— Убил. Выследил. Он умирал в муках, пока не назвал имя каждой, моля убить его между каждым словом. — Эрен оскалился и провел языком по клыкам. — Страдал так, как и заслуживал.

— Хорошо. — Микаса поцеловала его, быстро отстраняясь. — Но голову нужно отдать Сцилле. Я буду занята еще до ночи, но потом — я вся твоя. Забрала многие вещи из своей прошлой… Комнаты.

— Ну, ей букет не нужен… — Довольный собой, Йегер достал голову и убрал несколько запачкавшихся цветов. — В этот раз точно будет все долго. Так, как мы и заслужили.

Поцеловав Аккерман, Эрен прошел в замок, чтобы найти уже Освальда. Идти одному к королеве он все же не решился.

— Ты что, серьезно взял и подарил ей букет с головой? — Освальд скрестил руки на груди у себя в покоях. — Ладно. Она обрадовалась, значит все сделано правильно. Пойдем.

— Ты сам предложил, чего не так-то? — Эрен закатил глаза, следуя за отцом. — Твои шутки я никогда не научусь понимать. То шутишь, то правду говоришь…

— В следующий раз я уточню, что не стоит воспринимать все мои слова настолько всерьез. — Освальд рассмеялся, входя в тронный зал. Низко поклонившись, они прошли вперед и поставили голову Адониса перед Сциллой. — Мой сын с ним расправился.

— Вот как? — Она улыбнулась, поворачиваясь к сестре. — Я говорила, что этот мальчик способный. Неплохо. Убить древнего. Просто замечательно! Ах, какая у него гримаса, ну ты глянь!

Сцилла повернула голову лицом в сторону своей фрейлины, которая тут же с интересом стала рассматривать лицо убитого.

— Личные счеты. Обещал своей паре, а не выполнить такое было бы позорно. — Эрен смотрел ровно, но в его голосе чувствовалась гордость за содеянное.

— Чтож, благородно-благородно. — Сцилла закивала. — К сожалению, не могу уделить вам больше внимания. Сами понимаете, какой здесь был бардак. Одни безалаберно поделенные княжества чего стоят…

— Конечно. — Откланявшись, Освальд повел Эрена в сторону спальни Адониса. Войдя, он первым делом откапал картину, где он был изображен в латах, на коне. — На кой ему понадобилось конфисковывать картину, вот скажи? Я не понимаю, что она ему сделала!

Достав пару альбомов, он стал листать фотографии, выбирая те, на которых была Аккерман, а после передал их Эрену.

— Держи. Отдашь ей.

— Это же он делал. И представлял, когда смотрел. — Эрен брезгливо отступил на один шаг. — Как можно настолько не уважать пары? Унизительно.

— Он двинулся на этой теме. — Освальд порылся немного, доставая фотографию статной женщины. — Никого не напоминает?

Брови Йегера поползли вверх, и он приоткрыл рот, всматриваясь в снимок, но все же мотнул головой.

— Они очень похожи.

— Они едва ли не идентичны. — Освальд улыбнулся. — Она была одной из умнейших девушек. Но тихая и кроткая. В общем, не подходила ему. И он ее убил.

— Он совсем поехал. Старый мудила. Из-за своей ошибки рушить чужие жизни. Зачем убивать свою пару, я не понимаю. — Он продолжал буравить взглядом снимки, но почти не находил различий.

— Он считал, что она его сдерживает. Что он не свободен. — Он пожал плечами. — К черту. Пойдем отсюда.

— Говорю ж. Старый маразматик. — Хмыкнув, Йегер едва сдержался, чтобы не сломать всю эту комнату. Сжечь дотла. Но самое главное было, что Адонис мёртв. Окончательно. И этот факт порядком успокаивал.

— Что ты хочешь от плода инцеста? — Бассет хмыкнул. — Иди, лучше, развлекайся.

***

Постепенно волнения улеглись, новая власть укрепилась, а каждый получил справедливую оплату за содеянное. Те, кто пытался обманывать, были обмануты и наказаны. Верные истине — получили свою награду и благосклонность. После всех событий у Эрена в голове стучало только одно желание, которое он не мог не привести в действие. Правда, пришлось прощаться с Александрой, как бы больно и трудно это ни было. Йегер уже и не представлял, что она может быть настолько далеко от него. Считая ее настоящей сестрой, он потребовал, чтобы Браус давала о себе знать каждый день. А в случае, если ее кто-то посмел бы тронуть — говорила ему. Все же в убийстве Адониса был еще один плюс — мало кто рискнул бы сунуться к его убийце, а имя самого Эрена Йегера стало вполне себе известно, что не могло не тешить его самолюбие.

Все менялось, приходило в некую норму, и теперь Микаса стала окончательно всем, что интересовало Эрена настолько, что осознавать себя было трудно. Стоило оказаться в землях, принадлежащих Освальду, напряжение только возросло, но, как отец и обещал, он обеспечил паре уединение. Сколько именно они провели времени, утопая в любви и внимании друг друга, мог бы сказать разве что сам Бассет. Йегер же с Аккерман едва ли могли найти время на то, чтобы хоть на пару минут оторваться друг от друга. В их крыле точно нужен будет ремонт, но это все ведь мелочи. Казалось, что для насыщения им не хватит и вечности, но, как оказалось, и у вампиров были собственные пределы. Изнеможенные, они появились наконец в общей столовой, но ни один из них не смог толком даже что-то выговорить.

Только после этого, когда Микаса осталась отсыпаться в их комнате, Йегер смог оценить в полной мере размах принадлежащих Освальду земель. Сочный ветер приносил множество запахов, и сейчас Эрен уже был способен разложить каждый, рассказать все, что встретилось на пути этому порыву ветра. Сидя на густой зеленой траве, он щурился на солнце, вертя во рту травинку. А ведь еще несколько месяцев назад он и представить себе не мог, что сможет вот так не думать ни о чем, кроме как о недавнем затяжном сексе с Микасой, о вкусе ее крови, о том, как сладко было искать на ее теле пульсирующие жилки. И что самой его любимой был та, что находилась на внутренней стороне бедра.

Оскалившись, он лениво мотнул головой и провел языком по вылезшим клыкам, которые тут же спрятал. Все-таки управлять собой он постепенно, но верно учился. Было очевидно, судя по поступавшим Освальду письмам из столицы, что все пришло в порядок и равновесие. А это значило, что и обещание данное нужно было воплощать в жизнь. Накинув на голый торс излюбленную кожанку, Эрен поднялся и, стряхнув с себя прилипшие травинки, направился в кабинет Бассета, где тот чаще всего и находился. Проходя по свежеотремонтированным коридорам, рассматривая картины, которые раньше не замечал, Йегер все также крутил во рту травинку, улыбаясь. На собственное удивление — он даже смог восхититься размахом и невероятной помпезностью помещений, отделки… Раньше он точно пронесся бы мимо, игнорируя все это. Он надеялся, что это не старость, когда становишься равнодушным ко всему занудой. К такому существованию Эрен еще не был готов.

Постучав в дверь кабинета отца, он неторопливо вошел и, осмотревшись, опустился на высокое кресло, сразу закинув ногу на ногу. Ожидая, когда Освальд наконец соизволит оторваться от своих дел и обратит на него внимание, Йегер водил пальцами по корешкам книг, расположившихся в старинном шкафу рядом. Он задумался, что раньше бы не смог осилить и одну за целую неделю. Сейчас был способен прочесть все за день при желании. Но вот желания этого пока не возникало.

— Ну и что привело тебя ко мне, да в таком виде? — Освальд даже не взглянул на него, продолжая вчитываться в различные документы. — Ей-богу, эти люди только усложняют себе жизнь. Надо будет напомнить королеве о том, что пора бы начать на них давить посильнее. Но не об этом сейчас. Мне казалось, что отгул ты брал на пять месяцев, а вернулся на второй. Крушить больше нечего?

— Сомневаешься, что я могу запереться с ней еще на три? Зря, отец, зря. Могу и продлить отгул. Хотя, идея неплохая, но тогда не получится воплотить в жизнь другое мое обещание. Ты же не потерял те бутылки с водкой, что я привез в подарок? — Поднявшись, Йегер подошел к одиноко стоящему граммофону, из которого слышалась тончайшая классика, и, склонившись, коснулся его кончиком пальца.

— Конечно же нет. Она стоит в хранилище. — Бассет наконец отложил бумаги, с тяжелым вздохом глядя на него. — Что бы я с ними делал-то?