Вдруг из храмов долетели удары колоколов и величаво поплыли над домами, деревьями, людьми. Сегодня же день Покрова Пресвятой Богородицы. Меня об этом предупреждал Проводник. Выходит, три дня по-земному пролетели мгновенно и наступил четвёртый.

Тогда я направилась в квартиру, из которой убежала, хлопнув дверью. Посреди проходной комнаты стоял открытый гроб с телом в белом платье, венчик с Трисвятым помещён на лоб. Горели свечи. Совершалось молитвословие.

Мать, вся в чёрном, безучастно сидела среди шушукающихся соседей, родственников и подруг. Она всецело ушла в себя. Можно было подумать, что она спит. Всё ниже опускалась её склонённая на руку голова. Я бережно взяла маму за руку, обняла и вспомнила её жизнь за последние годы: часто пьющую, ссорящуюся с отцом. Но сейчас мама убита горем. Я всё гладила её по голове. Она меня, конечно, не видела: покажись я ей – испугала бы до смерти. Бесконечное сострадание к маме овладело мной. Но тёплую волну вибрации нежности, переданную мной, мама всё-таки ощутила. Она приподнялась, вдумчиво и сосредоточенно начала смотреть на профиль плачущего отца. Я не ожидала от папы такой сердечности. К моему удивлению, они оба были абсолютно трезвы. В них произошли перемены, и цена таким переменам – моя смерть.

Я заметила, что во всех комнатах было прибрано, веяло чистотой. Зеркала закрыты тканями. Старые хрустальные вазы, пылившиеся месяцами в шкафу, теперь вымыты, сковородки начищены до блеска, на полированных полках – ни пылинки, на полу – ни соринки.

Только моя тётка, мать Жорика, тоскливо причитала, и возглас «ох» вырывался у неё так жалобно, так жалобно:

– У меня аж сердце сразу похолодело, ох, как узнала, что Рената, ох… Она же, моя племянница, погибла, ох! Под машину… где ехала моя сноха, ох! Сноха-то ещё беременная к тому же, ох… Горе-то какое, ох! Боже! Боже, ох…

Взгляд тётки был направлен на лицо, которое когда-то было моим. Её руки, приложенные к груди и сложенные в замок, вздымались заодно с грудью. Её дыхание при каждом оханье шумно обрывалось и утихло только тогда, когда священник стал монотонно читать слова церковного прощения моей душе. Панихида спета телу, покинувшему своих родителей, друзей, родственников…

Я вернулась к Проводнику, и мы направились в Белый Град, как он и обещал.

Безмолвие, глубина пространства, странное свечение – всё продолжало меня поражать. Из серой мглы к белеющей просеке нас с Проводником медленно несло течением потока к свету. Мне казалось, что рассеянный свет находился по ту сторону Земли. Перед нами открылся абсолютно белый город. Он расстилался внизу, залитый перламутровым светом.

Проводник объяснил:

– Тебя необходимо очистить в Белом Граде. Здесь ты пройдёшь адаптацию и окажешься в новом состоянии. Память твоя будет раскрепощена и начнёт открываться. Будешь мыслить и ощущать уже по-другому, не по-человечески. Всему этому будем учиться.

Мы начали опускаться. И чем ниже мы опускались, тем шире становился город. Он рос. Мне казалось, что уже город надвигается на нас. Внезапно появились огромные хрустально-белые врата. Мажорные звуки победоносно нарастали, отчего каждый неповторимый узор снежинки на вратах засверкал ещё ярче.

Я невольно начала сгущаться.

– Не волнуйся. Нас встречает Хозяин Белого Града, – успокоил меня Проводник.

Звуки музыки то нарастали, то стихали. Вдруг в наступившей тишине издалека послышался лёгкий шелест падающих снежинок. На самом деле всё это было рядом.

Распахнулись врата Белого Града, и перед нами предстал его Хозяин в белых одеждах. Над ним блистала появившаяся из ниоткуда хрустально-белая снежинка. Вращаясь, она преобразовалась в корону и остановилась. Хозяин радостно приветствовал нас и лично проводил к специальному отсеку – очищающему. Мы с Проводником попали внутрь сферы, состоящей из ажурных снежинок. Звуки музыки прекратились, волнообразные вспышки белого цвета с сопровождающей пульсацией перевернули мои ощущения и представления о прошлом и будущем. Здесь всё одномоментно: нет прошлого, настоящего, будущего. Мой разум прослеживал неразрывную связь несовместимых на первый взгляд событий, произошедших со мной.

Проводник продолжил обучать меня. Он показал целевую программу, которую я не выполнила. Но ещё есть шанс завершить её, и для этого непременно надо воплотиться вновь на Земле. В противном случае я просто-напросто распылюсь на мелкие частички между галактиками.

– В нашем измерении время течёт гораздо быстрее земного. За определённую долю секунды нашего измерения на Земле проходят годы. Ты обязана вернуться на планету Земля, что третья от Солнца, для выполнения своей программы, – сказал мне Проводник.

– Земля, Земля. Только планета Земля. Иначе я буду пылью этой Вселенной. Я ведь прошла по эволюционной спирали, потратив немало сил и таланта, чтобы человеком стать из пыли и праха. Вновь рассыпаться?! Нет уж-ж-ж. Ни в коем случае! – завибрировала я.

– Тело человека состоит из микроэлементов Земли, поэтому в Ветхом Завете, в книге «Бытие», сказано: «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душою живою». Ты об этом… Мы ещё вернёмся к истории создания человеческой расы. А сейчас о тебе лично. У тебя два варианта. Начинай свой расчёт и анализируй дальнейшие действия, – подсказал Проводник.

Я принялась рассуждать:

– Итак, для реализации своей задачи в первом варианте я должна точно просчитать скорость своего попадания в самую здоровую, активную, светящуюся сперматозоиду будущего отца. Затем мы направимся в яйцеклетку моей будущей матери. Став эмбрионом, я начну превращаться в зародыш человека и в течение девяти земных месяцев в её лоне буду развиваться и расти. По расчёту, когда мне исполнится двадцать земных лет, Альберту будет уже сорок пять.

– Подумаешь, двадцать пять лет разницы! Зато урок любви пройдёшь и сохранишь себя, а это и есть главное. Помни! – одобрительные волновые сигналы послал мне Проводник.

Для этого мне необходимо будет направиться в специальное резонансное поле вибраций. Вся сложность в том, что я обязана чётко попасть в пару, проживающую где-то рядом с Альбертом. Если допущу ошибку, меня втянет воронка совершенно другой пары. Тогда вероятность встречи с ним сходит на нет.

А вдруг я всё забуду?! В этом случае придётся рассчитывать только на интуицию. Если и она подведёт, что тогда может произойти? Могу себе представить, как влюбляюсь до безумия в молодого парня. Пройду через первую страстную любовь… Но ведь с ней непременно надо будет расстаться. На Земле многие так поступают. Первая любовь остаётся у них в сердцах или памяти как нечто непорочное, чистое. Когда у них плохо на душе или что-то не удалось в жизни, они в воспоминаниях прибегают к ней, прячутся там, а затем вновь возрождаются. Набравшись сил в чувствах первой любви, люди продолжают жить дальше.

– Сейчас тебе легко рассуждать, – передал в ответ импульсы Проводник и продолжал вибрировать: – Это с ними происходит до тех пор, пока они не встретятся с настоящей любовью. Редко кому из них удаётся сразу найти точное попадание в свою любовь.

– На планете Земля только и говорят о любви! – возмущённо я пыталась перекрыть его вибрационную волну.

– На самом деле это и есть планета любви, которая третья от Солнца. У них всё троично, – объяснял Проводник.

– Главное там – любовь и деньги, – продолжала я спорить.

– Это так! Земля – планета любви, а деньги – её эквивалент. Теперь давай рассмотрим второй вариант, – предложил Проводник, приготовившись отслеживать мои рассуждения.