— Представь, что тебя окружает едва заметный купол. Твое обоняние должно выйти за его пределы. — Освальд махнул рукой, ложась.

— Ладно. Попытаюсь, но… — Покосившись на Освальда, Эрен быстро втянул в себя запах, но он все еще оставался прежним — едва уловимым, почти незаметным. Будучи человеком, он бы не различил такой, но сейчас, видимо, и этого не хватало.

Концентрируясь, вспоминая, с какой легкостью он улавливал запах Микасы, Йегер словно раскладывал все запахи по полкам, вычленяя нужный ему сейчас. Это было странно, ведь кровь забивала почти все оттенки, но все же вскоре он уже уставился на отца, криво улыбнувшись, быстро моргнув. Вобрав в себя очередную порцию цветочного запаха, сложенного теперь из множества, Йегер отложил цветок.

— Это походит на мед, смешанный с чем-то кислым и словно еще вдобавок все остается на языке. Так? Не так. Мне не описать это толком. — Он покручивал цветок, отрывая лепестки и отбрасывая в сторону.

— Я тебя понял. Молодец. Техника хромает, но если ты будешь практиковаться — сможешь не так бурно реагировать на Микасу. — Освальд улыбнулся. — Попробуй без цветка теперь.

— Там все иначе… Там такой запах, словно я в него погружаюсь полностью, отключаюсь. Аж уши закладывает — ничего не замечаю. За километры, кажется, уловить смогу, и никуда она от меня не спрячется. Везде ее найду, поймаю. — Телу становилось легче, внешне раны уже затянулись, и Эрен взлохматил волосы, скалясь при этом. Водя языком по клыкам, он хмурился, не совсем понимая, чего от него сейчас требовалось. — Так поэтому она всегда спокойнее меня сейчас…

Прикрыв глаза, Йегер сел удобнее, поелозив спиной о дерево. Он втягивал в себя запахи, старательно раскладывая и вычленяя некоторые, но они многие еще путались.

Подмерзшая роса пахла свежестью и оставляла после себя мятный привкус. Корицей отдавало сырое дерево. Запахов расползалось по округе и улавливалось в разы больше, чем могло показаться, и, сливаясь, можно было примерно представить, что сейчас окружало Йегера.

— А ты знал, что от тебя все еще пахнет кровью с ярким вкусом железа и алкоголя? И еще… чем-то непонятным. — Эрен уставился на Освальда, хмыкнув.

— Чем-то непонятным? Такое описание не принимается. — Освальд внимательно всмотрелся в задумчивое лицо Йегера. — Даже если ты не понимаешь, пробуй примерно описать.

— Как я опишу то, чего не понимаю? Я же не эстет и не сомелье, — огрызнулся Йегер, но, поймав взгляд Освальда, быстро остыл, заставляя негодование исчезнуть, и продолжил в уже спокойной манере: — Я не мастер описаний, не романтик, знаешь ли. Но… Это похоже, как пахло в комнатах женщин в кабаке. Духи, табачный дым, немного сладкого и… Как это сказать? Когда женщина хочет. Ты что, влюбил в себя кого? — Ухмылка сразу появилась на лице Йегера.

Бассет тут же смутился, словно его поймали на чем-то постыдном.

— Не важно. — Он отмахнулся, вглядываясь в небо. — Совершенно не важно. Лучше носом работай. Дерево понюхай, траву. Выследи кого-нибудь, но не Микасу. Она сама сейчас занимается. В километре олень. Поймаешь — отпущу отдыхать. Нет — продолжу до самой ночи.

Рассмеявшись, Эрен закинул руки за голову, довольный собой до безобразия. Значит, не ошибся.

— Да ладно тебе. Ничто человеческое не чуждо, да? — Едва уняв все еще рвущийся смех, он вновь шмыгнул носом. — Да никому не скажу. Сомневаюсь, что кто-то из здешних вообще сообразил, что к чему. Вы же не слонялись по кабакам Вайоминга — элита. — Подавившись смехом, Эрен все же откашлялся, быстро беря себя в руки. — Все-все. Олень, значит? И отпустишь на нее глянуть?

— Далеко идти не нужно. — Бассет напрягся. — Вот когда поймешь кто, тогда я вас и познакомлю. — Приподнявшись, он строго глянул на сына. — Еще одна шутка про кабак — буду бить сильнее. Вали уже отсюда, пока олень не сбежал.

— Я запомнил ее запах, не переживай. Быстро пойму. Но знакомиться не стану. Пока что. — Эрен закатил глаза. — Ладно, когда скажешь. Манеры и все такое, да-да, помню.

Не сдержав очередного смешка, Эрен быстро поднялся, только чтобы не получить возможную оплеуху. Оказавшись на безопасном расстоянии, как ему казалось, он расправил плечи, сосредоточившись на запахах и ощущениях. Стучащее сердце, разгонявшее кровь по телу животного, приметить было не так уж и трудно. Учитывая, что это было единственное доступное развлечение в Дании, то поймать оленя не составило никакого труда. Как и приволочь его на поляну, вытирая при этом кровь с губ.

— Молодец. А теперь тащи тушу поварам и можешь быть свободным. — Освальд довольно оглядел убитое животное. — Вечером будет ужин. Сегодня приехали очень важные друзья. Будь тише воды, ниже травы. Я не шучу сейчас.

— Это настоящая эксплуатация моего труда. — Недовольно взвалив на себя тушу, Эрен брезгливо поморщился. — Теперь опять новую куртку где-то доставать… Вся уделана. А что, людей позвали, раз мясо нужно вдруг, а не кровь? — Вопросительно вскинув бровь, он остановился, собираясь уже уходить.

— Ты что, только кровью и питался все это время? — Освальд удивленно глянул на Эрена. — Мясо с кровью ты можешь есть. Вкус притупляется, но он все же есть.

— Ну… Да. — Вышло как-то несмело. Впервые Эрен задумался, что, как выяснялось, не знал он достаточно много всего. И то, что Эрвин отказывался учить его драться — только цветочки. — Пизд… Кхм. Да уж, застрял в изоляции без информации. Спасибо всем, что я попал именно к Эрвину. Такая привилегия. Столько всего узнал от него, что прям вот самый начитанный теперь из всех. — Недовольно проворчав, Йегер нахмурился. — Кто там хоть будет-то? Чтобы знать, перед кем молчать.

— Княгиня польская, Амалия. — Освальд задумчиво вгляделся в лес. — Пиксис. Со временем сюда будут стекаться другие союзники. Мара достаточно ранима, Амалия взрывается со скоростью света, а потом жалеет. Будь аккуратен. Пиксис просто старый провокатор.

— Хм. Мара или Амалия? — Эрен цокнул языком, предаваясь размышлениям. — Я бы выбрал Амалию — мои личные пунктики на сложных женщин. Но ты… Не станешь отзываться о женщине, с которой переспал, указывая на негативные черты. Мара? Серьезно, отец? Скажи, что я не отгадал, и это не ранимая вампирша, которую можно оберегать.

— Мне кажется я бил тебя слишком слабо. — Освальд зло глянул на него. — Ты вообще влюблен в женщину, которая может убить, не дернув пальцем. Мои связи — мои проблемы. Мара достаточно долго ждала. И я ей ничего не обещал. Так что, оставь свой осуждающий тон в стороне, пока я не стащил с тебя тушу оленя и не избил ею же.

— Я влюбился в нее еще до того, как понял, что она и меня прикончить может при желании, — проворчал Йегер, резко выпрямляясь, меняя тон на более подходящий. — Ну, почти. Отстрелить мне там всякое и собакам скормить еще тогда угрожала…

Эрен задумался, как вообще умудрился и впрямь влюбиться в такую, но мгновенно вспомнил, что именно за умение постоять за себя, за стойкость, самостоятельность, нежелание подчиняться и полюбил Микасу. А еще за ее неподдельный интерес и чувства к нему, за умение приструнить при необходимости и найти подход. И ведь это помимо того, насколько привлекла его ее внешность.

— Хотя, она говорила, что с первой встречи влюбилась, когда не знала, правда, кто я. — Поправив удобнее свою вынужденную ношу, Эрен изменился в лице, став более серьезным. — Я не осуждаю тебя. Скорее… Доволен, что так вышло. Тем более что я даже и не думал, что получится отгадать. Так что, обойдемся без рукоприкладства. Я, правда, тебя прекрасно понял, не стоит повторять. Доходчиво было.

— Я чувствую вину из-за интереса к другой женщине. — Бассет кашлянул, выпрямляясь и хмурясь, словно сказал что-то глупое. — Я не понимаю, почему должен страдать из-за отношений, которые длились несколько месяцев. К девятому столетию я ужасно устал, вина за смерть высасывала из меня энергию. А после мнимой смерти… Словно произошел какой-то сбой. Я не испытываю тягу к прошлому, но теперь получил вину за возможность хоть как-то скрасить свою жизнь. Отвратительно, не так ли?