Аналогичные тенденции наблюдаются и за пределами названной научно-практической отрасли. Например, на прошедшем недавно женевском автосалоне многие производители представили так называемые «зеленые автомобили» – это не только технологическое, но и культурное явление, так как технологии, используемые в этих автомобилях, культивируют ценность «естественного», «живого» начала, чего еще 10 лет назад не наблюдалось. В пример можно привести такие разработки: использование инновационного биотоплива (уменьшение выбросов на 70 %), инновационные двигатели (уменьшение выбросов на 35 %), уменьшение времени разгона автомобиля – за 3,5 с до 100 км/ч (уменьшение выбросов на 6 %).

Современные инновационные продукты на основе естественных, природных компонентов, постепенно занимают место лекарственных средств, полученных химическим способом. На сегодняшний день цивилизационный тренд фармации – «живое», повышающее силы и продляющее жизнь средство. Это своеобразный образ панацеи начала XXI в.

1 Бердяев Н. А. Смысл истории. М.: Мысль, 1990.

2 Фромм Э. «Иметь» или «быть». Пер. с нем. Э. Телятниковой. М.: АСТ: АСТ Москва, 2008.

3 Генис А. Сочинения: В 3 т. Т. 1. Культурология. Екатеринбург: У-Фактория, 2003.

В 21-м столетии вследствие быстрого развития техники и особенно биотехнологий возникает проблема сохранения и «правильного» развития человека как биовида и как целостного телесно-психодуховного существа.

Какие новые риски возникают сегодня в связи с развитием биотехнологий?

Прежде всего изменение генома. Произвольное оперирование с геномом даже одного человека (особенно детородного возраста) способно ввести в наш биовид неконтролируемые изменения, которые могут со временем, через ряд поколений привести к отрицательным следствиям для жизнеспособности десятков потомков. Отсюда проблема для науки: установление условий и границ для оперирования геномом человека.

Разработаны средства усиления интеллекта. Это приведет к узкой специализации психики, что в свою очередь может ослабить целостность человека, а также нарушить систему эмоций, нравственность, интуицию, фантазию, воображение, творческие способности.

Развитие технологий NBIC, в частности, нанотехнологий со временем сотрёт границы между нано и биоконструкциями. Прогресс информо и когнотехнологий может создать мост между разумным существом и неразумным, если считать, что живое – это очень сложное неживое, а разумное – очень сложное неразумное.

Активное использование последние полтысячелетия внешней техники в западном обществе ставит философский вопрос: современный человек – такой же, как в 15-м веке или техника незаметно подменила сущность человека? И человек сегодня – существенно отличается от древнего грека? Вопрос, поставленный М. Хайдеггером еще 80 лет назад, сегодня стал актуальным. Действительно, технически продвинутые люди сегодня вряд ли выживут в сибирской тайге зимой или в джунглях Амазонии – в отличие от наших предков. Если же заглянуть на 2–3 тысячи лет в прошлое, то складывается впечатление, что современные учёные гораздо слабее по своим способностям по сравнению с древними греками. Открытия Пифагора, Демокрита, Архимеда и других древних гораздо сильнее по уровню фундаментальности и новизны по сравнению с открытиями современных ученых. Тем более что в Древней Греции не было эмпирической базы. Почему мы потеряли выдающиеся способности древних? Возможно, мы незаметно стали иными?

Отсюда предположение о том, что техника и особенно биотехнологии превращают нас в биороботов – в существа, у которых фантазия и творческие способности исчезают. Посмотрите на современную цивилизацию: для ее функционирования необходимы лишь исполнители. Общество не нуждается в творцах. Настоящие мужчины – изобретатели, путешественники, герои, романтики, фантазеры – не нужны высоко технизированной цивилизации.

По мнению ряда авторов [1, 2], возникают риски, порождаемые конкретными изобретениями: новыми лекарствами, искусственными бактериями и вирусами. Ожидается создание биопринтера, создающего искусственные клетки с заданными свойствами. Тогда появятся и биохакеры, которые будут дома синтезировать наркотики и даже «оружие индивидуального наведения» – вирусы, опасные только для данного человека. Найдутся и те, кто произведут этническое биооружие. А это шаг к созданию новых типов вирусов («супервирусов»), опасных для людей любых рас и национальностей. Соединение же технологий создания новых вирусов с достижениями психофизики может привести к производству «вируса счастья», в котором заинтересована элита, находящаяся у власти. Следует отметить, что описанные риски могут быть снижены за счет усиления иммунной системы организма.

Таким образом, нас ожидает значительный рост продолжительности жизни при росте ее активности.

Общий вывод: достижения биотехнологий, возобновят биоэволюцию человека, но на этот раз она станет искусственной.

1 Турчин А. Война и еще 25 сценариев конца света. М., 2008.

2 Новые технологии и продолжение эволюции человека? Трансгуманистический проект будущего. М., 2008.

Homo biotechnology: прогностический вектор биоэтики[2]

Интенсивное развитие биотехнологий во второй половине прошлого века, открыв перспективы трансформации человека, обозначило новый горизонт моральной аналитики. Прогностический вектор проблематизировал в теории морали принципиально новые вопросы, связанные с трудно предсказуемыми последствиями возможного влияния некоторых биомедицинских инновации. Как пишет Ф. Фукуяма: «…самые трудные задачи, поднимаемые биотехнологией, – это не те, что сейчас уже показались на горизонте, а те, что могут возникнуть лет через десять или тридцать» [1, с. 32]. Американский футуролог выдвигает три сценария последствий био технологической революции. Первый связан с успехами фармации и прогрессом нейрофармакологии, второй – с прогнозируемым увеличением продолжительности жизни, «в третьем сценарии богатые стандартным образом проверяют эмбрионы до имплантации и таким образом заводят себе оптимальных детей» [2, с. 21]. Каждый из предложенных Фукуямой вариантов будущего описывает одну из возможных тенденции, таким образом, предполагая поле этических, политических и социальных дискуссий. Однако, в условиях множественности факторов, влияющих на реализацию моделируемых сценариев, предсказать какой или какие станут реальностью невозможно. «Ретроспективно, глядя назад, на уже свершившуюся историю, можно указать причины, почему реализовался тот или иной сценарий развития и раскрыть логику этого развития. Но, глядя вперед и делая прогнозы, мы принципиально можем обозначить лишь веер возможностей и в лучшем случае определить, какие из них более, а какие менее вероятны» [3]. Следуя этой установке и не претендуя на выведение точных прогнозов, можно обозначить несколько существенных для понимания вероятностных тенденций этических аспектов.

Основным объектом прогностических сценариев в биоэтических дискуссиях является, в некотором смысле архаичная для философского дискурса, тема природы человека. В Homo Futurus опредметилась культуртрегерская функция предвидения, а сам объект биоэтических дискуссий распался между конкурирующими представлениями и сценариями в пространстве научной фантастики и кинематографа. Таким образом, воссоединились некогда разорванные научная и культурная составляющие в единой теме будущего человека и человечества, породив в середине прошлого века довольно смелые пророчества.