В эти немалые годы Ярослав успел сделать действительно много мудрого, что подчёркнуто беспристрастно отметил Посол Истории. Разбил печенегов, надолго прогнал их от восточных и южных границ. Начал укреплять северные города. Строил соборы и церкви. Учредил первый свод законов – «Русская правда». В него вошли многие нормы традиционного права, выстраданные славянами на протяжении долгих веков, и семнадцать Ярославовых статей. Строились города. И не только на востоке, по примеру князя Владимира, но и на Балтике. В свою честь Ярослав заложил город Юрьев, впоследствии Тарту; на землях литовских поставил город Новогрудок.
Не ладилось на Юге. Затеял Ярослав войну с Византией вопреки завещаниям отца. И эта война оказалась трагичной. Большая часть русского войска погибла в море от сильной бури. Оставшихся в живых воинов, несмотря на их отчаянную храбрость, пленил византийский царь Мономах. Страшная участь постигла русичей: многие из них были ослеплены. Мир с империей Русь заключила лишь годы спустя, династическим браком: четвёртый сын Ярослава, Всеволод, женился на дочери византийского императора Константина Мономаха. И пошли позже на Руси свои князья Мономаховичи.
Стал Ярослав дружить со многими ближними и дальними странами. Сестру Марию, дочь Рогнеды, выдал замуж за Казимира, короля польского. Сына Изяслава женил на сестре Казимира, дочь Елизавету выдал замуж за короля Норвегии. Сам женился на дочери шведского конунга Олофа. Старшую дочь Анну выдал замуж за короля Франции Генриха Первого. Анна правила Францией и после смерти мужа, оставаясь регентшей своего малолетнего сына, будущего короля Филиппа Первого. Вторая дочь Ярослава стала женой Андрея, короля венгерского. А дочь Елизавета после гибели мужа, короля норвежского, вышла замуж за короля датского. Юг, Запад и Север становились родственными. Прекрасные примеры для поздней Руси.
У Посла шея занемела от успешных поворотов Истории. Русь роднилась с окружающим миром. Мир нуждался в Руси. Объединяясь в большое государство, тем крепясь и мужая, становилась Русь на путь к России. Посол знал по опыту Истории, что большая держава, военной силой мощная, может и должна стать великой. Но для этого надо достичь ещё и мощи экономической. И благосостояния народного…
Усмехнувшись несвойственной для Ярославова времени терминологии, Посол Истории поспешил на Юбилейное Вече, чтобы коллегиально подвести условную черту под началом Руси – России.
– Базовые цели поставлены и в немалой степени достигнуты, – напоминает участникам Веча вездесущий Посол. – С успехами, для того времени существенными, и не без ошибок, для того времени объяснимых. Понадобилось на это немногим более сотни лет. Немало, но и не много. Миг один, с точки зрения Истории…
Согласившись с такой оценкой труда далёких предков, мудрейшие участники юбилейного форума задались важным вопросом: что же добавили к содеянному властелины последующей тысячи лет?
Дабы найти правдивый ответ на этот вопрос и побуждаемый, как прежде, проблемами современной второму миллениуму жизни отечества, Посол вновь устремился в российское прошлое. Чтобы отыскать в жизни ушедшей те пути, которые мудро и с любовью проторены предками, те дороги, по которым не следует двигаться потомкам.
Первое, что ярче иного увиделось…
…На огромном поле, каких на Руси несчётно, собрались княжеские дружины. Справа разместились люди князей алчных и коварных, слева выстроились люди князей властолюбивых и жестоких. Стали друг супротив друга, желая отнять у противника жизнь, землю, людей, а главное, отнять власть у одних князей, дабы прибавить власти другим князьям.
Долго стояли супротивники, оскорбляя друг друга. Выбирали в поединок борцов-богатырей. Мерились силою малых дружин. Пускали стрелы на меткость и дальность. Но победителей всё не объявлялось. Сильны да метки были все русичи: и те, что справа, и те, что слева выстроились. И тогда решили князья, не спросясь ратников, биться всеми силами своих дружин немалых.
В это время и подоспел к противникам – сородичам-единоверцам – отец Симеон. И стал действовать уговорами. То с одним князем беседовал, то другого убеждал – в общем, всех молил и именем Бога к миру призывал. Но изменить княжьи планы кровавые, междоусобные не удалось. И тогда взял отец Симеон свой крест монастырский в руки, сел на обозного коня и выехал в поле, так чтобы стать между соперниками.
Над полем перед тем плыла туча гнетущая. Но солнце пробило её светлым лучом и озарило всадника благой надеждой. Вознеся руку с крестом, в приветствии обнажив седую голову, отец Симеон что было сил воскликнул:
– Русские! Посреди земель наших, всем достаточных, собрались вы, слуги Господа нашего единого. Сильные из сильных. И те, что справа, и те, что слева. Образумьтесь! Не идите на погибель. На кого Русь оставите? Кто защитит её от ворогов? Кто станет родить и растить потомков? Кто расцвет страны сотворит? Русь всегда Русь! Но без вас слабее станет, будущее её темнее будет. Не враждуйте! Единяйтесь! Этим любовь к Богу проявите. В этом святая цель Руси! Единяй…
Две смертоносные тени, пропитанные ядом междоусобных стрел, вонзились в тело отца Симеона. И справа, и слева. Тонкая ткань монашеских одежд не уберегла защитника святой веры, борца за единство русских земель, посланца седой мудрости, носителя любви к людям, творца светлых надежд.
Солнце отвернулось от княжеских шлемов и, возмущённое, зашло за тучи на долгие века. Отец Симеон, в дохристианском прошлом языческий жрец Благомир, мудростью отца Алексия обращённый к святой вере, раскрылил руки крестом, расправив и ту, что согнута была старой раной. Вгляделся в открывшееся ему небо и, падая, развернулся так, чтобы замертво лечь преградой враждующим князьям, телом своим помешать русским убивать русских…
Тучи ещё ниже опустились над полем брани. В заоблачной выси назрела гроза. К вечерним сумеркам земля была засеяна русскими телами. Лежали они, как угодно было злой и беспощадной силе демонической власти ночи…
…Спустя время, для Руси чрезмерно междоусобное, средь далёких восточных просторов Великой степи начали медленно, но верно объединяться монголы, один из самых малых и разрозненных тогда народов. Выбрали при этом мудрого хана и присоединили те народы, что поболее. И так далее, и прочее…
При мысли, чем это великое единение закончилось, Посол содрогнулся. Тотчас на память пришли два события, уж очень знаковые и для времён Древней Руси, и для всей последующей жизни России. Первое – разгром княжеских дружин на реке Калке. Второе – нашествие на Русь Орды.
История напомнила Послу суть этих событий, разных, но взаимосвязанных и ставших следствием предшествующих процессов в Европе и Азии, и в целом и в частностях подготовленных междоусобными процессами жизни Руси. Разгром умелым войском единой Орды умелого войска раздробленной Руси. Победа монолита из двадцати тысяч храбрых воинов, сцементированных волей и единоначалием хана, над дружинами из восьмидесяти тысяч отважных бойцов, разобщённых тремя самостийными князьями – русскими и половецким.
Посол от этих напоминаний вздрогнул, проникшись величайшей трагедией происшедшего. Проницательней вгляделся в спектр сих времён… Здесь мечами, пиками, стрелами стыкуется Европа с Азией; мотыгой, серпом и молотом сближаются Запад и Восток. Здесь сращиваются племена и народы. Плотью, кровью, нравами…
Вновь и вновь всматривается Посол в земли командировочной работы. Красивы они. Зелены, белы, голубы, румяны. Притягательны многоцветьем, простором, волей. Почти как в его, двадцатом, столетии. И так же под корнями каждого дерева, ныне растущего, покоится прах пращура, из каждого куста разноцветьем ягод выступают кровь и слёзы древнейшего воина, каждая былинка в утренней росе искрится потом древнего труженика, от каждого цветка исходят чарующие ароматы веры, надежд и любви далёкого предка…
