательной службе в них. Который, к сожалению, дополнялся громадным стремлением остаться на первом плане всегда и невзирая ни на что.

Его авторитет частично и был использован, чтобы устранить балласт в виде пассивных людей, которые перестали принимать какое-либо участие в делах клуба и вносить посильный вклад в его деятельность – как только прекратилось финансирование клуба, и перестали предоставляться профсоюзные путевки в разные альпинистские регионы.

Поэтому на основании статьи Устава многих из тех, кто не появлялся в поле зрения в течение свыше двух лет, предложили вывести из состава клуба и затем утвердили данное решение совета клуба на общем собрании. Такие собрания к тому времени проводились регулярно.

А так как большинство из «стариков» знали Арслана на деле, и могли бы с легкостью опровергнуть его собственные рассказы об эффективности его персонального участия в альплагерях и какого высокого мнения о нем были тренеры в памирских альплагерях лагерях, главный тренер с радостью принял активнейшее участие в чистке клуба. После этого его личный авторитет в глазах новичков, из которых состояло большинство членов к тому времени, был непререкаем. Но он не учел, что ребята-то пришли грамотные и их не так-то просто было увлечь пустой болтовней.

Поэтому через какое-то время он и Валерий Чарушкин, которого он пригласил, чтобы провести смену руководства клуба, снова попросили ветеранов прийти хотя бы всего один раз на общее отчетно-перевыборное собрание и проголосовать. При этом они совершенно упустили из виду, что тот пассив (формально создавший большинство голосов), они сами же ранее предлагали вывести из состава клуба. И то решение, повторюсь, было утверждено и советом клуба, и общим собранием.