— Протест отклонен. Или принят… или всё-таки отклонен? Секретарь, что скажете? — Амос снова свесился к Никки.

— Мне кажется, — тот выглядел немного растерянным, — мы что-то неправильно делаем.

— Значит, отклонен! — заключил Амос и ещё раз стукнул молотком по столу. Этот молоток ему определенно нравился.

— Мистер Лестрейндж очнулся, — сообщила Долли, бесшумно материализовавшись в «ложе подсудимых».

— Простите, уважаемые, вынуждена вас покинуть, — Беллатрикс изобразила некое подобие реверанса, взяла Долли за руку и они обе исчезли.

— Эй, а как же я? — с опозданием встрепенулся Рабастан. — Так не честно! Он, между прочим, мой брат.

— Поддерживаю! — выкрикнула сторона защиты.

— Принято, — Амос в последний раз долбанул молотком по столу. — Подсудимые признаны невиновными! И пойдёмте уже ужинать.

***

Оказалось, что историю Джины и Джона, кроме Северуса и Тома никто больше и не знал. О чем Ремус не преминул сообщить за ужином. За столом собрались почти все обитатели поместья, кроме детей, домовиков и ещё не пришедших в себя пожирателей. Рудольфус Лестрейндж тоже присутствовал на ужине. Он был ещё слаб, но очень сожалел, что пропустил представление, которое устроили для его жены и брата.

— Ну, в общем-то, никакой тайны в этом и нет, — немного смущаясь, начала рассказывать Джина. — Наша фамилия действительно Амбридж, а Долорес наша мать.

— Никогда не слышал о том, что у этой жа… — Ремус запнулся, — женщины… есть дети.

— О, можете не бояться оскорбить матушку в нашем присутствии, — ухмыльнулся Джон, подливая сестре вина. — Вряд ли у вас это получится лучше, чем у нас самих.

— Четверть века назад матушке не повезло столкнуться на темной дорожке с одним не очень трезвым оборотнем…

— Фу! Не продолжай, — взмолился Олаф, один из бывших заключенных Азкабана. Именно Амбридж выступала обвинителем на всех процессах, так или иначе связанных с магическими существами, так что в среде ликантропов она была хорошо известной личностью.

— Ну вы поняли, да. Через девять месяцев родились мы. Разумеется, матушке мы были нужны как волку пятая нога, а уж когда она узнала, что нас не обошла стороной папочкина пушистая проблема… — Джина замолчала, задумавшись о чём-то своем.

— А как вы попали в резервацию? — спросил Ремус.

— Так она нас туда и отправила. Тихо запихнуть нас в Азкабан у неё бы не вышло, волчье зелье мы пить отказывались, с каждым годом проблем от нас становилось всё больше, а пользы всё меньше. Около года назад терпение матушки подошло к концу и она, недолго думая, сдала нас в приёмник.

— А почему бы просто…

— Не убить? — хмыкнул Джон. — Мы же чистокровные. Представляете, какой откат от магии она бы получила?

— Ну да, — подтвердил Том, — магия такого не прощает.

— Ага, он знает о чем говорит, — фыркнула Петуния.

— А что это вообще за резервации такие? — заинтересовался Рабастан.

— Несколько лет назад, — начал рассказывать Северус, — по всей Англии стали открывать… вроде как лагеря для ликантропов. По официальной версии в этих лагерях всем желающим оборотням оказывали помощь, обеспечивали необходимыми зельями, одеждой и продовольствием. Недавно обращенным помогали приспособиться к новой жизни, делали их безопасными для общества.

— Вот в последнее как раз я верю, — хмыкнул Рик. — Нет оборотня, нет проблемы.

— Однако очень быстро министерство решило, что оно того не стоит. Ликантропы редко приходили сами, финансы выделенные на это дело куда-то утекали… в общем, практика эта не прижилась. Лагеря позакрывали, о программе забыли.

— Как оказалось, не все позакрывали и не все забыли.

— Да, несколько точек действительно осталось, — подтвердил Северус. — Я знаю ещё как минимум о трех, расположенных в Англии.

— Откуда такие познания? — подозрительно спросил Олаф.

— Наводил справки, когда искал нашего друга в одном из таких гадюшников, — невозмутимо ответил Северус, кивая в сторону Ремуса.

— Рем, ты не рассказывал, — возмутился Сириус.

— Дело прошлое, — отмахнулся тот. — Сев, ты говоришь, осталось ещё три резервации? Неплохо было бы туда наведаться.

— И смести их с лица земли, — кровожадно добавил Рик. — Чтобы даже восстанавливать было нечего.

— Почему нет, — подумав немного, согласился Северус, — можно устроить. Сначала мы с эльфами заберем пленников, а потом вы можете как следует повеселиться. Только не кусайте никого.

— А я прослежу, — радостно оскалился Сириус, не желающий оставаться в стороне от веселья.

— Тебя это тоже касается, — фыркнул Рик.

— Думаешь, может бешенством заразить? — не упустил шанса поддеть старого неприятеля Северус.

— А вы не в курсе? — Рик решил было, что влез не в свое дело, но не увидел понимания даже в глазах самого Сириуса.

— Насколько я знаю, идиотизм при укусе не передается, — заметила Беллатрикс.

— И анимагия тоже, — поддержал её кузен.

— Ты не анимаг, ты оборотень, — просветил его Рик.

— Во-первых, я не волк, а собака, — начал Сириус. — Во-вторых, я не обрастаю каждое полнолуние шерстью и не бегаю под луной за прекрасными девственницами, с целью плотно перекусить на сон грядущий.

Оборотни заржали.

— Во-первых, ликантропия бывает не только волчьей, — возразил Рик. — Во-вторых, я чувствую твоего зверя. Хотя и не могу не признать, что ощущаешься ты чертовски странно.

— Если бы я был оборотнем, Рем бы тоже это почувствовал, — привел последний аргумент Сириус.

— Увы, — Ремус виновато улыбнулся и покачал головой, — в этом вопросе я больше доверяю Рику, чем себе.

— Ты что, тоже думаешь, что я могу быть оборотнем? — Сириус растерянно огляделся, но на лицах волков Рика он видел только безоговорочную веру в слова их вожака.

— Прости, друг, — за Ремуса ответил Свен. — Но если наш Ульфрик говорит, что ты оборотень — значит ты оборотень.

— Ульфрик, это твое полное имя? — поинтересовалась Петуния у Рика.

— Мое полное имя Эльрик, хотя я предпочитаю, чтобы меня называли Риком, — улыбнулся тот. — Ульфрик — титул вожака стаи вервольфов. Моя стая не слишком строго придерживается традиций, но кое-какие обычаи мы всё-таки чтим.

— И всё же я не понимаю, — Сириус хмурился.

— Твой зверь — собака, — начал объяснять ему Рик. — Чаще всего собаки-оборотни передают свои способности по наследству, обычно в результате какого-нибудь проклятия. Этот вид ликантропии не так заразен, как например волчья или крысиная.

Питер от неожиданности икнул.

— Тебе не о чем беспокоиться, — Рик поспешил его успокоить, — ты точно не из наших.

— Ну хоть кто-то у нас простой анимаг, — язвительно вставил Северус.

— Эй, а я? — возмутился Том.

— А ты бывший Тёмный Лорд. Это будет покруче, чем оборотень… пусть и неправильный, — Беллатрикс ухмыльнулась. Она уже начала свыкаться с мыслью, что Том снова стал тем человеком, за которым они с мужем были готовы пойти и в огонь и в воду. Ещё до того, как он обезумел и превратился в монстра.

— Но тогда и Белка должна быть оборотнем, — упорно сопротивлялся Сириус.

— Не обязательно, — возразил Рик. — Проклятие может передаваться только по мужской линии или через несколько поколений, или… да вариантов полно.

— Тебе бы поковыряться в семейных хрониках Блэков, — Северус задумался. — Возможно, там ты что-нибудь найдешь.

— Да я эти хроники в юности все перекопал, ничего там про оборотней не было.

— Плохо смотрел, значит. Как минимум один оборотень у вас в роду был… в некотором роде.

— Что ты имеешь в виду? — Сириус был сбит с толку.

— Доротея Блэк, ищи все упоминания о ней.

— Я не уверен, что у меня ещё остался доступ к семейным архивам. Матушка была очень зла, когда я сбежал из дома. Я больше не чувствую связи с родом, скорее всего, она отлучила меня.

— Вряд ли Вальбурга пошла на это, — возразила Беллатрикс, — думаю, она просто заблокировала твою связь с родовой магией. Надеялась, ты осознаешь, что потерял и вернешься домой. Но ты всегда был безответственным идиотом. Так или иначе… Кричер!