— Розочка, — в тон Белле ответил он, вертясь перед зеркалом в отведённых ему покоях, — вам не кажется, что я могу и сам одеться?

— Сегодня наш первый рабочий день, — невозмутимо ответила Белла, переходя с шутливо-уважительного обращения на более привычное Тому. — Всё должно быть на уровне. Ты не забыл обновить чары? Не хватало ещё, чтобы всплыло твоё радужное прошлое.

— Не забыл, — чуть резче, чем стоило бы, огрызнулся Том. — Ты мне все выходные на мозги капала, я их теперь на автомате обновляю.

— Вот и молодец, — Белла бросила последний взгляд в зеркало, стряхнула несколько несуществующих пылинок с рукава своей мантии и направилась к выходу из комнаты. — Ты идёшь? Мы опоздаем на завтрак.

«Мне одному кажется, что она уже считает нас своей собственностью?» — поинтересовался Поттер, когда Том запер чарами двери в свои покои и направился следом за Беллой в большой зал.

«Ей палец в рот не клади, вместе с рукой откусит», — уныло согласился Том.

За те несколько дней, что прошло с момента «убийства» Волдеморта, Белла успела если не загнать его под каблук, то как минимум прибрать к рукам.

Как и предсказывал Дамблдор, их визит в министерство даже не потребовался. Вызванные директором авроры быстренько опросили «свидетелей», изучили мокрое пятно, оставшееся от «трупа», забрали Петтигрю и отчалили.

Остаток недели Том и Белла обживались в Хогвартсе, но на глаза студентам пока не показывались. Дамблдор представил их преподавательскому составу, выдал прошлогодний план занятий — так как в этом году защите от тёмных искусств особого внимания не уделялось — и сбежал из Хогвартса. По крайней мере, это выглядело так, будто он сбежал.

В воскресенье ночью Том передал Белле свой предпоследний хоркрукс, и тот прямо на месте был торжественно деактивирован. Диадему Ровены Равенкло, избавленную от тёмной магии и осколка своей души, бывший Тёмный Лорд, недолго думая, закинул под кровать в своих новых покоях, приказав Нагайне охранять.

За размышлениями Том не заметил, как они дошли до большого зала. Уже устроившись за преподавательским столом, он запоздало поздоровался с коллегами и окинул равнодушным взглядом столы факультетов. Завтрак только начинался, поэтому студентов было немного.

«Что за хрень? Это же…» — Том, едва не подскочив на месте, неверяще уставился на гриффиндорский стол, благодаря Мерлина за то, что не высказался вслух.

«Я…» — ментальный голос Поттера звучал как-то потерянно.

За столом Гриффиндора о чём-то оживлённо переговаривались три парня и девушка. Они периодически кидали заинтересованные взгляды в угол зала, где под наколдованным покрывалом пряталась Амбридж, и совершенно не обращали внимания на пополнение за преподавательским столом.

«Это я», — повторил Поттер, и в этот раз Том отчётливо почувствовал его недоверие и возмущение.

Действительно, не узнать в одном из этих подростков Поттера, было невозможно. Вот только Том больше не чувствовал в нём частичку своей души, по нелепой случайности «одолженную» им годовалому младенцу.

«Это я!» — в третий раз повторил Поттер.

Его раздражение усилилось, но вместе с тем, Том чувствовал, что Поттер снова планирует впасть в длительную депрессию. Возвращению в Хогвартс он радовался не долго. А после того как осознал, что не сможет открыться друзьям, так и вовсе расклеился. И начал искать повод закатить истерику.

«Не вздумай впадать в уныние, мы всё выясним и вернём тебе твою тушку», — одёрнул его Том, отводя наконец взгляд от гриффиндорского стола.

«Что, так не терпится от меня избавиться?» — ехидно поинтересовался Поттер.

«Вот как с тобой разговаривать, а? Я с тобой как с человеком, а ты…» — Том обиженно заткнулся и демонстративно отвлёкся на разговор коллег.

— Разумеется, мы поговорим с ними и сделаем всё от нас зависящее, чтобы помочь разобраться с этой проблемой, — жизнерадостно щебетала Белла.

«Что она там им наобещала?» — Поттер решил замять тему, истерика откладывалась на неопределённый срок.

— Я что-то пропустил? — поинтересовался Том, когда Белла пихнула его локтём в бок.

— Я говорю, что мы обязательно поможем вернуть мисс Амбридж человеческую форму, — любезно повторила Белла, взглядом обещая своему патрону ад на земле, если он сейчас же не заткнётся и не покивает головой в знак согласия.

— А, ну да, ну да, — Том послушно покивал. — А с кем поговорим?

— Сегодня в Хогвартс прибывает министр, чтобы проверить, как идёт расследование, и сделать заявление по поводу… — Макгонагалл таинственно замолчала.

Том снова закивал, на этот раз понимающе. Как Фаджу удалось столько дней скрывать «смерть» великого и ужасного Тёмного Лорда, он так и не смог понять. Талант, не иначе.

Этим утром информация о кончине Волдеморта должна была появиться в газетах. Судя по всему, министр решил самолично убедиться в том, что подрастающее поколение магов усвоит эту информацию в нужном ему ключе.

Между тем большой зал наполнялся студентами, тишина сменилась монотонным гудением не выспавшихся подростков. К сидящим за гриффиндорским столом жаворонкам, наконец, присоединился рыжий долговязый парень и недовольная чем-то девушка.

«Твои друзья?» — на всякий случай уточнил Том, хотя и так знал ответ.

«Ага. Почему они не сели… со мной? Мы что, поругались?» — Поттер всей своей сущностью выражал недоумение и растерянность.

«Ну, если учитывать, что ты — это уже не ты, то вполне возможно», — Том задумчиво изучал гриффиндорцев.

Что-то в этом спокойствии и… безразличии, что ли, было не так. Слишком неестественно, слишком… На Поттера со свитой никто не обращал внимания, их будто бы и не существовало для остальных гриффиндорцев. Том сначала списывал это на внутрифакультетские разборки. Ну объявили студенты кому-то бойкот, в Слизерине и не такое бывало. Но что-то его настораживало.

«Чары», — подсказал Поттер, и всё встало на свои места.

Действительно, именно такое чувство — чувство неправильности происходящего — возникало у Тома, когда Белла использовала свои женские штучки на Люциусе, Дамблдоре или других бедолагах.

«Это потому, что я чувствителен к такого рода чарам… или наоборот — невосприимчив, смотря с какой стороны посмотреть. Помнится, чары вейлы в прошлом году на меня тоже не особенно действовали. Так или иначе, я вроде как выступаю фильтром», — пояснил Поттер.

«Но зачем она это делает?» — Том не мог понять, почему Белле вдруг взбрело в голову воздействовать на студентов.

«А это не она. Видишь ту девчонку рядом со мной и близнецами Уизли? Вот это она. Интересно, кто она такая, кстати. Я её первый раз вижу», — Поттер заткнулся. То ли пытался экранироваться от чар юной ведьмы, то ли просто размышлял о происходящем.

— Начинается, — негромкий голос Макгонагалл вернул Тома в реальность. Он и не заметил, что за преподавательским столом все как-то притихли, будто ожидая чего-то.

«Почта», — напомнил ему более понятливый Поттер.

Минерва Макгонагалл тяжело вздохнула, провожая взглядом первую волну сов, сбросивших на столы корреспонденцию. Кое-кто из преподавателей тоже выписывал «Ежедневный пророк», но к своим экземплярам газеты никто из них так и не притронулся. Благодаря Дамблдору, все и так знали, что именно в этот день будет главной сенсацией.

По залу прошёлся удивлённый шепоток, перерастающий в удивлённо-возмущенный гул. Возмущались в большинстве своём Слизеринцы.

«Михайлина…» — ментальный голос Поттера звучал как-то ошарашено.

«Что?» — Том не сводил взгляда с друзей Поттера, полагая, что тому будет интересно увидеть их реакцию.

«Я думаю, эта девчонка — Михайлина Блэк. Драко Малфой!» — казалось, Поттер и сам не верил в то, что говорил.

«С чего ты взял?» — заинтересовался Том, отрываясь от созерцания Уизли и Грейнджер.

Тушка главной занозы в заднице Волдеморта, задумчиво нахмурив лоб, вчитывалась в текст газеты, лежавшей на столе. Рыжие близнецы — между которыми сидели Поттер и, предположительно, отпрыск Малфоя — переговаривались над их головами. Девушка была чуть бледнее, чем положено при её типично Блэковской внешности, она прикрыла глаза и напряжённо к чему-то прислушивалась.