***

Приближался последний день каникул. Полина одновременно и рада была этому — очень уж ей хотелось увидеть Хогвартс собственными глазами — и расстроена. В школе её ничего хорошего не ждало, а с Сириусом было весело, за эти несколько недель она успела привязаться к нему и близнецам.

Да и с колдовством у неё по-прежнему всё было крайне печально. Даже после того, как она выучила все эти треклятые движения палочкой, выслушала несколько лекций от Сириуса, близнецов, Кричера и даже леди Вальбурги, с которой Сириус её всё-таки познакомил, колдовать у неё получалось, прямо скажем, через пень колоду.

Даже самые простейшие заклинания ей давались через раз, а на зельеварении её учителя и вовсе поставили крест. Зато с трансфигурацией дела обстояли лучше, превращать «что-то» во «что-то с чем-то» Полине нравилось. И у неё даже неплохо получалось. Вот только результат всех несколько смущал.

Когда Сириус, предварительно подробно объяснив принцип действия трансфигурации, попросил Полину превратить спичку в иголку, результат не заставил себя долго ждать. Стол, на котором лежала спичка, внезапно зашевелился, начал менять форму и обрастать иголками. Свалившись в обморок от магического истощения, Полина уже не видела, как Сириус безуспешно пытался усмирить огромного ежа-мутанта, на которого почему-то не действовала магия.

Кое-как, методом проб и ошибок, Полина научилась ограничивать количество вкладываемой в заклинания силы, однако это помогло слабо, крупномасштабные «катастрофы» превратились в миниатюрные.

Превратить чашку в блюдце? Пожалуйста. Почему оно летает, светится, гудит и пытается кусаться? Ну… бывает. Но ведь круто выглядит же.

Ложку в вилку? Запросто. А чем вам не нравятся эти миленькие миниатюрные вилы… на маленьких ножках? Бегают за вами и пытаются уколоть в пятку? Ну… что выросло, то выросло.

А вот нервничать не нужно, не нужно нервничать.

Когда Сириус начинал нервничать, Полина тоже начинала нервничать, и её магия снова выходила из-под контроля. Это неизменно приводило к тому, что её «шедевры» значительно увеличивались в размерах, и бегать от них Сириусу и близнецам становилось сложнее.

Полину её «детища» почему-то не трогали, но вот к остальным были настроены не очень дружелюбно. И никакие отменяющие, уничтожающие или хотя бы замедляющие заклинания на них не действовали.

После инцидента с вилами, Сириус решил, что с трансфигурацией пора завязывать. Полина, в общем-то, была согласна с ним, хотя где-то в душе втайне гордилась своими успехами в этой области.

Именно это и сыграло с ней злую шутку. Магия Гарри Поттера почему-то в большей степени реагировала на мысли и желания Полины, чем на словесные формулы используемых ею заклинаний.

***

После того как заклинание левитации, которым Гарри должен был поднять в воздух пёрышко, превратило перо и кусок стола в очень злого гуся, Сириус и решился познакомить крестника с Вальбургой. В надежде на то, что она сможет дать им пару советов.

Знакомство прошло отлично. Вальбурге льстило неприкрытое и неподдельное восхищение Гарри, эти двое очень быстро нашли общий язык. Хотя Сириус так и не смог понять — почему. Впрочем, у него совсем не было времени разбираться с этим.

Последние недели он и спал-то от силы пять-шесть часов в сутки, разрываясь между обучением крестника, консультированием близнецов и контролем кузин. А точнее — кузины. Нарцисса и Андромеда ему хлопот практически не доставляли.

Проблема заключалась главным образом в Беллатрикс, которая, как оказалось, знала не только про существование хоркруксов Волдеморта, но и где их нужно искать. Не без помощи Сириуса ей удалось найти и обезвредить три хоркрукса из шести. Белла почему-то очень настаивала именно на обезвреживании, а не на уничтожении.

Сначала они разобрались с чашей Хельги Хаффлпафф, которая хранилась в сейфе Лестрейнджей, в Гринготтсе. Медальон Слизерина, по первому требованию Беллы предоставленный Кричером, был деактивирован вторым. И, буквально на днях, они наконец нашли это треклятое кольцо Гонтов. По заверению Беллы осталась только диадема Равенкло, которая хранилась в Хогвартсе, и Нагайна. Про Гарри Белла почему-то умолчала, а Сириус не стал спрашивать.

«Успехи» крестника в колдовстве приводили Сириуса в ужас. Он даже несколько раз пытался встретиться с Дамблдором, чтобы обсудить с ним вопрос дальнейшего обучения Гарри в Хогвартсе, но Дамблдор в особняке Блэков больше не появлялся. Собрания ордена проходили без него.

Через Молли Дамблдор передал Сириусу, что волноваться не о чем. Что магия Гарри просто немного нестабильна из-за встречи с дементорами и пережитого стресса. И что в Хогвартсе за ним будет кому присмотреть. И Сириус сдался, не без злорадства представляя, как на первом же практическом занятии, Гарри продемонстрирует, что волноваться им как раз есть о чём.

Близнецы Уизли за последние несколько недель добавили Сириусу изрядное количество седых волос. Видимо, посвящать их в некоторые тайны рода Блэков, было очень плохой идеей. Хотя Вальбурга — с ними она тоже умудрилась подружиться и даже стать для них авторитетом — так не считала. Она участвовала почти во всех их экспериментах и искренне радовалась их успехам. Вот только последствия устранять приходилось Сириусу.

И всё же, несмотря ни на что, он не мог не признать, что такая жизнь более чем устраивала его. Сириус уже давно не чувствовал себя таким живым, таким нужным и даже любимым. Он быстро нашел общий язык с «новым» крестником, и не мог не замечать, что тот к нему очень привязался.

Несколько раз Сириус порывался поговорить с ним начистоту, рассказать, что знает его секрет, чтобы между ними не осталось никаких тайн. Ему хотелось лучше узнать не только своего Гарри, но и того человека, который сейчас делил с ним тело. Но Сириус так и не решился, опасаясь, что излишним любопытством может всё испортить.

***

В последней день каникул, когда все желающие собрались на завтраке, Молли вручила детям письма из Хогвартса.

— Давно пора, — пробурчал Рон, вскрывая свой конверт. — Я думал, о нас забыли, обычно письма рассылают раньше.

Гарри тоже вскрыл свой конверт и заинтересованно изучал список учебников.

— Теория защитной магии, — усмехнувшись, прочитал Джордж. — Они всё-таки нашли нового учителя защиты, я удивлён.

— Интересно, кто же это такой смелый, — задумчиво протянул Фред.

— Скорее глупый, — возразил Джордж. — Если вспомнить, что случилось с предыдущими четырьмя преподами…

Раздался глухой стук. Гарри сначала подумал, что его издала челюсть Рона, при соприкосновении со столом, но оказалось, что это просто значок старосты вывалился из конверта. На кухне воцарилась тишина. Близнецы, открыв рты от удивления, синхронно переводили взгляды со значка на Рона и обратно.

— Это какая-то ошибка, — наконец заговорил Фред. Он выхватил у Рона письмо и посмотрел его на свет, словно проверяя водяные знаки. — Ни один человек в здравом уме не стал бы назначать Рона старостой.

Головы близнецов синхронно повернулись к Гарри.

— Мы были уверены, что выберут тебя, — поддержал брата Джордж.

— Подумать только, малыш Ронни — староста, — голос Фреда звучал издевательски.

Последняя реплика сына привела Молли в чувство. Она наконец справилась с удивлением, подскочила к Рону, прижала его к себе и закудахтала:

— Не может быть! Не может быть! О, Рон, как это замечательно! Староста! Как все в семье!

— А мы с Фредом кто? Соседские дети? — возмутился Джордж.

Но Молли проигнорировала его, продолжая радостно тараторить:

— Как обрадуется папа, когда узнает! Рон, я так тобой горжусь! Какая чудесная новость! Ещё немного, и ты будешь лучшим учеником, как Билл и Перси, ведь это только первый шаг! Какой подарок! Среди всех наших тревог, я так счастлива, о, Ронни…

Джордж резко встал из-за стола и вопросительно посмотрел на Фреда, хмуро взирающего на мать. Фред, почувствовав взгляд брата, нерешительно кивнул и тоже поднялся.