Дождь, зарядивший с вечера, шёл всю ночь, то ослабевая, то усиливаясь. А всё из-за ветра, дурашливого сырого ветра, который бестолково гонял по небу смурные тучи. Мокрый город, ещё тоскующий по безвременно ушедшему лету, нехотя просыпался.

Глядя из окна третьего этажа на залитый лужами тротуар, Эмма мысленно поздравила себя: как хорошо, что квартира в пяти минутах ходьбы от Республиканской библиотеки – может, удастся дойти до места работы, не промокнув. Она оказалась совершенно не готова к здешней переменчивой погоде.

Стараясь избежать лишней возни с багажом на вокзалах и таможнях, Эмма обычно брала с собой минимум вещей – только самые любимые. Недостающее всегда можно купить на месте. Так она собиралась поступить и в этот раз, да только за всю неделю, увы, не удосужилась. В фондах Республиканской библиотеки и в архивах университета оказалось столько материалов на тему её исследования, что Эмма, как обычно, забыла о насущном.

А хляби небесные возьми да разверзнись – явно нарочно, чтобы проучить её, стрекозу легкомысленную! А ей простужаться нельзя, потому что сядет голос, и как тогда читать лекцию? Профессор Данейка, с которым она познакомилась год назад на форуме, заманил её сюда, соблазнив раритетными изданиями историков 19 века, а ещё больше – малоизвестной мифологией. А вчера он позвонил и попросил Эмму выступить в школе искусств, которую он курировал.

– Но я не умею общаться с подростками! – перепугалась она. – К тому же я совсем не готова к лекции, профессор.

– Помилуйте, зачем вам готовиться, дорогая моя! – профессор, человек классически образованный, изъяснялся оборотами столетней давности. – Мифические животные – это же ваш конёк! Достаточно будет небольшой вводной части, чтобы обрисовать суть проблемы, а потом – просто вопросы-ответы.

– А разве современных детей интересуют подобные проблемы? – засомневалась Эмма.

– Во-первых, они уже не дети: вашими слушателями будут ученики старших классов, – пояснил профессор. – Во-вторых, не стоит недооценивать интересы и образованность современной молодёжи… Просто вспомните себя в их возрасте, Эмма! Я уверен, вы легко наладите с ними контакт. В вас столько юношеского энтузиазма и даже, смею сказать, артистизма…

И Эмма поспешно согласилась, лишь бы не слушать дальше про свой артистизм. В семье вполне достаточно одной актрисы. А она – серьёзный учёный, исследователь. Хотя разве её желание избежать дополнительной ответственности не есть признак незрелости? Рано или поздно всё равно придётся читать лекции студентам. К тому же отказать профессору было бы верхом неблагодарности: этот милейший человек раздобыл для неё разрешение работать в архивах, подыскал квартиру и вообще по-отечески опекал…

Отойдя от залитого дождём окна, Эмма открыла шкаф и с тоской глянула на пустые вешалки-плечики. Из верхней одежды – лишь воздушный белый плащ! Не самый подходящий наряд в непогоду, но ей больше нечего надеть.

С проблемой «нечего надеть» они с сестрой сталкивались одинаково часто, но по разным причинам. Гардероб Лии ломился от нарядов и коробок с обувью, однако ей постоянно хотелось чего-то нового. У Эммы, наоборот, было очень мало одежды. Она сама на себя шила и вязала, либо заказывала в швейном ателье по собственным же эскизам. Её вкус настолько не соответствовал веяниям моды, что приходилось одалживать что-нибудь из нарядов сестры, если ситуация вынуждала выглядеть современно. Но такие ситуации случались редко. Эмма предпочитала не отклоняться от привычного маршрута «дом-институт-дом». Исключения составляли лишь вылазки со старыми, проверенными друзьями на выставки, в театр или филармонию, где в любимых платьях в пол она особо не выделялась.

Правда, за годы учёбы она кое-где успела побывать, но путешествия всегда были связаны с изучением культуры и ездила она всё с теми же друзьями-коллегами. Одна – никогда. Эмма не умела и боялась путешествовать одна. Потому что была непрактичной и оторванной от реальной жизни.

– Похоже, нас с тобой принесли разные аисты: тот, что нёс тебя, припоздал этак лет на триста! –в сердцах заявила Лия в прошлом году, когда Эмма отказалась праздновать их общий день рождения в популярном молодёжном клубе.

– Скорее, мой непутёвый аист перепутал миры, – абсолютно серьёзно возразила сестре Эмма.

Лет десять назад ей попался фантастический роман, где главный герой испытывал очень некомфортные ощущения от жизни, а потом выяснилось, что он случайно попал на Землю из другой вселенной. Легковерная шестиклассница Эмма тогда почти убедила себя, что она тоже из другого мира: Лия – из этого, а она – из параллельного, сказочного, магического. Она втайне представляла себе, как, должно быть, уютен её родной мир, и мечтала о том, как однажды вернётся домой… Но мечты мечтами, а жить приходилось здесь и сейчас, запрятав поглубже необъяснимую тоску. До сих пор ей это вполне удавалось, благодаря постоянной опеке близких.

Но здесь она совершенно одна. Поборола свои страхи и приехала искать подтверждения своим «дерзким домыслам», по выражению её научного руководителя. И ничего, пока что справляется. Служащие Республиканской библиотеки оказались дружелюбными и внимательными. Сотрудницы архива, к которым Эмме чаще всего приходилось обращаться, живо напоминали её собственную бабушку и бабушкиных подруг: заметив, что московская гостья так увлечена работой, что жалеет времени на походы в буфет, библиотекарши стали приглашать её к себе на чай и подкармливать домашними пирожками.

Но больше всех о ней заботился Витас, музеевед, с которым она познакомилась в архиве. Он копался в старых документах в поисках материалов для новой экспозиции, а когда узнал, что именно интересует Эмму, подсказал ей парочку любопытных изданий. И вообще всячески старался помочь: носил тяжёлые фолианты, делал копии нужных страниц, бегал за кофе. Толковый парень, приятный в общении, интеллигентный и образованный. Он был лишь немногим старше Эммы, но казался гораздо опытнее – в научных делах, конечно. А так держался скромно, без напора, а если в разговоре вдруг отчего-то начинал волноваться, нервно поправлял очки и забавно коверкал русские слова.

Буквально вчера Витас вызвался проводить её после работы и так по-детски огорчился, когда они дошли до её дома за пять минут, что Эмма сжалилась и предложила вместе выпить чаю в бистро за углом: готовить самой себе ужин было откровенно лень. Молодой человек засуетился, стал приглашать её в более приличное кафе, извиняться за то, что раньше этого не сделал и так далее.

Горячие уговоры привели лишь к одному: Эмма начала жалеть о своём поспешном предложении. Ведь на самом деле у неё не было никакого желания коротать вечер с этим парнем. Но слово не воробей, пришлось идти с ним в бистро и пить чай с пончиками, кстати, такими вкусными, что она съела все, что заказал кавалер, от конфуза потерявший аппетит.

Приободрённый видом девушки, уминающей пончики, Витас завёл разговор на самую безопасную тему – профессиональную. Он спросил Эмму, почему она заинтересовалась именно историей искусства, а не общей историей или же культурологией.

– По поводу последнего могу сразу сказать: на выстраивание теоретических моделей мне попросту не хватает ума! – откровенно призналась Эмма. Витас с готовностью рассмеялся шутке, однако она его остановила, помахав зажатым в салфетке пончиком: – Я не шучу! На втором курсе я чуть не завалила экзамен по логике, спасибо преподавателю, натянул тройку за старания! Прошу заметить: это была моя единственная тройка за все годы учёбы, начиная с первого класса!

– Не может быть! – покачал головой парень.

– Может, может! Просто я училась в гуманитарном классе, и нас там не слишком строжили в точных науках. Если честно, до сих пор не имею представления, в чём польза от псангенсов и котангенсов…

Нерусскоязычный слух собеседника не уловил игры слов. Он продолжал с прежней серьёзностью, которая всё больше забавляла несерьёзно настроенную девушку: