Сцилла улыбнулась, торжественно взмахнув рукой. Вампиры, что бились рядом, прошли за ней в дом, вместе с Марселин и Ириной. Освальд подошел к Арлерту, кидая ему платок.

— Утри сопли. Больше плакать тебе не позволено.

Подойдя не сразу, Эрен с неким недоверием смотрел на Армина, но все же протянул ему руку.

— Эрен Йегер. Вроде как родственниками будем, если я опять не напутал в ваших ветках. — Усмехнувшись, он добавил: — Тебе повезло оказаться с нами, так что… Как-то так теперь.

— Он твой троюродный брат. — Микаса скрестила руки на груди, наблюдая за тем, как Освальд удалялся в дом. — Эрен, давай отнесем его в твою старую комнату или к Саше? Скоро его накроет лихорадка. Да и Саша с Актеоном приедут, как минимум, дня через три.

Армин сжал его руку, выдавливая из себя улыбку.

— Армин Арлерт, — едва слышно прошептал он.

— Да, ты права. И крови потребуется немало, если вспоминать меня… — Он пожал плечами и, быстро подхватив Армина, в несколько секунд добрался до своей комнаты. Здесь совершенно ничего не изменилось с его ухода. Видимо, заниматься домом у Эрвина не было времени. — Да уж. Такие прекрасные воспоминания одолевают.

Хмыкнув, Эрен опустил Армина на кровать, скинув покрывало и запустив рой пыли.

— Что со мной происходит? — Спросил Армин, сжимая свое горло.

— Ты обращаешься. — Микаса несколько секунд смотрела на него, а после вернулась с достаточным количеством крови. — Пей.

— Я не хочу, это же кровь… — Он отвернулся. Аккерман разозлилась, сжала его щеки, и буквально насильно заставила выпить весь пакет.

— Тебе жить хочется? — Она выпрямилась.

— Хочется.

— Тогда ты выпьешь столько, сколько мы скажем. Понял? — Микаса скрестила руки на груди, Армин сглотнул, кивая, беря следующий пакет, чтобы начать пить уже из него. — Я бы была ужасной матерью.

— Мне бы пришлось его стукнуть, начни он сопротивляться. — Эрен даже не обратил внимание на то, как дрогнул Арлерт. — Поэтому, думаю, хорошо, что у нас нет детей. Насильственное воспитание работает разве что с повзрослевшими.

Вспомнив уроки Освальда, Йегер нервно склонил шею и потер челюсть.

— Не бойся. Меня зовут Микаса. — Она села на кровать. — Сейчас тебе несколько дней будет очень плохо, но мы не сможем всегда находиться рядом, поэтому ты должен сам понимать, что должен очень много пить. Даже если тебе не хочется.

Армин кивнул, сразу же теряя сознание. Микаса удивленно перевела взгляд на Эрена.

— Я настолько страшная?

— Испугала ребенка в первый же день. Как тебе не стыдно? — Облизнувшись, он поцеловал ее в шею и провел языком по коже. — Но для меня ты — самая красивая навсегда.

— Эрен. — Микаса улыбнулась, дергая плечами. — Не делай так сейчас. Пойдем лучше прогуляемся, а сюда посадим какого-нибудь лошка.

— Ты умница. Я тебе говорил это? — Довольный таким раскладом, он быстро подхватил ее на руки, чтобы удалиться, избавившись от волокиты сидеть с новорожденным.

Спустя месяц объединенная армия Актеона ударила по Румынии. Битва продолжалась два дня, и две ночи, а ее последствия представляли собой залитые кровью пол и стены внутри замка, и снаружи. Трупы складывались в отдельную стопку в лесу, где их готовились сжигать.

Сцилла и Харибда вошли в тронный зал вместе с санторинами. Имир сидела на своем троне, как обычно в абсолютно белом платье, подставляя лицо солнечным лучам.

— Ты даже не станешь сопротивляться? — спросила Сцилла, подходя к ней. Харибда же держалась в стороне, прожигая ненавистью Имир.

— Не стану. Пришел закат нашей династии, я лишь достойно приму свою смерть.

Она сделала глубокий вдох, поднимаясь. Голова с хрустом была оторвана от тела, которое тут же подожгли. С улицы послышались довольные крики. Сцилла вышла на балкон, оглядывая забитую вампирами территорию. Пиксис, явно ожидавший этого, встал на возвышение, начиная представлять:

— Внемлите мне, новая, алая династия! Кровь от крови Маркуса великого, истинные королевы нашего общества! Склоните свои головы. — Толпа хором подхватила приветствия. Микаса вышла к Сцилле, держа в руках голову Имир. Королева кивнула, и Аккерман скинула ее, словно мусор, вниз — в толпу. Вампиры расступились, осматривая голову с сияющими белыми волосами.

— Так будет с каждым, кто решит перейти мне дорогу. Мы на пути к выстраиванию великого, гордого общества, которое не терпит несправедливости. Санторины — посланницы Лилит, нашей создательницы, — были ужасно обижены действиями Адониса и Имир. Теперь одна из них поплатилась за свои грехи. Адонис бежал, но тому, кто выследит его, я приказываю разобраться с ним самым жестоким способом, который только придет вам в голову.

Сцилла говорила так, что каждый услышал. Многие стали суетиться.

— Те, кто по какой-либо причине не может осуществить преследование, должны пройти внутрь замка. Здесь вам помогут исцелиться.

========== Глава 26. Пепелище ==========

Спустя месяц объединенная армия Актеона ударила по Румынии. Битва продолжалась два дня и две ночи, а ее последствия представляли собой залитые кровью пол и стены внутри замка и снаружи. Трупы складывались в отдельную стопку за воротами замка, где их готовились сжигать. Густой черный дым стоял над лесом, отравляя жизнь живущих близко к пепелищу животных. Тела нужно было обязательно сжечь по особому ритуалу. Впрочем, так потребовала будущая королева.

Сцилла вошла в тронный зал вместе с санторинами, верно следующими за ней. Они, словно вестники смерти самой Лилит, передвигались бесшумно, словно пушинки. Было в этом что-то особенно грациозное. Харибда отказалась от претензий на трон в пользу статуса княжны, и теперь ее сестра, уже вкусившая победу, довольно расхаживала по залу. Имир сидела на своем троне, как обычно в белом, почти невесомом платье, подставляя лицо солнечным лучам.

— Ты даже не станешь сопротивляться? — спросила Сцилла, подходя к ней. — Право, я уже устала от вампирских стычек за этот месяц. И многое я узнала от подданных… из их крови. Столько информации. Общество сделало огромный рывок вперед во всей этой науке. Конечно, если не считать грубую оплошность в виде святой инквизиции.

— То, что ты питаешься вампирской кровью никогда не было секретом. — Как-то безэмоционально прозвучало от Имир, но после она горько усмехнулась. — Это придает вам особую силу? Потому, что вы родились такими? Юродивыми. Вам ведь никогда не было дела до других. До отца с матерью…

— По-крайней мере я не убивала их, — тут же строго подметила Сцилла, на что Имир лишь кивнула. — Твоя память искажена годами. Мы любили вас, как родных.

— Ваша любовь и цента не стоила! — вдруг закричала она. — Гроши, сущие гроши! Я лучше всю жизнь буду нищенкой и сироткой из Рима, чем снова познаю эту ласку. Мы были пылью под вашими ногами. Титаны! Вы вдвоем — чудовища, ваша натура несла только гибель и хаос собственному виду, но вы были так любимы… Я не понимаю, Сцилла. Ведь мы так старались угодить!

— По моей памяти отец всегда выделял тебя, — хмуро прошептала Сцилла, тут же фыркая. — Ну и вздор! Хватит тянуть время, Мира, никто не придет. Ты умрешь с обидой на всех, кому была дорога. Всех, кого ты оттолкнула, убила, обидела. А твой брат погибнет такой ужасной смертью, что лучше бы тебе и не представлять. Он стал чудовищем. Вы превратили столицу в публичный дом, обесчестили и опозорили детей Лилит. За это я приговариваю тебя к смерти. В эту же секунду.

Она сделала глубокий вдох, поднимаясь. Голова с хрустом была оторвана от тела, которое тут же подожгли. С улицы послышались довольные крики. Сцилла вышла на балкон, оглядывая забитую вампирами территорию. Пиксис, явно ожидавший этого, встал на возвышение, начиная представлять:

— Внемли мне, дорогой старый свет! Почетные дети первых князей и княгинь! Мы удостоились чести встретить новый рассвет нашей эпохи! Ярко-алая династия, что привнесет наше тотальное господство! Кровь от крови Маркуса великого, истинная королева нашего общества! Склоните свои головы. — Толпа хором подхватила приветствия. Микаса вышла к Сцилле, держа в руках голову Имир. Королева кивнула, и Аккерман скинула ее, словно мусор, вниз — в толпу. Вампиры расступились, осматривая голову с сияющими белыми волосами, которые спутались от крови. Прежде прекрасное, ангельское личико было обезображено гримасой боли.