Сейчас большинство палат в крыле пустовало, поэтому мы быстро раскидали тарелки, раздали лекарства и покатили тележку обратно к начальному месту, с которого мы начали раздачу, чтобы собрать посуду. Однако, не успев проехать и половину намеченного пути по сбору тарелок, мы услышали во дворе шум открывающихся ворот.
Вспоминая свою жизнь, я могу с некоторой долей уверенности сказать, что в какие-то ключевые моменты в моей голове звенел тихий, но отчётливый звоночек тревоги, предупреждающий о неприятностях, словно ангел-хранитель подталкивал меня, заставляя задуматься и осмыслить ситуацию более вдумчиво, чем это обычно требовалось в моей бытовой рутине. Вспоминал я про эти звоночки часто уже после некоторых событий, когда эти неприятности случались, и я понимал тогда, что подсознательно сомневался в момент выбора или даже прямо чувствовал неладное, но не задумался и не предостерёгся. Иногда случалось и наоборот, когда мне доводилось радоваться впоследствии тому, что я сумел вовремя довериться чувству надвигающихся неприятностей. Не поймите меня неправильно, я вообще не верю в бога, не верю в судьбу, предназначение, не верю в потусторонние миры, карму и прочую чушь. Соответственно, не верю я и в ангелов-хранителей, но в наличии шестого чувства, которое, как я считал, представляет собой подсознательную работу сознания по анализу фактов нашим мышлением, я не сомневался. И я ясно помню, как прозвенел тогда для меня первый звоночек, заставив поднять голову над тележкой и уделить такому, казалось бы, незначительному событию чуть больше внимания.
– Что там? – Я оторвался от складирования тарелок на поднос. – Неужели это жлобьё привезло вторую часть картошки? – я собрал из грязных тарелок что-то напоминающее пизанскую башню и пытался пристроить её к стойке тележки так, чтобы вся эта конструкция не рассыпалась на пол. Напарник просеменил к краю коридора и заглянул в окно. Лицо его с видимым удовольствием вытянулось.
– Кажется, пополнение привезли.
Исходя из моего опыта это было сомнительно, очень сомнительно. И тем громче тогда звонил звоночек у меня в душе.
– Это вряд ли. Сегодня ведь только четверг, а привозят людей всегда по понедельникам. Ты со сменным графиком уже все дни недели перепутал. Скорее всего, просто пригнали обратно нашу колымагу.
– А вот и нет, – санитар упёрся лбом в стекло, пытаясь получше рассмотреть происходящее внизу. – Если не веришь, посмотри сам.
Я бросил, наконец, свои тарелки и тоже подошёл посмотреть. Во дворе стоял наш старый потрёпанный медицинский грузовичок для перевозки людей. Обычно мы не принимали новых пациентов на неделе, и за всё время моей работы здесь я сталкивался с ним крайне редко, и то в специально отведённые дни. Я даже вначале подумал, что машина приехала по каким-то другим хозяйственным делам, однако грузовик действительно остановился прямо у входа в приёмный покой. Наш водила, седой мужичок на пенсии по кличке Усатый, вылез и кабины с каким-то человеком и отправился открывать дверь в кузове. Я присмотрелся. Интересно… Это был тот самый человек, который сегодня утром шёл с главврачом по коридору. Человек в дорогом костюме. Похожий, судя по всему, на какого-то служащего из другой больницы.
В принципе, я догадывался, что могло означать это появление, поскольку такое на моей памяти уже несколько раз случалось. Скорее всего, врачи снова стали собирать какие-то специальные группы пациентов для исследований. Вроде бы, наш начальник был какой-то важной шишкой в медицинских научных кругах. Правда, чем он известен и что открыл, я, в силу своей необразованности, разумеется, не знал. А если бы мне сказали, то точно ничего бы не понял. Иногда к нам привозили пациентов соседних больниц, чтобы провести какие-то там групповые терапии, или что-то вроде того. Держали их отдельно, лечили по своей собственной программе. Иногда наезжала также толпа врачей для комиссии, и они устраивали заседания в конференц-зале и часами обсуждали что-то из своих психиатрических дел. Однако о том, что просто так людей не по расписанию не привозят, я знал хорошо. Порядки в нашей больнице были очень строгие. Поэтому мне было любопытно.
Усатый стал открывать ключом дверь машины. Человек в костюме нетерпеливо стоял неподалёку. «Прямо как у себя дома, сыч», – подумалось мне. Из машины вывалился, пошатываясь, довольно легко и не по сезону одетый молодой человек и принялся растеряно озираться по сторонам, сощурившись от яркого утреннего солнца. На нем не было даже нормальной обуви, что-то вроде старых, заношенных кед, и он несуразно стоял прямо в глубоком снегу, словно горшок с тропическим растением, выставленный на мороз. Человек в костюме подошёл к нему, что-то сказал и жестом указал на дверь в приёмную. Выглядел он довольно беззлобно и дружелюбно. По его манере и повадкам я вдруг осознал, что это врач, и довольно опытный, который знает, как нужно вести себя с пациентами. Или кем там был наш новый гость. Они были даже чем-то похожи с шефом в этой лёгкой манере непринуждённо контактировать с людьми. Профессиональный навык. Парень сделал шаг в сторону приёмной и остановился, снова начав растеряно озираться. «Похоже, под препаратами», – сообразил я. Человек в костюме довольно вежливо взял его под руку и повёл в нужном направлении. Парень покорно шёл с ним, но постоянно спотыкался и оглядывался назад на грузовик, который уже закрывал Усатый. Врач ловко открыл перед ним дверь и жестом пригласил войти. Тот немного замешкался, но зашёл. Дверь за ними закрылась.
Мы постояли, немного, в тишине, размышляя над всем этим.
– Что думаешь, бро? – я уткнулся лбом в ледяное стекло и смотрел, как охрана открывает Усатому ворота и его грузовик, исторгая клубы чёрного дыма, медленно выкатывается прочь.
Санитар поморщился. Было видно, что он не придал произошедшему какого-то особого значения, а просто понаблюдал за всем этим от скуки. Ну привезли и привезли, одним человеком больше, одним меньше, какая разница.
– Я думаю, что это чей-то очередной сынок, который косит от армии. Обычная история. Закинули баксов шефу, или даже скорее вот этому хмырю, а тот с шефом поделился немного и вот попросил пристроить бедолагу на «отдых». Ну и выделили ему место, скоро приведут к нам, жди. Помается тут недельку на чем-нибудь безобидном, вроде препарата номер два, сделает пару процедур, поколет что-нибудь для печени, поест липоевой кислоты2 проведут во время приезда других врачей «экспертизу», составят протокол и с лёгкой руки выпишут его. А он отправится военный билет получать. Чудес не бывает, сам знаешь.
– Да… – я задумался. – Чудес не бывает… Только знаешь, он ведь под препаратами. Сам же видел, как он ходит.
Это обстоятельство тоже особо не смутило моего напарника. Он был из тех людей, которые принимают определённую точку зрения, а затем пытаются подогнать все новые факты под неё, даже если они ей прямо противоречат. Кстати, замечал я и за собой такое, хотя и пытался бороться с этим, заставляя себя менять это самое мнение при появлении каких-то новых обстоятельств. Как мне кажется, смысл в том, что новое обдумывание всей ситуации в целом требует от людей довольно энергозатратной мыслительной работы и идя по пути наименьшего сопротивления гораздо проще встроить один факт в целую систему, чем изменить саму систему.
– Хм… Ну тогда, допустим, это чей-то съехавший родственник, алкоголик там, или наркоман, которого богатенькие родители привезли реально подлечиться. Почему бы и нет. Знаешь, вот прошлая больница, в которой я работал – вот там был реально ад, да. Еда, условия, отношение. Все было омерзительное. Видел бы ты помои, которыми там людей кормят. А здесь у нас, хоть и бывает тяжеловато, но в целом довольно приятно находиться. Я знаю, о чём говорю, поверь. И кому надо, тоже об этом знают, я уверен. Вот и договорились с нашим шефом, а не где-то ещё. Может, реально надо откачать человека.
В целом, это была здравая мысль, но, конечно, тоже мимо.
