В системе современных этических координат в проблеме «природы человека» выражен едва ли не основной парадокс новоевропейской биоэтики – «хранить естество» и «быть творцом». Индустрия здоровья, постепенно утверждая в массовом сознании идеи преодоления всех страданий и скорого излечения от болезней, имплицитно смещает культурные константы между возможным и невозможным. В том же русле движется и индустрия развлечений, в первую очередь кинематограф, разворачивая в ирреальных сюжетах будущего ранее непредставимые способы самоидентификации личности, вплоть до различных практик перерождения. Профетизм будущего человеческой природы имеет особый характер, он не вызывает чувства удивления. Скорее наоборот, вопрошает о возможности столь быстрых трансформаций в такой прагматической области знания как биомедицина.

Футурологические запросы антропологических штудий, связанных с предсказаниями дальнейшего вмешательства в «естество» человеческого организма, возможностей трансформации сознания и перехода к людям-киборгам, тематизируются в пространстве биоэтических дискуссий в двух подходах, крайнее выражение которых можно связать с этикой предосторожности и идеологией трансгуманизма.

Актуализация перспектив, связанных с негативным воздействием различных факторов на человека и окружающую среду инициирует поиск стратегий, а также средств управления и измерения вероятности прогнозируемой ситуацией. Согласно подходу, введенному первоначально в сферу экономики Ф. Найтом, вероятность наступления какого-либо события, которую возможно измерить является риском, а неизмеримую вероятность он относит к неопределенности [4]. Выводя на первый план анализа социальных явлений категорию риска, Ульрих Бек, указывает на неустранимость риска в условиях модернизации обществ. Он утверждает ряд ключевых для понимания концепции «общества риска» положений: 1. Универсализация риска; 2. Глобализация риска; 3. Институционализация риска.

Рассматривая развитие технологий и фиксируя, что медицина «изменила мир», У. Бек акцентирует внимание на структуре «действия (медицинского) «прогресса» как стандарта преобразования условий жизни общества, осуществляемого без одобрения» [5, с. 310]. По сути, в сфере медицины действует политика «свершившихся фактов», втихомолку свершающая социальную и культурную революцию. Дисбаланс между внешними дискуссиями и внутренней властью медицинской практики предстает в первую очередь, как проблема этическая и в этих категориях обсуждается общественным мнением. Именно поэтому исчисление рисков, посредством которого, как считает У. Бек, происходит «управление будущим» должно включать этические константы. В первую очередь это относится к категории ответственности.

Ответственность, возведенная в принцип, убежден Ганс Йонас, должна стать своеобразным залогом нравственного благоразумия и основой этики технологической цивилизации. Новый вариант теории морали мыслится немецким философом как «этика, ориентированная на будущее», что предполагает ряд условий как то, «дальновидность прогнозов, широта взятой ответственности (перед всем будущим человечеством) и глубина замыслов (вся будущая сущность человека), и… серьезное овладение властью техники…». Внимание к проблеме ответственности явным образом обозначило стремительное перераспределение соотношения physis и techne в бытии человека. Достигая практически безграничной власти над природой, человек, исходя из этической модели Йонаса, должен встать на путь ответственности едва ли не вселенского масштаба. Последнее положение оказывается за пределами традиционной этической парадигмы не в силу радикальности нравственных требований, а в силу постулируемой сверхзадачи – ответственности за существование окружающей среды, ее целостность и неизменность человеческой природы.

Второй принцип, к которому обычно апеллируют в этических дискуссиях, – «принцип предосторожности» или «принцип опережающего предупреждения». В частности, п. 15 Декларации ООН по окружающей среде и развитию (Рио-де-Жанейро, 1992 г) указывает на необходимость применения принципа принятия мер предосторожности в целях защиты окружающей среды. Согласно этому подходу ответственность за доказательство безопасности технологии лежит на изобретателе/производителе, который должен провести соответствующие научные исследования, прежде чем она будет реализована. Однако, ограниченность применения принципа, которая неоднократно дискутировалась привела к утверждению более конкретного «правила воздержания», определяемого с помощью трех критериев: нулевой риск ущерба экологии; необходимость избежать худшей ситуации; необходимость облегчить бремя доказательства во время процедур урегулирования. Тем не менее, оппоненты правила справедливо подчеркивают, что трудно себе представить ситуацию, где будет существовать нулевой ущерб и нулевой риск для экологии. Развивая рассуждения в том же русле можно предположить, что выбор в двух сложных ситуациях техногенного риска всегда будет вест к разногласиям.

В рамках противоположной перспективы биотехнологии оцениваются с позиции «имманентной логики развития науки», а нравственные константы определяются сквозь призму «изначальной предзаданности изменять человеческую природу». Идеологам и последователям трансгуманистического движения будущее цивилизации, видится как последовательное усовершенствование способностей человека, преодоление ограничений старости и в идеале – достижение бессмертия. Выйдя на авансцену этической мысли, благодаря биомедицинским технологиям, тема смерти в новом ключе актуализировала проблемы трагизма человеческого существования. Технологизация представлений о смерти в трансгуманизме разрывает культурные и технологические составляющие социально-приемлемых форм преодоления абсурдности смерти. В попытке превзойти смерть выражено нечто большее, чем просто желание не умирать. Бессмертие – основополагающий экзистенциал, в который имплицитно встроена ключевая мысль всей новоевропейской науки – господство над миром и выход из режима «естественной данности».

Стоит ли человечество на пороге постчеловеческой эры или у него еще остается достаточно времени, чтобы оценить все возможности, открываемые инновационным развитием биотехнологий, очевидна необходимость взвешенных и конструктивных подходов к прогнозируемым трансформациям.

1 Фукуяма Ф. Будущее человеческой природы. М., 2008.

2 Там же.

3 Степин В. С. Эпоха перемен и сценарии будущего. http://www.philosophy.ru/library/stepin/epoch.html.

4 Найт Ф. Х. Риск, неопределенность и прибыль. М., 2003.

5 Бек У. Общество риска. На пути к другому модерну. М., 2000.

Биосфера и биосферная жизнь эволюционировали на планете на протяжении почти 4 млрд лет. С появлением человека и его активной деятельности, особенно с периода индустриализации и техногенного развития общества, они начали катастрофически разрушаться [1]. Исследования Н. Ф. Реймерса показывают, что за период развития человечества биосфера потеряла 40 % биосферного зеленого покрова земной суши, анализ автора доклада показывает: в 1800–2000 гг. потери составили треть живого вещества планеты, гумуса в почвах, биогенного вещества в отложениях «былых» биосфер. Основой земной биосферы являются почвы, на которых базируется четыре пятых живых организмов планеты. За 10 тыс. лет земледелия уничтожено (проедено) 2 млрд га весьма плодородных земель, а оставшихся 1,5 млрд. га, на 2/3 разрушенных, хватит лишь на 1,5–2 века их эксплуатации. Более того, из почв изымаются химические элементы, на основе которых строится живой организм; ежегодные их потери составляют 0,5–0,7 %, а в течение последних 3-х веков их эксплуатации в западных странах – 75–80 %. С разрушением почв теряется и качество естественных продуктов питания. Если в начале XX века для пополнения организма человеком суточной нормы железа нужно было съесть 2 яблока, то в его конце – свыше 20-и. Эти процессы истощения земель неизбежно ведут к расширению биотехнологий и вызвали производство БАДов на Западе, где их потребляют 70–80 % населения, а в России и СНГ всего – 3–5 %. Следует заметить, что антропогенные изменения почв в индустриальных государствах составляют свыше 90 %, тогда как в России – 50 %. К тому же надо бы иметь в виду, что высокая эффективность БАДов определяется использованием в основном биосферного живого и биогенного вещества, т. е. диких растений и животных. Сегодня же сами биотехнологические производства и их продукты в целом не такие уж и безопасные, как их пытаются представить ряд производителей, особенно когда они создаются людьми без глубоких знаний и понимания эволюции биосферы и биосферной жизни, современного техногенного развития. Например, «биотехнологические США» сами же страдают от засилья биотехнологий. За последние 20 лет рост американца в среднем уменьшился на 1,5 см, а их организм от ожирения превращается в «мешок мяса с костями», в котором «растворяются» мускулы и округляется тело. «Болезни цивилизации» прямо-таки растут там как грибы после дождя. А средняя продолжительность жизни на 2 года меньше, чем в бедной, но биосферной пока Кубе, и на 6 лет, чем в Японии. Биосферные морепродукты, развитая медицина и здоровый образ жизни играют свою положительную роль в Японии и в Кубе. Примером «разорванного биотехнологического процесса» является современная «папироса». Исследования в 28 развитых странах мира за период 1960–1980 гг. показали: от антропогенных загрязнений онкология легких у некурящих женщин выросла в 10 раз, а у курящих – более чем в 200 раз. В XIX веке об онкологии легких от курения и речи не было, поскольку табак выращивался на биосферных почвах, без минеральных удобрений и химии, которая применяется сейчас при производстве табака и папиросы. К тому же канцерогены техногенных загрязнений соединяются с никотином и накладываются на ослабленную иммунную систему человека. Это приводит к тому, что у курящих женщин выкидыши детей в 6 раз выше, а начинающая курить школьница имеет затем в 9 раз меньше шансов родить ребенка, чем некурящая. Лекарства и биодобавки, сделанные из пригородных растений, не добавят здоровья человеку. Широко известен случай, когда на свадьбе скончалось 7 человек из-за смешивания полноценной водки с шиповником, собранным в районе химического комбината. Вот почему биотехнологический процесс неотделим и от техногенности развития общественного организма, техногенных почв и продуктов и т. п. Так, например, в поселках вокруг биотехнологических заводов рождается более 30 % детей с генетическими и иными аномалиями, а импортируемые в нашу страну биотехнологические продукты имеют на треть меньше микроэлементов и витаминов, чем наши, российские. Не случайно у нас в стране плодятся от избытка техногенности и такого питания «бледнолицые дети»: сплошная диспансеризация в России школьников в 2002 г. показала, что 60 % из них с патологическими болезнями, а сейчас уже – около 70 %, вполне здоровых – всего 4–5 % [2]. Биотехнологическое производство сейчас перспективных полифункциональных продуктов весьма назрело для снятия белкового, витаминного и микроэлементного дефицита в организме населения в техногенную эпоху. Это позволяет сделать некоторые выводы: а) биотехнологические производства в своей основной массе обладают большой техногенностью, несовместимостью с биотическим круговоротом веществ, о чем свидетельствуют генетические аномалии при рождении детей в их окрестностных поселениях; б) получаемые и используемые биотехнологические продукты в своей массе не обладают пока соответствующей биосферной (и экологической) ценностью и довольно заметно трансформируют человеческий организм и его здоровье; в) биотехнологические процессы мы должны рассматривать и оценивать только в системе биосферной жизни, ее сохранения и возрождения; г) биотехнологический процесс и его продукт не должны разрушать вековую системную целостность биосферы, ее организмов, сохраняя сложившееся биосферное биоразнообразие; д) само биотехнологическое производство должно быть полностью изолировано от биосферы, а его продукты обладать полноценными биосферными свойствами; е) полное и полноценное использование не только биосферного живого вещества, но и биосферного биогенного вещества для производства продуктов питания как для человека, так и для окультуренных животных; ж) строительство специальных биотехнологических производств для получения полноценных продуктов питания из биосферного биологического вещества для беременных женщин, детей, больных людей, спортсменов и т. п.; з) создание на основе биосферных технологий высококачественных растений и животных для полноценного питания человечества; и) широкое внедрение вермитехнологий и создание производств вокруг городов с целью наиболее полного использования бытовых и иных биологических отходов в городах; к) формирование ценных биотехнологий, направленных на восстановление биосферы и возрождение биосферной жизни.