— Ну, так не интересно…

— Когда ты сказал про связь, я подумал о хоркруксах… — начал объяснять Том. — Но я отчетливо чувствую, что моя душа снова целая.

— На этот счёт не беспокойся: добрый дедушка Дамблдор подсуетился раньше тебя, — «успокоил» его Гарри.

— Что значит — подсуетился раньше?!

— Хм… — Гарри понял, что сболтнул лишнего. Немного поразмыслив, он решил рассказать правду. — Дело в том, что до недавних пор я действительно являлся хоркруксом, только не твоим, а Дамблдора.

— До недавних пор? Хоркруксом? Старого маразматика?! — Том чувствовал, что начинает терять контроль над временным пристанищем, однако сознание ящерки тоже не горело желанием занимать лидирующую позицию, поэтому он поднапрягся и восстановил контроль.

— Но его уже уничтожили, — заторопился Гарри, почувствовав укол совести за то, что почти довел своего нового друга до инфаркта. — И, если верить газетным писакам, Дамблдор получил нехилый такой откат.

— А почему ты думаешь, что это был хоркрукс именно Дамблдора? Быть может, это просто совпадение.

— Хорошее совпадение…

— Ладно, ты лучше расскажи, как избавился от этой дряни? — мордочка ящерки брезгливо скривилась, но осознав всю нелепость ситуации, Том чуть было не расхохотался. И это обязательно случилось бы, если бы ящерицы умели смеяться. — Подумать только, меня ужасает и вызывает омерзение то, что когда-то казалось мне самым главным достижением моей жизни.

Гарри ухмыльнулся и рассказал о поездке во Францию. За неторопливым разговором прошло более получаса, они опомнились лишь тогда, когда Гарри ощутимо потянуло в его тело. Пересоздав проекцию, он все-таки завел разговор, который больше не стоило откладывать.

— Так что мы будем делать дальше? Какой у тебя план?

— Да нет у меня никакого плана. Добраться бы до поместья Гонтов… вот только в таком состоянии я смогу туда попасть лишь в том случае, если Питер меня принесёт.

— Значит нужно найти Питера. Где он может находиться?

— Если б я знал. Можно направить к нему сову и отследить её путь. Но Питер всегда был мастером находить себе неприятности, так что сова может выдать его, если он опять влез во что-то сомнительное.

— А может обратиться к кому-то еще? Должны же на этом свете быть люди, которым ты доверяешь.

Том невесело хмыкнул, почесал лапкой нос и сменил тему.

— Ты сказал, что тебя воспитывала сестра Лили… Но она же маггла, министерство должно было отдать опеку над тобой ближайшим родственникам в магическом мире. Блэки, Малфои… кто там еще.

— Лили была чистокровной, — напомнил Гарри, предоставляя ему возможность самому развить эту мысль.

— Ее могли удочерить…

— Мимо.

— Сестра Лили… Петуния, кажется? — дождавшись утвердительного кивка Гарри, Том продолжил размышлять вслух: — Петуния не была магом, иначе это точно не прошло бы мимо Дамблдора. Но она могла быть сквибом.

Гарри снова кивнул.

— Если этот факт был подтвержден на слушании в министерстве, то она имела неплохие шансы получить опеку. Все-таки она твой самый близкий родственник. Однако тот же Малфой мог, пусть и не без труда, оспорить это решение.

— Не было никакого слушания.

— Как это — не было? — Том недоверчиво покосился на Гарри.

— То-то и оно. Мама сказала, что меня просто подбросили на порог её дома. С письмом от Дамблдора. Ночью.

— Ребенка, победившего Великого и Ужасного Темного Лорда, ночью подкидывают на порог дома магглы, и никому это не показалось странным?

— Ну-у-у… мне показалось, маме показалось, Амосу показалось. Тебе вот тоже показалось…

Ящерица фыркнула, что, видимо, должно было означать смех, однако больше походило на чихание.

— А кто такой Амос? Питер говорил, что сестра Лили вышла замуж за маггла… как же его звали…

— Неважно! — Гарри нахмурился. — Амос чистокровный волшебник в каком-то там поколении, его семья состоит в тесной связи с нашей, и ведёт дела нашего рода уже очень давно.

— Понятно, — от Тома не укрылось нежелание Гарри говорить о муже Петунии, но он решил пока не заострять на этом внимание. — Вы живете вдвоем?

— Да, но Амос бывает у нас почти каждый день.

— Это он научил тебя проекции?

— Не, это я сам, по книге. Он научил меня контролировать стихийные выбросы.

— Стихийная магия детей потому и стихийная, что её невозможно контролировать… — недоверчиво возразил Том, а потом ворчливо добавил: — И последствия от неё, как от стихийного бедствия.

Гарри захихикал.

— Когда у Питера начались первые стихийные выбросы — в доме всё стояло вверх дном. Но особенно он любил менять цвет у всего, до чего только мог дотянуться. Эмили так радовалась, что у сына огромный магический потенциал, так им гордилась… И долгое время не позволяла мне возвращать нормальный цвет пострадавшим предметам, да и не только предметам… — ящерка нервно дернулась. — Однажды я три дня проходил с зелеными волосами и фиолетовыми пятнами по всему лицу. Именно тогда экипировка пожирателей смерти пополнилась черными плащами с капюшонами и белыми масками. На собрании сложно было объяснить моим людям, почему я так вырядился… пришлось врать, что теперь это неотъемлемый атрибут для всех без исключения.

— Пожиратели Смерти — сколько пафоса…

— Скорее тупости: пресса постаралась.

— Опровержение написать не пробовал? — Гарри искренне веселился.

— Как же так получилось, что не было никакого слушания? — Том вернулся к прерванной теме. — Да тот же Малфой скорее бы руку по локоть себе отгрыз, чем позволил отдать ребенка, в котором течет хоть капля родственной крови, магглам. А Блэк и Люпин… Ну ладно, Блэк в Азкабане отдыхает, но Люпин-то должен был озаботиться тем, как живет сын его лучших друзей.

— А кто это?

— Приехали…

— Я и о Блэке с Петтигрю узнал только из старых газет. А про этого Люпина вообще ничего не писали.

Том поведал Гарри всё, что знал о Ремусе Люпине — друге Джеймса, Питера и Сириуса. Знал он, к сожалению, не очень много, но кое-что ему Питер всё-таки рассказывал.

— Ладно, мне надо подумать, что делать дальше, — голова у Тома шла кругом от свалившейся на него информации.

— Тогда я пойду, устал немного, — и Гарри растворился в воздухе.

========== Глава 6 ==========

Время шло, а Питер всё не появлялся, с каждым днем настроение Тома становилось всё хуже. А Гарри уже начинал терять терпение, он никак не мог уговорить Тома покинуть эти леса и перебраться жить к нему.

В конце концов, Гарри не выдержал и заявил, что знает, как им найти Питера. Но отказался что-либо рассказывать, пока Том не прекратит упрямиться. Это помогло — день «переезда» был назначен на день рождения Гарри. Времени придумать толковый план у него почти не оставалось.

К концу июля уже даже Амос смирился с тем, что в доме Эвансов должен был поселиться новый обитатель с мозгами Темного Лорда. Он перестал ворчать о безопасности и начал поиск той деревушки, в которую должен будет аппарировать за ящеркой.

Десятилетие Гарри отметили в узком, почти семейном кругу. Амос забрал Тома в обговоренном месте, Петуния приготовила праздничный ужин, а Гарри, кажется, нашел, что искал. После ужина, попрощавшись со старшими, он подхватил протестующую ящерку и поднялся к себе в комнату.

— Между прочим, я еще не доел, — ворчал Том.

— Хватит жрать — потолстеешь и в дверь пролезать перестанешь.

— Я маленький, ты представляешь, сколько мне съесть для этого придется? И вообще, всё было очень вкусно, а ты даже не поблагодарил Петунию от моего имени.

Гарри устроился на полу у кровати, пошарил по карманам и нашел там печенье. Немного подумав, он вручил его ящерке. Том проворчал что-то о подачках, но печеньку великодушно принял. И Гарри имел удовольствие наблюдать за тем, как ящерка пытается разгрызть уже зачерствевшее угощение.

— Так какой у тебя план? — невозмутимо спросил Великий и Ужасный Темный Лорд, когда печенье было доедено.

— Ну-у-у… — Гарри замялся, — это не совсем план… скорее, пока только теория.