— Наверно мы не в той последовательности читаем, — Гарри отобрал у Дадли пакетик с совиным печеньем и начал изучать состав. — Отвязывай следующее.

Оставшиеся две совы потешно рванули по столу к Дадли, толкая и отпихивая друг друга. Им не терпелось побыстрее избавиться от посланий. Сипуха, освобожденная от своей ноши чуть ранее, выхватила из рук отвлёкшегося Дадли печеньку и проворно вылетела в окно.

— С какой начнём? — растерянно поинтересовался младший Дурсль, разглядывая изрядно потрёпанных сов.

— Да пофиг… фу, гадость какая, — Гарри недовольно поморщился и кинул надкусанное печенье на стол. — Хотя если закусывать больше нечем…

Дадли усмехнулся и забрал послание у маленького сычика. Тот, практически налету, схватил забракованную магом печеньку и вылетел вслед за первым «почтальоном».

— Гарри, министерство зафиксировало сильнейшую вспышку магии в Литтл Уингинге, а также остаточный след пребывания там дементоров. Ведётся расследование. Министерство пока никак не связывает это происшествие с тобой. И будет лучше, если так всё и останется. Не выходи из дома, ни в коем случае не покидай дом, тебя не должны увидеть наблюдатели министерства. Артур Уизли, — закончив читать, Гарри машинально засунул в рот ещё одно печенье и начал жевать, не чувствуя вкуса.

— Он так пишет, будто во всем, что случается в этом мире, по умолчанию виноват ты, — Дадли недовольно поморщился. Ему почему-то стало невыносимо обидно за кузена.

— Ну… в какой-то степени так оно и есть… — Гарри выплыл из своих мыслей и недоумённо уставился на пустой пакетик от совиного печенья. Он точно помнил, что там оставалось не меньше трёх штук.

— А сказал, что гадость, — усмехаясь, поддел его Дадли.

— Я когда нервничаю — всегда жру, — неохотно признался Гарри. Скомкав послание, он запустил его в третью сову. Та проворно отпрыгнула и начала угрожающе пощёлкивать клювом. — Что там у последней?

— Это маме, — Дадли покрутил в руках свиток пергамента и неуверенно посмотрел на кузена. Третье письмо было адресовано не Гарри Поттеру, а Петунии Дурсль. Почему сова не отдала ей послание лично в руки, так и осталось загадкой.

— Читай, — милостиво разрешил Гарри.

Дадли не стал с ним спорить, он развернул пергамент и начал зачитывать вслух:

— Помните о моём наказе, Петуния… — растерянно изучив клочок бумаги, на котором больше ничего не было, он передал письмо, скорее записку, Гарри и задумчиво посмотрел на сову, будто она могла дать ответы на роившиеся у него в голове вопросы.

Сова с сожалением убедилась, что сиротливо валяющийся на столе пакетик из-под печенья действительно пуст, и улетела.

— Будем показывать тёте? — Гарри помахал запиской.

— Я думаю, не стоит, — после недолгих размышлений ответил Дадли. — Вряд ли маман это обрадует. У тебя есть хоть какие-то соображения о том, от кого оно?

У Гарри Поттера образца «пред-пятый курс» соображения по этому поводу вряд ли бы нашлись. Но Полина прекрасно знала от кого это письмо. И что имеет в виду таинственный отправитель — тоже догадывалась. Вот только она не понимала, почему послание Дамблдора пришло именно письмом, а не громовещателем, как это было в книге. Впрочем, история меняется…

— Это от директора моей школы. Тот ещё козел, — Гарри не стал вдаваться в подробности. — Пожалуй, ты прав, не будем показывать это тётушке. В восторг она точно не придёт.

— А разве эти ваши… ну кто там тебе письма прислал, не должны сами проверить, как ты тут? Не сожрали ли тебя вчера эти хременторы? — Дадли задумчиво хмурил лоб.

Для него вся эта ситуация с письмами была дикостью. Да если бы с ним что-то подобное случилось, Петуния бы лбом стены прошибала, на всех парах несясь к сыночку, чтобы проверить, не пострадал ли он ненароком. А эти… прислали пару писем и всё.

— Мальчики! — раздался громогласный голос Петунии Дурсль, избавляющий Полину от необходимости придумывать цензурный ответ. — Идите завтракать.

— А ты чё, ещё не жрамши? — недоверчиво ухмыльнулся Гарри, кидая взгляд на часы, показывающие третий час пополудни.

— Да я тоже только недавно проснулся. Слышу, маман истерит, никак тебя добудиться не может. Мне даже интересно стало, да и уснуть больше не смог. Здоров ты дрыхнуть, братец.

— Ты даже не представляешь насколько, — Гарри весело рассмеялся. — Меня обычно брательник будит…ну, в смысле какой-то там десятиюродный кузен. В школе я обычно просыпаюсь от того, что возле моей кровати скачет… Драко и с маниакальным упорством лупит половником по чугунной сковороде. После того как мы с сожалением отказались от идеи выкупить у государства Царь-колокол, он не придумал другого способа будить меня по утрам.

«Чёт тебя занесло, подруга. Ты поосторожнее как-нибудь с адаптацией историй из личной жизни под реалии этого мира…» — посоветовал Полине внутренний голос.

И она не стала с ним спорить, лишь сделала пометку, при первой же возможности провериться у психиатра, голоса в голове до добра не доводят. Но всё-таки в этот раз голос был совершенно прав, помяни она Драко Малфоя в разговоре с гриффиндорцами — уютная комната, обшитая изнутри мягкими, белыми подушками, была бы ей обеспечена.

Полина и сама не понимала, чего это она вдруг так разоткровенничалась. Вероятно, Дадли чем-то напоминал ей её старшего брата. Нет, внешне они были совсем разными, но что-то общее в манере поведения у них имелось. Нельзя сказать, что Лёшка, брат Полины, был избалованным маменькиным сыночком… скорее просто раздолбаем и тунеядцем, совершенно не приспособленным к самостоятельной жизни.

Несмотря ни на что брата Полина любила. Особенно когда он не скакал бешеным быком по квартире, отрабатывая приемы карате, не канючил: «Поли-ин, ну поджарь яичницу!», и не волок с демонстративным грохотом свои носки в ванную — отмачивать.

— Приём, как слышно…

— А? — встрепенулся Гарри, отвлекаясь от своих мыслей.

— Я говорю, забавный у тебя будильник, — ухмыльнулся Дадли, прекращая щёлкать пальцами перед носом у кузена. — Пошли вниз, что ли, жрать охота.

***

— Вкусно, спасибо, — Гарри расслабленно откинулся на спинку стула и задумчиво рассматривал удивлённую Петунию. — Я вот чего подумал, а может вам зелья какие подливали, а? Ну там — ненависти, вражды… чтоб вы меня ненавидели.

— Я тебя никогда не ненавидел, — признался Дадли, отодвигая от себя пустую тарелку, — завидовал только.

Петуния бросила рассеянный взгляд на сына и принялась собирать со стола грязную посуду. Ещё вчера ей показалось, что Дадли как-то… повзрослел. Сегодня она поняла, что не показалось. Что бы ни произошло этой ночью с мальчишками — в нападение «бандитов» Петуния верила слабо — это здорово повлияло на её сына. Он изменился, и нельзя сказать, что в худшую сторону.

— Поверь мне, и помимо этих ваших магических штучек у людей достаточно причин относиться друг к другу неприязненно, — тихо заговорила Петуния. В отличие от сына, она не могла открыто признаться племяннику в том, что люто завидует его дару.

Подростки переглянулись и понимающе усмехнулись.

— А жаль, такая хорошая теория была… — Гарри не стал настаивать на своей версии.

— Какая теория? — не поняла Петуния.

— Ну… что Дамбигад скармливает вам разные зелья, чтобы вы меня ненавидели. И чтобы мне тут паршиво жилось.

Лошадиное лицо Петунии вытянулось так, что Полине невыносимо захотелось предложить ей морковку. Но она не стала портить только зарождающееся взаимопонимание неуместными шутками.

Наконец Петуния отошла от шока и громко, неприлично громко, рассмеялась.

— Дамбигад — это ты сам придумал? — поинтересовалась она, всё ещё всхлипывая от рвущегося наружу смеха.

— Да не… это уже, можно сказать, устоявшаяся терминология, — Гарри фыркнул. — Но я склонен согласиться с этим.

— Уж не знаю, что такого сделал Дамблдор, но я рада тому, что это открыло тебе глаза. Нельзя доверять, — Петуния хотела сказать «магам», но одёрнула себя, — людям, не имея на это веских оснований. Мне показалось, что поступив в эту треклятую школу, ты растерял все мозги, предоставив возможность думать за тебя не тем людям. Совсем не тем…