Саша дернулась, поправляя прическу и делая глубокий вдох, а затем выдох.

— Дать тебе смысл жизни? — Ее голос злобно взвился. — Так вот, Фрицы специально ждали, чтобы заполучить еще одного обращенного древним. Но знаешь, что самое интересное? Помимо этого есть еще одна причина, о которой мы, может, никогда и не узнаем. То есть, фактически — они виновны в ее смерти. Они могли остановить все после первого убийства. Но не стали. Я хочу быть тебе другом, ты обращен моим дядей. Так что не стоит огрызаться на меня. Мне почти что семьдесят восемь лет, тебе — лишь чуть больше двадцати. Имей уважение к старухе.

Она одернула платье, направляясь вдоль обрыва.

— Пошли, покажу тебе озеро.

— Как ты еще не рассыпалась — в таком-то возрасте — от молодого меня носиться. — Ухмыльнувшись, Эрен сделал пару шагов назад. — Смею расстроить, я столь почтенных женщин, как честный бандит, не трогаю.

Он поднял руки, чуть расслабляясь, силясь отвлекаться хоть на что-то. Даже подобные глупости давали возможность хоть на время устаканиться мыслям, стремящимся только в одно русло. Йегер знал, что если сейчас начнет задумываться о словах Саши, то будет только хуже. Вновь приходилось расставлять приоритеты. Правильные ли? Но Фрицы… О них точно следовало узнать как можно больше.

— Для вампира мой возраст очень даже молодой. Если быть точной, то первая сотня лет в вампирском обличье — как возраст людей от пятнадцати до тридцати. Эрвину почти тысяча сто двадцать три года. Освальду было девять сотен. Здесь я была самой младшей, теперь появился ты. Тебя если сравнивать, то только с младенцем.

Недовольно хмыкнув, Йегер закатил глаза и продолжил пинать валявшиеся на земле желуди. Они с силой отлетали куда-то довольно далеко, отзываясь скрипом, видимо, столкнувшись с каким-то несчастным деревом.

— Да прекрати, я запросто мог уложить почти любого бугая. Вне зависимости от того, сколько ему лет. Теперь-то уж, думаешь, мне составит много труда? Сама сказала, что я сейчас сильнее, потому что только обращен. И что вам дает этот возраст? Летать умеете, становитесь невидимыми или превращаетесь в кого-нибудь? — добавил он уже с каким-то любопытством.

— Нет. Но возраст делает кровь сильнее. Обращенные от старых вампиров априори могут быть сильнее прочих, развиваются быстрее. Так же возраст дает влияние, это в нашем мире все. Эрвин, конечно, имеет связи, но не из самых уважаемых. Семьи старых вампиров стоят выше в иерархии. Сразу после правящей династии. Всего существует пятнадцать княжеств. Все они — на территории Европы. Остальное — нейтральные территории. Имир — наша королева. Она самая старая из ныне живущих. Ей больше двух тысяч лет. Ее братья — Актеон и Адонис чуть младше. Адониса, кстати, ты уже видел. Он родной по крови, а Актеон — по крови создателя.

Саша вывела его на берег и села на одно из поваленных деревьев.

— Раз уж тебе так интересно, то некоторые из нас могут действительно иметь способности.

— Да на кой мне эти ваши Имир, Адонис… Я не записывался на историю вампиров. — Йегер убрал руки в карманы и уставился уже привычно на небо. Так было немного легче. — А Освальд? Я испытываю… Я злюсь на него. Он… Будто кинул меня. — Скривившись, Эрен пытался продолжить раскладывать свои чувства по полкам, но каждое тянуло за собой очередную порцию такого дерьма, от которого становилось только тошно. — Я не его обиженный сын, чтобы злиться, как на родного отца. Бред какой-то. Даже с учетом, что я почти перестал его ощущать, только короткие наставления остались, которым… — Морщась, Йегер поднял с земли камень и, стараясь быть аккуратнее, запульнул его в воду, из-за чего поднялись брызги. — Он словно в моей голове иногда. Это раздражает. Я не хочу быть зависимым, это всегда так будет? А способности? Это и есть они?

— Мы всегда ощущаем привязанность по отношению к нашим создателям. Может, если бы все сложилось иначе, он мог тебе даже понравиться. Освальд был единственным, кто не оставил после себя кучу потомства. Он был верен своим чувствам до последнего. Его… пара. Была человеком, так уж сложилось, что она смогла забеременеть. И не пережила это состояние. Никто не выдержал из женщин. Поэтому, если пара оказывается человеком, — ее обращают как можно скорее. Он был закрытый, необщительный. Чаще молчал и думал о чем-то своем. Моим создателем был его брат, но так уж вышло, что наша связь была ужасно слабой. Насколько я знаю, он множество раз пытался умереть. — Саша хмыкнула, вглядываясь в водную гладь. — Думаю, у вас получилась сильная связь. Поэтому он оставил тебя, а тех двоих убил бы в любом случае. Да и вообще, нужно знать историю своего вида. Ты носишь в себе кровь Бассета, а это значит, что по человеческим меркам ты — наследник аристократа. Таким подобает быть умными, а не варварами. Так что слушай внимательно.

— Ну охереть теперь. Я — аристократ? Скажи это всем шерифам, которые спят и видят, как бы мою голову в виселицу засунуть или пулю всадить. — Эрен рассмеялся, хоть вышло и горько. — Может, стоит как-нибудь устроит им такие подарки.

Ухмыльнувшись, он снова стал серьезным, присаживаясь возле самой кромки воды, разувшись. Вода омывала ступни, но ощущалось это уже иначе, притупленнее, будто чего-то все еще недоставало. Хотя, и без того было ясно, чего именно.

— Он любил ее. И существовал с удушающей виной в ее смерти. — Йегер поник, словно это он только что потерял не только Микасу, а еще двух людей: жену и ребенка. Обхватив голову, он сжал ее со всей силы, но эмоции так и не улеглись, только распалились в груди и запульсировали в голове сотней импульсов, пробуждая скрытую память. — Я не могу… Не могу иногда заставить замолчать то, что творится в моей голове. Это сбивает меня, я теряю концентрацию. Обычно я не брал к себе работать тех, у кого были проблемы с прошлым. Оно всегда сбивает в самый ответственный момент.

Откинувшись на спину, слыша, как захрустел песок, Йегер уже привычно зажмурился, поджав губы. Все были мертвы. Каждый. Никто не выжил. И с этим как-то предстояло существовать дальше.

— Урод. Ненавижу его. Он сделал ровно то же самое со мной. — Смахнув холодную густую кровь из уголка глаза, Эрен громко хмыкнул, начиная злиться.

— Такое будет еще несколько месяцев. Потом станет легче. — Саша тяжело вздохнула, снимая обувь и заходя по колено в холодную воду. — Может, тебе что-то еще интересно? Или мне оставить тебя одного? Все равно сбегать нет смысла.

— Освальд сказал, что это со мной до самой смерти, так что, не думаю, что когда-нибудь станет легче. — Йегер устало взглянул на небо и потянулся к нему рукой, словно очерчивая силуэт. — Мы не были долго знакомы. Я едва ли успел начать влюбляться в нее. В ее голос, тонкие руки… В ее глаза, похожие цветом на тающий лед. Еще у нее прескверный характер, и она вынудила меня — уважаемого бандита — ремонтировать мебель. Я залез к ней в окно, чтобы передать кулон на цепочке, который хранил зачем-то с нашей первой встречи. Она ворчала на меня, а потом сказала, что любит. Мне было крайне неловко, потому что никто мне не говорил такого настолько искренне. Еще ей очень шли те цветы. Синие такие. Я бы хотел посадить их под тем деревом. Будто только пару часов как уехал от нее, и в любую секунду могу ее увидеть. Я могу вытянуть руку и ощутить, насколько мягкие ее волосы, насколько гладкая ее кожа. Я скучаю по ней. Каждую секунду. Я не спас ее.

Сжав ладонь в кулак, Эрен присел, опустив голову, и взъерошил волосы, словно вырываясь из какого-то очередного кошмара, в который погружался без своего желания.

— Прости. Не хотел тебя грузить ничем подобным. Не знаю, что на меня нашло, я не из этих сопливых нытиков. — Вскинув подбородок, Йегер нахмурился и расправил плечи. — Значит, Фрицев я могу считать теми тварями, которые знали, что будет, но молча наблюдали, как за кровавым представлением? Мы для них были марионетками? А если я захочу встретиться с ними лично и потребовать ответа?

— Для них все — марионетки. — Саша едва заметно стерла слезу со щеки и села рядом. — Попасть к ним для нас почти невозможно. Только если Фрицы сами вызовут, что бывает крайне редко. Нужно ждать. Мне кажется, Эрвин что-то задумал. Но они мне не очень доверяют, так как я была в семье приближенной к династии. Теперь я изгой.