Гермиона Грейнджер, окинув взглядом стол, решительно направилась к их компании и села рядом с Дорой. Буркнув что-то в качестве приветствия, она уткнулась в неизменный учебник, показывая, что общаться не настроена. Даже перемены на столе её не заинтересовали, либо она сделала вид, что не заинтересована.
Ребята наперебой рассказывали Доре о том, как прошёл их первый день в школе, та с удовольствием слушала и комментировала, а потом в свою очередь рассказала, как её приняли новые сокурсники.
— Это, конечно, не моё дело, но вы общаетесь так, будто всю жизнь знакомы, — прокомментировала Грейнджер, заполняя образовавшуюся паузу.
— Дора — моя кузина, — слегка надменно ответил Драко, но получив тычок под рёбра от Робина, добавил уже нормальным, дружелюбным тоном: — Мы действительно хорошие друзья.
— Друзья… — произнесла Грейнджер задумчиво, словно пробуя это слово на вкус. — Вот как…
И снова уткнулась в книгу. Гарри никак не мог определиться на её счёт. Грейнджер ему казалась типичной выскочкой, занудой и заучкой из маггловских фильмов. Однако из тех же фильмов он знал, что такие заучки тоже могут стать надёжными товарищами, а может и хорошими друзьями. Но что-то в поведении Грейнджер его отталкивало.
Под конец завтрака появились и близнецы Уизли, волокущие на буксире Рона. Гарри испытал облегчение и открыто улыбнулся им. Его всё ещё немного мучила совесть, что он даже не попытался разбудить Рона. На разговоры времени практически не оставалось, поэтому Уизли ускоренно заработали челюстями.
— А мы сегодня видели вашу маму, — спохватившись, заметил Гарри.
— Ага, она вчера уже успела отловить нас в тёмном коридоре, — близнецы Уизли разом скисли. — Мы сначала было подумали, что всё… доигрались, глюки. Но глюки так ощутимо за ухи не дёргают.
— За уши, — машинально поправила Грейнджер.
Это почему-то вызвало приступ смеха у близнецов, что озадачило и как-то напрягло Грейнджер, она даже оторвала взгляд от учебника, чтобы посмотреть на них. Отсмеявшись, Уизли продолжили уплетать свой завтрак, никак не прокомментировав своё веселье.
— Теперь и тут от её надзора никуда не деться, — вяло пробурчал Рон, потом взглянул на Гарри. — А вы куда вчера пропали? Я ужин едва не проспал, прихожу в большой зал, а вас уже нет.
— А нечего днём дрыхнуть, братец, — попенял ему один из рыжиков.
— Да я только на минутку прилёг и глаза закрыл…
— Мы тоже не к началу пришли, — снова слукавил Гарри. — Думали, ты уже поел и ушёл.
Последнее время Гарри вообще слишком часто недоговаривал, а иногда и откровенно лгал. И ему это очень не нравилось. Впрочем, Драко называл это дипломатией. И Гарри в некоторой степени был с ним согласен, ведь если бы он сказал правду, что они вчера намеренно избегали Рона, чтобы обсудить свои дела, Рон бы точно никогда не захотел с ними дружить.
— Может, сегодня после занятий погуляем по замку вместе? — неуверенно предложил Рон, бросая косой взгляд на слизеринцев.
Гарри понимал, что компания Драко и Робина Рону явно не нравится, просто потому, что слизеринцев он по какой-то причине недолюбливал. И всё же Рон тянулся к ним, вероятно, не найдя более подходящих кандидатур на роль школьных приятелей.
— Да, конечно, — ответил вслух Гарри, улыбаясь слегка шире, чем ему того хотелось, и тут сказывалась школа Драко. — Кто-нибудь ещё хочет присоединиться?
— Я, пожалуй, составлю вам компанию, покажу здесь всё, — после недолгого размышления ответила Дора. — Но после ужина.
Близнецы думали дольше, переглядываясь друг с другом, словно вели мысленную беседу. Этот феномен заинтересовал Гарри.
— Не, сегодня никак, — наконец ответил один из них с видимым сожалением. — У нас прям железобетонные планы.
Гарри понял, что близнецы заинтересованы в дружбе с ними не меньше, чем он сам заинтересован в их покровительстве. Но видимо сегодня они действительно запланировали какую-то грандиозную гадость, которую было уже не остановить.
— Только постарайтесь сегодня вечером не околачиваться вблизи кухни, — прошептал то ли Фред, то ли Джордж, подтверждая подозрения Гарри.
Завтрак закончился, студенты начали разбредаться кто куда. Первогодок Гриффиндора вновь собрал вокруг себя Перси. В другом конце зала староста Слизерина раздражённо выговаривала что-то Драко и Робу. Роб угрюмо молчал, Драко закатил глаза и что-то ответил, отчего девушка покраснела, резко развернулась на каблуках и направилась к выходу. Слизеринцы поспешили за ней.
Осмотревшись, Гарри понял, что на них уже не так активно глазеют, как это было ещё вчера. Да и неодобрения во встречных взглядах сегодня он замечал уже меньше. Конечно, выходка слизеринских первокурсников возмутила некоторых студентов, особенно тех, кто постарше, и всё же сегодня атмосфера не казалась такой колючей. Гарри предположил, что дружба с Уизли уже начинала приносить плоды.
Уизли в Гриффиндоре вообще любили, это было заметно с самого первого дня. Близнецы могли спокойно подойти к любой группе гриффиндорцев с любого курса, и везде, как казалось Гарри, им были рады. Вот только он не заметил, чтобы близнецы проявляли к кому-то с особой теплоты, как сам Гарри относится к друзьям или как они относились к нему. Словно близнецы по-настоящему дружили только друг с другом, а с остальным гриффиндорцами были неплохими приятелями.
Погрузившись в свои мысли, Гарри не заметил, как они пришли к нужном кабинету. Дверь уже была открыта, гриффиндорцы помялись на пороге пустой классной комнаты, но потом всё же зашли внутрь и начали занимать места. В этот раз первое занятие проходило без Слизерина, поэтому Гарри снова сел с Роном, а Тилли и Невилл заняли соседнюю с ними парту.
Со звонком в кабинет вплыло нечто отдалённо напоминающее розовую жабу. Об этой женщине Гарри знал только то, что она мать Джона и Джины и что практически все оборотни её ненавидят. Впрочем, не только они. С первых же минут урока Долорес Амбридж показалась Гарри очень неприятным человеком, но он не мог понять, чем именно. Вроде бы она не ругалась, говорила нормально, хотя и чрезмерно слащавым тоном, но что-то в этой женщине его здорово напрягало.
***
В Выручай-комнате собралось очередное стихийное совещание. Марлоу, всё так же без опасения передвигавшийся по Хогвартсу тайными проходами, развалился прямо на полу, подложив под себя несколько подушек. Вальбурга сидела в своём любимом кресле, которое теперь ей было несколько великовато, но так ей даже больше нравилось, она могла болтать ногами, не достающими до пола. Третьим и заключительным членом маленькой команды заговорщиков была Миртл. Она едва не плакала, а Марлоу утешал её как мог.
— В поместье наших друзей тоже очень здорово, — проговорил он. — Тебе обязательно понравится. У меня там даже есть своя комната и у тебя будет. А если тебе не понравится, то мы всегда можем попросить помочь нам добраться до озера. Знаешь, какое оно красивое? Я бы очень хотел поплавать в нём с тобой. Вот увидишь, всё будет хорошо.
— Тебе действительно не стоит здесь больше оставаться, — поддержала его Вальбурга, хотя и понимала желание Миртл до последнего оставаться в Хогвартсе.
Вальбурга порой ловила себя на том, что скучает по старому особняку Блэков. Даже несмотря на то, что воспоминания о нём были блеклыми, словно выцвели. А может, как раз благодаря этому. Она всё реже вспоминала о том, как сын и племянницы впервые появились в её владениях. И уже не ассоциировала себя с той старой каргой, встретившей их тогда так неласково. В компании Сириуса и Регулуса она теперь чаще смущалась, чем испытывала сожаление и глубокую печаль, как это было в самом начале её пребывания в Слизерин-мэноре.
Эльфы так и не докопались до причин случившегося с ней, но Вальбурга знала, что Каспар продолжает искать в свободное от дел коалиции время. Она всё чащё хотела попросить его перестать, но что-то каждый раз останавливало её. В целом эта жизнь Вальбургу устраивала более чем полностью.
И всё же она понимала Миртл. Её подруга провела в этих стенах не один десяток лет, она уже практически не помнила своей жизни до смерти. Да и помнить там особо нечего было, по словам самой Миртл. У неё там никого не осталось ещё задолго до поступления в Хогвартс, так что школа стала для неё настоящим домом.
