Он небрежно стер с ее лица слезу, скидывая ночнушку и оголяя стройное тело.
— Даже обидно, что ты держишь меня за такого дурака после стольких лет. — Он повернулся к Эрену, пожимая плечами. — Представляешь? Мой интерес к ней настолько возрос, что стало даже некомфортно. А тут нарисовался ты и забрал ее. Серьезно думал, что я не приду забрать свое? Насрать мне на то, что вы пара. Это бред сивой кобылы. Ведь все эти года, что мы спали, она даже и не вспоминала о том, что было раньше. Конечно, всему виной камень и бла-бла-бла. Глупости. Все здесь.
Адонис подошел к нему впритык, стуча пальцем по своему лбу.
— У нее едва ли не на генетическом коду подчинение мне. — Фриц ухмыльнулся. — Думаешь, любишь ее? А может, ты просто стал рабом привязанности и чувства вины? Хотя, признаюсь, с такой тугой щелкой уже не важны чувства.
Он снова вернулся к ней, проводя ладонью по ее груди, с силой сжимая ее и опуская ниже, сразу же вставляя пальцы внутрь.
— А ты все та же, не так ли? Может, мне проверить? Прямо у него на глазах. Развеять флер непоколебимости связи пар. Наверное, его сердце будет разбито. — Он стер вторую слезу, убирая руки от ее тела, но лишь для того, чтобы отойти в сторону и рассмеяться. — Я так и знал, что тебя не провести!
Накинув на Микасу свой халат, Освальд бросил напряженный взгляд на Эрена, а затем и на самого Адониса.
— Тебе серьезно перехотелось жить, что ты нарушил договор?
— Не нужно было показывать ее мне, как красную тряпку быку. — Адонис уклонился от удара, хмыкнув.
Конечно, исход был ясен, но сам факт того, что Освальд успел изрядно потрепать Фрица, восхищал. Прижав Бассета за шею к скале, Адонис чувствовал, как с хрустом покрывается трещинами шея князя. Но из леса вдруг выскочила девушка, сразу же ощутимо ударяя Аккерман по голове, из-за чего ее концентрация на приказе тут же испарилась, заставляя ее упасть на колени и перенести оставшуюся часть сил в сторону Фрица. Не ожидавший такого предательства, он почувствовал приближение других вампиров, из-за чего скрылся в глубине леса. Началась погоня.
Бассет откашлялся, помогая Эрену подняться.
— Давай, вставай. — Он придержал его за руку. — Что с ней?
— В отключке. — Девушка туго завязала ремень от халата, смущаясь. — Меня зовут Марселин.
Не особо замечая, что происходило вокруг, Йегер, кривясь, словно ему разом переломали все кости, подполз к Микасе, сразу сжимая ее пальцы, а вторую ладонь разместил на ее лбу.
— Я. Убью. За ним нужно. — Эрен пытался подобрать слова, борясь с тягучим желанием сознания отключиться.
***
Очнувшись в залитой солнцем комнате, Талия дрогнула. Маркус стоял к ней спиной, напряженно вглядываясь вдаль. Русые волосы были влажными, словно после купания.
— Выспалась? — Его голос был безэмоциональным, он даже не повернулся, чтобы взглянуть на нее.
— Не знала, что ты придешь. — Талия приподнялась, из-за чего накидка, в которой она спала, съехала и оголила грудь, но ее это не шибко волновало. Она встала рядом с ним, обхватывая свой живот, словно в попытке защититься. Укус, оставленный им на внутренней части бедра, до сих пор ныл. — Тебе доставляет удовольствие преследовать меня и дальше? Или ты упиваешься моим разбитым сердцем?
— Возможно. Мне льстит, что ты ужасно в меня влюблена. Местная ведьма, самая красивая во всем Кноссе. — Маркус глянул на открытую грудь, не скрывая вожделения, но вскоре снова отвернулся. — Ты и сама понимаешь, что мы не можем быть вместе.
— Так зачем ты пришел? — Талия разозлилась, сжимая и разжимая руки, она глянула на него. Острый профиль, загорелая, мягкая кожа и чувственные губы. Его красота отделяла его от всех мужчин с этого острова. Маркус был старше и важнее всех ныне живущих в ее маленьком мирке.
— От скуки я решил, что могу позволить себе смотреть на то, как ты спишь.
Маркус был тем, кто не любил зацикливаться на одной женщине. Талия понимала это, и ее сердце наполнялось жгучей ревностью каждый раз, когда она видела гарем тех девушек, что ждали его в песчаном дворце. Каждую из которых он не обделял своим вниманием. Они были трофеями, яркими красками в его бесконечной жизни, некоторые выступали в роли подарка. Дочери царей, жрицы, просто красивые крестьянки. Для него все это было лишь игрой. А ей хотелось, чтобы он был только ее. Чтобы касался лишь ее тела и шептал то, насколько любит. Но в ту ночь она почувствовала лишь жар его настойчивых ласк и тянущую боль в животе. Конечно, она никогда не признала бы вслух, что желает почувствовать все это снова. Талия никак не могла принять того, что она постареет и умрет, а он останется таким же молодым, даже не заметит ее ухода.
Он был тем, кто следил за выполнением сделки Лилит и Минойской империи, которая, благодаря ее покровительству, сотни лет была непоколебима. Но всему приходит конец. Люди стали наглее, стали требовать больше, чем им это было доступно. Теперь близился закат их цивилизации, от чего Маркус становился все смурнее.
На следующую ночь она приняла решение отдать свою душу Лилит. Об этом говорили все. Приди в храм Богини вечности, взмолись и отдай самое ценное - свою душу. Тогда она исполнит твое желание.
Сбежав из города, Талия приплыла на Санторини, где, по приданиям, и обитало местное божество. Содрав все колени в кромешной тьме, Ведьма пробралась в пещеру, сразу же сооружая костер и раскладывая все, что нужно. Каменные своды были покрыты печатями, всюду стояли самые разные тотемы, облитые старой, уже запекшейся кровью жертв, которых было принято убивать здесь раз в шестьдесят лет. Пролив немного крови на цветок Сциллы, сорванный в первое полнолуние весны, она прочитала нужную молитву и вздрогнула от истошного крика неясыти.
— Простите меня, о, великая, за то, что потревожила. — Низко поклонившись, она внимательно оглядела высокую, ужасно красивую женщину. Ее ярко-рыжие волосы сияли в свете костра, а голубые глаза хитро смотрели на Талию. Женщина была выше всех, кого она когда-либо видела.
— Что тебе, ведьма? — Лилит насмешливо глянула на Талию. — Пришла просить пощады для своего народа?
— Нет. — Талия неловко поджала губы, поднимаясь. — Я пришла просить мужчину.
— Что? — Лилит, казалось бы, побледнела, ее взгляд ужесточился. — Хочешь продать душу ради мужчины? Ты точно глупа.
— Это необычный мужчина. Самый лучший. — Талия запротестовала, впиваясь ногтями в свои ладони. — Я хочу, чтобы Маркус не видел никого, кроме меня.
— Ты ведь понимаешь, какие последствия тебя ждут? Ты уподобишься ему, будешь пить кровь и наблюдать, как цивилизации погибают одна за другой. Ты никогда не сможешь возлечь с другим, умереть, или вкусить снова человеческую пищу. Ты станешь чудовищем. — Лилит хищно улыбнулась, сверкнув клыками в ночи. — Я исполню твое желание, но с одним условием. В ночь полнолуния ты возляжешь с ним и выносишь двух дочерей. Назовешь их Сцилла и Харибда. Эти дочери, вместе с армией моих посланниц, заберут долг. Готова ли ты пожертвовать всем своим народом ради любви?
Талия побледнела, утыкаясь взглядом в каменистую поверхность пещеры.
— Я готова. — Спустя время, она уверенно кивнула, вернув взгляд на забавляющуюся Лилит.
Божество мигом оказалось рядом, вонзая свои клыки в шею ведьмы, из-за чего та вскрикнула, хватаясь за место укуса. Лилит порезала свою ладонь, заставляя Талию испить своей крови, и сразу же отошла.
— Твое желание исполнено, ведьма. — Лилит ухмыльнулась. — Возлечь ты должна именно в полнолуние, запомни. Не раньше, не позже. Если ляжешь раньше, я приду, и убью тебя. Заставлю вечность страдать там, где все твои кошмары будут повторяться снова и снова.
Божество исчезло, оставляя Талию в одиночестве. Ее тело ломало от боли, из-за чего она несколько дней лежала там, ужасно страдая. А утром, за несколько дней до полнолуния, выбравшись из своего укрытия, испила крови несчастного лодочника, прибывшего на остров.
Конечно, мир стал иным для нее. Звуки громче, запахи ярче. Зеленые глаза окрасились кровью, из-за чего Талия видела все намного лучше, чем раньше. Маркус все не появлялся, она страдала от жажды близости, но оставалась в доме, питаясь овцами. В ночь полнолуния он оказался на ее пороге, словно сумасшедший всматриваясь в ее лицо.
