Всё закончилось так же внезапно, как и началось. Пепел без следа впитался в белые страницы раскрытого маггловского ежедневника, валявшегося на полу. О произошедшем напоминало только магическое истощение, да небольшой разгром в комнате. Более не доверяя своим ногам, Альбус опустился на пол, прислоняясь затылком к холодной каменной стене, и закрыл глаза. У него не оставалось сил даже на то, чтобы поднять дневник с пола.

«Фениксы — непростые существа, Альбус. Им нельзя доверять. Даже несмотря на то, что ты можешь призывать их, эта затея ничем хорошим не закончится».

Вот и всё, что сказала ему когда-то Госпожа по этому поводу. Но Альбус всегда всё делал по своему, тот случай не стал исключением.

И лишь когда Фоукс, наплевав на прямой приказ и все законы магии, начал возрождаться, Альбус впервые в жизни признал её правоту. Фениксы действительно были далеко не так просты, как считали маги.

Альбус хрипло рассмеялся, даже не пытаясь взять себя в руки. В конце концов, он исправил свою ошибку и вышел победителем из этой ситуации. Он имел полное право истерично смеяться. Над ситуацией, над собой и над собственной глупостью. Наверное, именно ею и воспользовался Фоукс, чтобы проникнуть в его разум и оставить там частичку себя, своей магии.

Если бы Альбус не вспомнил вовремя о подходящем ритуале… кто знает, что Фоукс сделал бы с ним, переродившись в свою истинную демоническую форму. Оставалось лишь надеяться, что это не дойдёт до Госпожи. Впрочем, Альбус был готов поспорить на что угодно, что она и так всё знает.

Кое-как, держась за стенку, он поднялся на ноги и осмотрелся. Повинуясь его мысленному приказу, дневник Тома Риддла сам прыгнул к нему в протянутую руку. Недолго думая, Альбус засунул его в один из бесконечных карманов директорской мантии. Следом туда же отправилось и последнее пристанище души Грюма, с ним Альбус планировал разобраться чуть позже, как только немного восстановится.

Времени оставалось всё меньше, а ведь ещё как-то нужно было добраться до Хогвартса. Однако сначала не помешало бы заглянуть в хранилище зелий. Альбус окинул взглядом беспорядок, тяжело вздохнул и направился к выходу.

***

Распределяющая Шляпа не могла похвастаться хорошим настроением. Нет, она, конечно, была рада редкой возможности пообщаться хоть с кем-то, но на распределение отводилось не так уж много времени, а спешку Шляпа не любила. К тому же первые шесть студентов её ничем особенно не заинтересовали, там всё было очевидно, а очевидного Шляпа тоже не любила.

— Эванс, Гарри! — выкрикнула Минерва Макгонагалл.

«Так-так-так, да это же потенциальный наследник Салазара, — не поверила своим «глазам» Шляпа, когда мальчишка нахлобучил её себе на голову и уселся на табурет. — Интересно, очень интересно. Был тут до тебя один, давненько уже, сколько годков прошло. Умолял меня отправить его на Слизерин. Да ты, я вижу, знаком с ним… всё интереснее и интереснее. А у тебя, я так понимаю, есть причины пойти на любой из предложенных мною факультетов».

«Честно говоря, я не знаю, — в ментальном голосе мальчишки не чувствовалось особенной уверенности, он явно был озадачен и напуган. — Наверное, вы правы. Ведь мы здесь для того, чтобы заводить друзей. И между факультетами тоже».

«Твои отец и мать учились на Гриффиндоре, — произнесла Шляпа, чтобы перевести мысли ребёнка в интересующее её русло. — Да, вижу, тебе это и без меня хорошо известно».

«Вы читаете мои мысли?» — всё ещё страх, но уже с примесью заинтересованности.

«Отчасти. Но не бойся, у Дамблдора нет надо мной власти, — Шляпа поспешила успокоить его. — Да и ни у кого здесь нет. Всё, что я узнаю — навсегда останется со мной».

«А распределение — это действительно так важно?» — судя по всему, мальчишка безоговорочно ей поверил, теперь в его сознании она ощущала только интерес.

«Так задумали основатели, они же и создали меня. Да и лёгкое соперничество учёбе не помеха, ты так не считаешь?»

«Если только лёгкое», — а вот в этих его словах уверенности не чувствовалось, видимо ребёнок согласился с ней только из вежливости.

«Не считаешь, понимаю, — Шляпу забавлял этот мальчишка, она бы с удовольствием пообщалась с ним дольше, но отведённое для их беседы время подходило к концу. — Ну что же, если особых предпочтений у тебя нет…»

«Подождите, пожалуйста!» — практически выкрик, едва не «оглушивший» Шляпу. — Вы ведь не только мысли читаете? Вы видите мои воспоминания?»

«Я понимаю, что тебя тревожит, — Шляпа действительно понимала, ребёнок буквально вытолкнул на поверхность своего сознания нужные воспоминания и мысли, словно понял, что именно так ей будет проще увидеть их. — Не обещаю, что смогу помочь, но если ты придёшь ко мне позднее, то мы попробуем заглянуть туда, куда ты хочешь. Но на это нужно время, которого у нас сейчас нет».

— Гриффиндор! — выкрикнула она, предвосхищая его возражения.

Растерянность, надежда и благодарность. Вот что ощущал этот ребёнок, стаскивая её с головы. И Шляпа действительно собиралась помочь ему узнать правду о гибели родителей. В конце концов, он был потомком основателей, и другие причины ей были не нужны.

Следующим заинтересовавшим Шляпу экземпляром оказалась магглорождённая колдунья, присевшая на табурет и терпеливо ожидавшая вердикта. Всех магглорождённых волшебников, поступавших в Хогвартс за последние годы, Шляпа могла бы пересчитать по пальцам, если бы они у неё были. А уж то, что творилось у этой девчонки в голове, она и вовсе не могла проигнорировать.

«У тебя будут большие проблемы, девочка, — произнесла Шляпа, не теряя времени на знакомство. — Мой тебе совет, хорошенько обдумай свою жизненную позицию».

«Что? Почему? — девчонка явно растерялась, но быстро взяла себя в руки и напористо контратаковала: — Кто вы? Почему вы мне угрожаете? Это потому, что я не настоящая волшебница?»

«Тише, тише, — поспешила остановить гневный поток её мыслей Шляпа. — Я не угрожаю тебе, я констатирую факт. И ты с ним согласна, хотя и никогда не признаешься в этом. Тебе нужно полностью менять свою манеру поведения. То, что годилось для семьи и младшей школы, тут тебе не поможет».

Девчонка угрюмо молчала, но её мысли двинулись в нужную сторону. Однако где-то на полпути они свернули не туда, и Шляпе пришлось признать, что ей нужно куда больше времени, чтобы наставить этого ребёнка на истинный путь».

«Ты — настоящая волшебница, — заговорила она. — Всегда помни это, не зацикливайся на том, как именно в тебе зародилась магическая сила. Это не главное. Главное, как ты будешь развивать её. И как будешь вести себя с окружающими. У тебя непростой характер. Постарайся найти себе хотя бы одного настоящего друга, в противном случае ты рискуешь заблудиться во тьме».

Не дожидаясь её реакции, Шляпа выкрикнула:

— Гриффиндор.

Конечно, девчонку следовало бы отправить на факультет Ровены, но при таком характере у неё не было шансов подружиться с кем-то даже на Хаффлпаффе. Однако тот факт, что на Гриффиндоре теперь будет учиться Поттер-Эванс, приехавший в школу с одной единственной целью — завести новых друзей, давал Шляпе надежду, что она поступила правильно, не спросив мнения самой Гермионы.

Дальше распределение пошло быстрее. Из мыслей Гарри Шляпа поняла, что впереди её ожидают ещё как минимум несколько интересных экземпляров и ускорила процесс распределения. Ей не нужно было слишком придирчиво ковыряться в головах этих детишек, чтобы понять, на какой факультет их следует направлять. Обычно процесс она затягивала исключительно ради своего удовольствия.

Следующий заинтересовавший Шляпу экземпляр не заставил себя ждать слишком уж долго.

«Так-так, — пробормотала она, с энтузиазмом копаясь в его мыслях. — Лестрейндж по фамилии и роду, но не по крови… однако ты передал свою кровь в род, очищая его».

«А вы откуда знаете?» — мальчишка попытался закрыться от неё.

И Шляпа была готова поспорить на что угодно, что у него бы это даже получилось, если бы он имел дело с легилиментом.